Заря загоралась. И легкой стопой

С обрыва спустилась я к Волге родной;

Немного остыла и в неге безмолвной

Я вся погрузилась в холодные волны.

В прозрачной воде наигралась я всласть…

Но… С новою силою вспыхнула страсть!

Я тщетно старалась ее победить

И кровь молодую в себе охладить,

Студеной водой обливаясь и моясь, —

Она доходила мне только по пояс,

И я, освещенная майской зарей,

Могла любоваться своей наготой.

Глядясь в неподвижное лоно реки:

И девичья шея, и гибкость руки,

И бедер роскошных и стройность и нежность,

И грудей упругость, и плеч белоснежность,

И мягкую талью, и часть живота —

Так ясно в себе отражала вода!..

Я рада, что женщиной я создана:

Могу я соперничать телом с Нана…

Мужчин увлекать, без сомненья, могу я —

Лишь стоит себя показать им нагую!

Ведь каждый, мне кажется, будет не прочь

Со мной провести упоительно ночь!

Я вышла на берег… Лесной аромат,

И пение птичек, и утренний хлад

Меня опьяняли… Мне сделалось душно,

И падали капли струею жемчужной

С дрожащего тела на мягкий песок,

В алмазную пыль рассыпаясь у ног…

Я снова полна упоительных грез

И страсти безумной… Прядями волос

Отерла я груди, и шею, и бедра —

И вновь поднялася я смело и бодро

Знакомой тропинкой душистых берез,

Дрожа от купанья, на старый утес.

Возлюбленный мой разметался во сне —

И я рассмотрела мужчину вполне…

И так мне открыла ночь эта случайно

Мужчины и женщины пылкие тайны..

Я знаю теперь, зачем мы созданы,

Зачем нам все прелести эти даны!..

Тут милый очнулся… С улыбкой немой

При яркой луне любовался он мной…

Забыл он, что ночь-то провел у молодки!

Пред ним я стояла с бесстыдством кокотки,

Откинувшись телом немного назад

И как бы дразня очарованный взгляд.

Ему подарила прекрасный цветок,

И снова меня он с улыбкой привлек, —

И я, без стыда и без трепетной дрожи,

Напротив, охотно — упала на ложе:

Своих я страстей обуздать не могла —

Под милого тотчас покорно легла…

И стыдно мне стало… хотела бежать,

Но он горячо меня начал ласкать,

Прося подарить ему только часочек

И снова отдаться ему хоть разочек!

Я слабо боролась… хотела кричать…

Напрасно! Кто мог бы меня услыхать?

А он так бесстыдно меня щекотал

И так над бессильем моим хохотал,

Совсем без труда раздвигая мне ноги

И вновь направляясь по старой дороге.

Но тут уж сдержаться и я не могла

И с дикою силой ему поддала!!

На этом кончается Ольгин дневник,

Он, кажется, цели в поэме достиг.

Я рад, что развязка у ней же нашлася,

А то бы когда оседлал я Пегаса?!

Теперь же за лиру я бодро берусь,

Призвавши на помощь Эрота и муз.

Плутишка Эрот никого не щадит!

О новой победе с триумфом трубит.

Я чувствую близость волны вдохновенья —

Поэт с нетерпеньем ждет эти мгновенья,

Чтоб в стройные звуки свободно собрать

И чувства, и мысли, и образов рать…

И вот зазвучала вновь лира моя,

Огонь вдохновенья почувствовал я

И смелой рукою ударил по струнам;

Окончить поэму с желанием юным

И новой проделке прекрасных богов

Хочу уделить я хоть несколько строф.

Тем более в Таню я сам был влюблен

И знал ее девочкой, чуть не с пелен;

Была моя Таня красавица тоже,

Но только ничем на сестер не похожа:

Всегда молчалива, серьезна, грустна;

Свежа как цветок, но как лед холодна.

Своею натурой и складом лица

Она родилася ни в мать, ни в отца;

Уж в детстве, бывало, со мною резвяся,

Она мне казалась ни рыба ни мясо…

Но, как восемнадцать ей стукнуло лет,

Я ею прельстился, ка пылкий поэт