Снарядился Святогор

Во в чисто поле гуляти,

Заседлает своего добра коня

И едет по чисту полю.

Не с кем Святогору силой померяться,

А сила-то по жилочкам так живчиком и переливается.

Грузно от силушки,

Как от тяжелаго беремени.

Вот и говорит Святогор:

«Как бы я тяги нашел,

Так я бы всю землю поднял!»

Наезжает Святогор в степи

На маленькую сумочку переметную;

Берет погонялку, пощупает сумочку —

Она не скрянется,

Двинет перстом ее —

Не сворохнется, хватит с коня рукою —

Не подымется.

«Много годов я по свету езживал,

А эдакова чуда не наезживал,

Такова дива не видывал:

Маленькая сумочка переметная

Не скрянется, не сворохнется,

Не подымется!»

Слезает Святогор с добра коня,

Ухватил он сумочку обема рукама,

Поднял сумочку повыше колен:

И по колена Святогор в землю угряз,

А по белу лицу не слезы,

А кровь течет.

Где Святогор увяз,

Тут и встать не мог,

Тут ему было и кончание.

Во славном во городи во Чернигове

Да у ласкова-ле у князя-ле у Олеховича

Собралисе фсе его бохатыри,

И славный бохатырь Светогор его,

Во главе его были двенаццэть бохатырей.

Они фсе тут ко князю да собиралисе.

Выходил к ним веть князь да в нову горёнку,

Он прыказывал им да молодеческих:

– Уш вы съездите, браццы, да во чисто полё,

Во то же роздольицо шырокоё,

Восточною да во стороночку.

Там веть грозная туча да поднимаицсэ

На меня-то на князя на Чернигова;

Рать-силы веть, видно, там смету нет

Того же веть, веть князя Додонова;

Он хочет Чернигоф во полон де взять,

А меня, князя Чернигова, во тюрьму садить,

А мою-то княгиню ко сибе же взять.

Тут стретите эту да силу сильнюю,

Силу сильную стретите, несметную рать, —

Вы не дайте ей ходу до Чернигова.

Вы не можете ли да ей побить-поколоть,

Вы побить-поколоть, россеять но чисту полю,

По тому же роздольицу шырокому,

Слободить миня, князя Чернигова,

А также мою молодую кнегиню Апраксию? —

Отвечали ему да добры молоццы,

Ишше сильны-могучие богатыри:

Уш ты ой еси, великий князь чернигофский!

Мы постараемсе тибе служить правдой-верою,

Правдой-верою служить да неизменною;

Ты позволь только нам да прыказаньё дать;

Мы поправимсе со фсей со силой-армией,

Мы очистим то полё от силы рати-армии. —

Говорыл им тут князь да во фторой же раз:

– Вы сейчас поежжайте, мои сильны бохатыри:

Веть туча-та блиско подвигаицса,

Штоб не дать им занять да нашего Чернигова. —

В ответ ему сильные бохатыри:

– Уш ты ой еси, княсь Олек чернигофский!

Ты дай нам нонь выпить по чарочки,

По чарочки выпить зелена вина,

Зелена вина выпить да полутора ведра. —

Тут же сейчас княсь да роспоредифшись же ф том,

Он выкатил бочку да з зеленым вином,

Наливал он по чарочке полтора ведра,

Подавал он со старшого до млатшого.

Кто мог из них выпить по две чарочки,

А сам Святогор выпил четыре чарочки.

Они седлали своих да коней добрыех,

Они садились во седла черкасские,

Они клали в стремена ноги уборныя

И отправились во чисто полё.

Они стретили рать-силу могучую

Того же князя Додона Додоныча

С его же петидесетью сильными бохатырями,

Которые стретились, поровнялися

3 двенаццэтью сильными бохатырями

Князя Олега чернигофского.

Они стали в бою да среди армии,

Они первые съехались и розъехались,

Они кажный один и на один.

А ф-первые съехался Светогор-богатырь;

Он вышып ис седла своего противника

Своим же копьём, только тупым концом.

Тут фся ихна сила приужахнулась,

Как увидела сильного своёго бохатыря,

Побеждённого в битве со Светогором же.

Они бросились фсе тут сила-армия

На того же на бохатыря Святогора сильного.

Святогор со своей да сильной палицей,

Он начал помахивать в обе стороны:

Если ф правую махнёт, дак делат улицей;

А ф леву, дак переулками;

Серединою ехал, конём топтал.

Прыбил он тут силы много множество,

Остальная же сила в бег пошла.

Преследовал фсю силу Светогор Романовиц,

Он очистил фсё поле от силы-армии.

Он приехал тогда да ф красен Чернигоф-град

К тому же ко князю Олеговичу.

Благодарил его тут княсь чернигофской:

– Чего хочешь ты взять, да Святогор Романович?

Ты бери моей казны, сколько надобно;

Ты бери от миня да славы-почести,

Ты бери от миня сёла с присёлками. —

В ответ ему на то Светогор Романович:

– Мне не надобно, княсь, да золотой казны,

Мне не надобно, княсь, да славы-почести,

Мне не надобно, княсь, да сёла с присёлками;

Только позволь мне-ка, княсь, ехать

во чисто полё

Да ф то же роздольицо шырокоё

Мне сибя показать и людей посмотреть. —

– Уш ты ой еси, мой да Святогор Романович!

Поежжай ты, Святогор, да во чисто полё;

Если нужно тибе да золотой казны,

Чево нужно тибе, беры по надобью. —

– Ничиво мне не надо, княсь чернигофский;

Уш я еду со своим да конём добрыем,

Со своей уже палицей буёвою,

Со своим копейцем бурзаминскиим,

Со своею сабелькой вострою. —

Они стали со стульеф, попрошшалися.

Он провадил тут сильного бохатыря,

Он провадил его да на красно крыльцо.

Только видял бохатыря, на коня скочил;

А не видел бохатыря во чистом поли;

Только видел: во чистом поли курева стоит,

Курева же стоит, да дым столбом валит.

Тут ехал сильный бохатырь Святогор Романович.

Он завидел: во чистом поле тры шатра стоит,

У шатроф же у этих три коня стоит

Со фсею со збруей богатырскою.

Он подъехал к шатру, с коня скочил;

Привязал он коня, да куды надобно;

Он дал ему ись пшеницы белояровой.

Он отправилса первый во первой шатёр,

В коем спит сильный-могучей Илья Муромец;

Во фторой он зашол: спит Добрынюшка Мекитич млад;

Он ф третей зашол: Олёшенька Попович же.

И фсе тут три богатыря от сна встали же,

Они встали, со Святогором поздоровались;

Они пили напиточки слаткия

И закусывали ясвами сахарными.

– Мы куда же теперь, браццы, будем путь держать,

Будем путь мы держать да куды ехати? —

– Мы поедём в роздольицо шырокоё

И ф том же роздольи ко синю морю

На те жа на воды на прохладные,

Мы будём купаться в водах прохладныех. —

Они здумали, сели, поехали.

Приехали бохатыри ко синю морю.

От сильного зною, жару палящаго

Они стали во синём мори купатися;

Они стали во синём море забавлятися,

Кто лутше и дальше мог проплыть струи.

Из них же Добрынюшка Некитич млад

От первой струи проплыл до двенаццатой,

От двенаццатой Добрыню на пятнаццату

Напротиву воды клокощущей.

Не мог плыть Добрынюшка в обратный путь,

Отнесло тут Добрыню да во синё морё.

Остальные бохатыри повернуфшись фсе,

И вышли бохатыри ис синя моря.

Они сели на своих да коней добрыех,

И поехали сильные бохатыри.

Они поехали полём, полём чистыем,

Они завидели ф поле камень великий же,

Они подъехали к малу ко серу камню.

У того же у камня гроп велик стоял.

– Кому же тот гроп да прынадлежит веть он? —

Говорыл тут Ильюшка Муромец:

– Я сойду и померяюсь во белом гробе. —

Он сошол в етот гроп и розлёгсэ в нём,

Говорыл Светогору Романовичу:

– Этот гроп же делан не по моим костям,

Он велик для миня, да Ильи Муромца.

Ну померийсе же ты, Олёшенька Попович млад. —

И Олёшенька лёг во этот новой гроп:

И Олёшеньки гроп тоже велики есть.

Тут сошол же с коня своего могучего

Сильный-могучей Святогор Романович:

– Ну-ка я, друзья, стану, лягу и помереюсь. —

Он лёг ф етот гроп: да как должно ему,

И подобной же гроп как бутто ему деланой.

– Налоште-ко крышу гробовую здесь;

Она можот ли закрыть мою грудь высокую? —

Они наложыли крышку на гроб ту белую,

Она закрыла же грудь сильного бохатыря.

Он говорыл же Святогор Романович:

– Вы снимите, друзья, типерь крышку белую;

Уш я выйду из гроба, из гроба новаго. —

Они начели брацса за крышку белую,

Но не могут отнять от гроба новаго.

Говорыл им Святогор тут Романович:

– Ударьте по гробу палицей буёвою,

Рашшибите вы крышу гроба новаго. —

Тут взяфши Илья Муромец за палицу,

Он ударывши палицей ф конец гроба.

Они думали, гроб розобьётца вдребезги;

Но гроб стоял как недвежим всегда,

И на гробе оказалсе обруч медный.

Говорыл же Святогор да сын Романович:

– Уш вы, друзья-братья мои, бытьте товарышши;

Вы ударьте по гробу во другой конец;

Вы не можете ли росшибить гроба нового?

Ударьте ж, браццы, во последний рас. —

И ударыфши; от удара в третий рас

Как наскочифши два обруча железныех.

Говорыли друзья ему, товарышши:

– Што твоя судьба, братец, во последний рас;

Мы имеем с тобой только прощатися. —

– А мне ж, друзья, прыходит смёрточка,

И смёрточка прыходит мне-ка скорая.

О том вы можете сказать князю Чернигову,

Что помёр Святогор да сын Романович;

Пускай они поют панихиды многия,

Пускай поминают Святогора сильнаго.

Когда буду издыхать-помирать, друзья, —

При последнем же здохе вы мало слушайте,

Вы немного из него сибе понюхайте,

Последния дыхания Святогорова;

Вы будете сильней в десеть рас сего. —

Тогда кончилса сильный-могучий

Святогор Романович.

Они выкопаф могилу преглубокую

И спустили в могилу гроб Святогора Романова,

3асыпали песком-хрящом сыпучием;

Навалили они сер камень великий же

И зделали на нём да надпись высекли:

– Лежит пот тем камнем сильный-могучей бохатырь

Святогор Романович;

Он родившысь же был да во городе в Чернигове;

По судьбе же Бога он помер во чистом поле,

Во чистом же он поле, пот сим серым камнём. —

Они поехали, друзья, да во Чернигов-град;

Доложыли обо фсём князю чернигофскому,

О смерти жи сильного бохатыря,

Того же бохатыря Святогор Романовича.