- Ди, пойдем на кухню, - она нежно погладила его по голове, мужчина вздрогнул и отстранился, послушно последовав за ней. Да, Мериэм была способна на многое, и в том числе дать второй шанс. Попробовать начать сначала, ведь она любила его. Искренне, всем сердцем, не смотря ни на что.

Он держал большую кружку с чаем обеими руками, и они дрожали. Диос весь как будто рассыпался на атомы, перекраивая всю материю заново. Глаза всегда такие холодные и острые, теперь потухли. Сломанная кукла - так назвал его Дариус, когда попросил о личной встрече с Эм. Она не отказала, а он просил прощения за своего сына, за Гектора. Он просил прощения за себя. И Мериэм слушала и боялась, что это все сумасшедший бред на пороге смерти, но потом Дариус посмотрел на нее таким же холодным взглядом, как у всех тер Артои и попросил дать шанс. Не Диосу. Нет. Им обоим. Дать шанс все-таки быть вместе. И Мериэм улыбнулась грустно, совсем печально и заплакала. А он притянул ее к себе и гладил по голове. От Дариуса пахло лекарствами и сладким запахом артоинского успокоительного настоя и чем-то таким домашним и родным, что на нее снизошло давно забытое спокойствие, и взять себя в руки Мериэм смогла не сразу. Она сидела около его кровати, пока он не задремал и тихо ушла. После присяги Гектору родители Мериэм больше никогда не участвовали в ее жизни, считая, что дочь достигла больших успехов. Или, по всей вероятности, Доминион раскрыл им постыдный поступок одной из семьи Грацис...Вряд ли отец ее когда-нибудь простит за то, что она хотела сбежать с Диосом тер Артои. Тогда это казалось единственно верным поступком для нее, но сейчас все выглядело иначе: наивная девушка, первая любовь и загубленная своими же руками жизнь, ведь Диос никогда бы не смог сбежать с ней.

Почему человек умнеет только на ошибках?

Ди рассматривал чаинки в медленно остывающем чае . Делая медленные глотки, он не чувствовал ничего, кроме вкуса пепла, в который завтра превратится его отец. Точнее, его безжизненное тело. Умер. Как уснул, но теперь не добудишься. Не увидишь его статную фигуру за рабочим столом или рядом с Гидеоном в приватной беседе. Теперь никто никогда не назовет его сыном. Ди опять дрогнул от холода и сглотнул вкус пепла.

- Эм...могу я... - и схватился руками за голову. Все вокруг плыло, крошилось на фрагменты. Он уже толком не понимал, что делал. Мериэм протянула руку и сжала его пальцы.

- Оставайся.

- Ты любишь меня? - в тишине квартиры этот вопрос был похож на крик. От неожиданности она даже отшатнулась, прижав руки к лицу. В отличие от Диоса в ней начало все закипать. Пылать и плавиться. Все старые обиды, все тяжелые воспоминания. Не отдавая себе полного отчета в словах, она прошептала:

- Люблю.

Ди вскинулся, как раненый зверь, бросился к ней и стиснул в крепких объятиях, сделав ей больно.

- Эм! Эм! Прости меня. Прости... - он жадно впился в ее рот, кусая и не давая ей возможности отстраниться. - Люблю...тебя... - на судорожных выдохах, шептал прямо в губы, не размыкая рук. И Мериэм сдалась.

Он водил по ее телу своими длинными холодными пальцами, целовал горячими губами шею, изящные ключицы, плечи. И от этого контраста Эм теряла последние крохи сознания. Ди прихватил нежную кожу на шее зубами и забрался руками под легкую футболку, продолжая исследовать ее тело. И когда его руки опустились до резинки штанов, Мериэм не выдержала и выдохнула его имя в полустоне и провалилась в горячую, сладкую патоку общей страсти. Они любили друг друга неистово, отдавая и беря. Плавились в одно целое, забыв весь окружающий мир. Сейчас настоящими были только их чувства друг к другу. Сейчас была только одинокая пустота этих лет, которые они прожили в разлуке и теперь старались стереть этой ночью. Здесь не было победителей и побежденных, а только две страдающие души, союз которых так жестоко разорвали чужие руки.

Она погладила его по сильной спине и запустила пальцы в распустившуюся косу. После того хаоса страсти, что творили их тела, сон мог легко завладеть ими, но Эм не спалось. Мысли мешали расслабиться, то и дело, не давая ей уплыть по реке эйфории обладания любимым и таким желанным мужчиной. Ди перехватил ее руку в своих волосах, поцеловал пальцы и положил себе на грудь, прижав ее сильнее к своей спине.

- Почему не засыпаешь?

Эм только тяжело выдохнула, она-то надеялась, что он уже заснул.

- Мне страшно, Ди.

Он ничего не ответил, только сильнее прижал ее к себе.

- Теперь мы будем осторожнее. И я буду умнее. Гектор не узнает, - и сжал ее ладонь, - клянусь...

Эм прикрыла глаза. Это все так было болезненно знакомо. Так привычно чувствовать страх перед волей Гектора. Но она ощущала и другое. Теперь они были вдвоем и, обретя новую возможность, никто из них не собирался уступать.

- Ди...

- Ммм...

- Сделай для меня доброе дело.

- Доброе? - он хмыкнул и решил подколоть. - Добрых дел не делаю, только разные непотребства.

Мериэм захихикала ему в спину, но все-таки продолжила:

- Знаешь, моя просьба будет форменным непотребством в глазах Гектора. Решайся...

Он мягко развернулся к ней и, крепко обнимая, уткнулся в макушку. Теплый аромат кожи и женских духов ласкал нос.

- Ну, раз такое дело, то, безусловно, помогу.

Как же давно ей не хватало его бесшабашности, его острых шуток, нежности. Ей отчаянно не хватало всего его...

Лирой поправил съехавшую на лоб ушанку. Превосходное изобретение - шапка с ушами. И хотя ангар обогревался тепловыми пушками и специальными конвекторами, температура все равно была низкой, и без термобелья, шапки и перчаток можно было легко замерзнуть. Экономия энергетического запаса базы. А учитывая, что база была абсолютно автономной среди обширного природного массива, где на сотни километров ни души, то забота об эргономичности расходов вставала естественно на первое место. За проведенное здесь время, Ли приноровился делать на отлично две вещи: первое - мало спать и даже высыпаться, второе - чинить эту обшарпанную технику. Он и сам не понимал, почему так легко и точно все понимал в схемах, элементах и других технологических частях. То ли любовь к колесным средствам давала о себе знать - арахны были трехколесными - то ли природный талант к "железкам". Частенько к нему приходил Новак, весь пропахший едой потому, что шел прямиком из кухни, не переодевшись. Он помогал в электронике и как-то ненавязчиво учил. Лирой принимал информацию спокойно и даже подумывал сделать такие ремонтные работы своим хобби, когда вернется.

- А ты не дурак. Соображаешь.

- Грамоте обучен, - решил подколоть его Лирой старой русской фразой.

Новак тихо засмеялся - по долгу службы он тоже знал язык. Привычным жестом, достав электронную сигарету, он сжал ее губами и вдохнул. На кухне он никогда не курил, а тут позволял себе расслабиться. Присев на корточки и заглянув под арахну, Матеуш продолжил свой допрос.

- Как учеба?