Завтра – мерзкий день. Раньше “мерзким” для меня днем была пятница – из–за бани, главным образом, да еще понедельник – потому что он вообще “день тяжелый”, случается много разных неприятностей. Но теперь мерзкой стала еще и среда – из–за ларька, а точнее – из–за связанного с ним вымогательства. “Ты идешь в ларек?”, “У тебя есть в ларьке деньги?”, и пр. – с такими и им подобными вопросами эти вонючие твари, как осы, подлетают и начинают виться вокруг. При этом они очень щепетильны, очень тонко чувствительны к твоему мнению о них самих, об их вымогательстве и целях этого вымогательства, очень заботятся и специально разъясняют тебе, чтобы ты, упаси бог, не подумал, что это выкруженное, вытрясенное из тебя они возьмут себе :))), и т.д.
На воле, в сущности, такая же зона, как и тут, только побольше. “Большая зона”, как прямо и говорили советские диссиденты 70–х об СССР. Там – сплошные законы об “экстремизме”, о “терроризме”, “регистрации”, возрожденная уже давно карательная психиатрия, проверки документов, наглая их возможность в любом месте и в любой момент объявить “режим контртеррористической операции”, чтобы всех похватать и избить... На такую “волю” не особенно и тянет, – особенно при полном отсутствии радикальной, активной, боеспособной оппозиции, при всеобщей апатии и опустошенности. Это государство, которое с первых дней августа 1991 объявило себя правопреемником СССР – и действительно им стало во всех самых худших и мерзких смыслах, – не заслуживает ничего, кроме безжалостного тотального уничтожения.
14–52
Сегодня “прошел суд” по УДО Рыжий – колоритная личность, старик под 60 лет, но еще крепкий и здоровый, из самого–самого, так сказать, простонародья. Деревенский. Абсолютнейшее быдло, без малейших признаков интеллекта (хотя от скуки – как многие тут – брал в библиотеке книги), примитивный и тупой как валенок, не имеющий вообще ни о чем понятия, кроме автомобилей и тракторов, на которых всю жизнь работал. Одноклеточное, простейшее, короче. Как раз из таких, которые выбирали Путина и вообще всегда голосуют “за” и поддерживают линию партии... Как таких земля вообще носит, – вот именно такое вот равнодушное ко всему, пустое, ничего не желающее знать быдло, безразличием и попустительством которого и творится все зло в мире. Он не уголовник, нет, попал 1–й раз и чисто случайно: у бывшей жены забрал что–то из своих вещей в ее отсутствие, за что был обвинен ею в краже, или как–то так. В общем, здесь оно было все же приемлемее блатных, но на воле – именно такими населена страна, и от этого – все беды и весь ужас...
Почти год, еще с прошлой зимы, польза от Рыжего была одна, главная: в бане ему как–то удавалось всегда занимать вовремя одну и ту же “лейку”, и он, пока мылился сам, пускал мыться меня, так что не приходилось ждать, пока большинство вымоется и уйдет (я ведь инвалид хромой, захожу в баню последним, долго раздеваюсь, так что все “лейки” уже давно заняты, а как освобождаются – под них быстренько ныряют другие, более наглые). В таком режиме осталась еще одна баня, максимум 2 (если через 10 дней, в пятницу 24–го он пойдет домой после бани, а не с утра). А потом – видимо, до конца срока баня для меня опять превратится в такой же сплошной кошмар, каким была прошлой осенью, год назад. Впрочем, если бы даже он и не прошел это чертово УДО, – все равно срок у него кончался бы в апреле 2009 г.
15.10.08. 9–13
Типичная буреполомская осень, – что в том году, что сейчас. На улице дождь и промозглая сырость. Свет вырубили еще в начале 9–го – хорошо, что я успел вскипятить чайник минут за 5 до этого, удалось хоть позавтракать. Еще с утра были разговоры, что свет отрубят на весь день, – успел запастись водой (странное сочетание, да?).
И вот оно – утро без света. Все повально спят. Не течет вода из сломанных, незакрывающихся кранов, не бурлит вечная стирка, никто не бегает с кружками и кипятильниками, не орет вечное: “Кто зеленый чайник ставил?!”. Тишина. Покой. Мертвечина. В этом покое и тишине – а точнее, в гомоне, круглосуточном мате и бедламе, когда свет есть, – мне предстоит провести еще 886 дней. В то время, как какая–то мразь, шваль и шелупонь, абсолютно никчемная и бессмысленная, уходит по УДО...
15–25
Сегодня суд был опять, и “прошел УДО” еще один хмырь, – на сей раз уже вполне уголовный, криминальный и блатной, а точнее – шнырь блатных, живущих в “маленькой секции” (к сожалению, они живут там не все и приходится делить с ними и “большую секцию” тоже). Теперь это приблатненное, татуированное чмо, которое вместо изоляторов имеет почему–то одни благодарности, через 10 дней тоже пойдет домой, а я останусь здесь, среди них...
Света так и нет с утра. На улице горят костры во всех “локалках” – быдло варит себе чифир или “поднимает вторяки” в железных кружках. Дождь, лужи, хмурое, мутное небо, голые деревья за “запреткой” и дым от костров, – вот он, колорит зоны, который, м.б., я буду вспоминать потом всю жизнь. Сейчас – проклинаю, а потом, через десятилетия (если они мне суждены), м.б., будет ностальгия по этим тучам, лужам, дождю и костеркам... Буреполомская осень – и эта, и прошлая, хотя их еще 2 предстоит – впечатана теперь в мою память так же навечно, как и мистическая – последняя – осень 2005 года...
В ларек я не пошел. Не хотелось, и ничего, кроме хлеба, в общем–то, не было нужно (а в столовке опять стали давать если не белый, то серый), и было до смерти противно представить, что опять облепят, как навозные мухи, ЭТИ, – с просьбами “купи...на “общее”, “купи...на “крест” и т.д. До такой степени противно, что решил не ходить, – заодно и сэкономить немного. Но когда вышел из столовой – лил вдруг [вот, пока писал, – сейчас, в 15–36, вдруг дали свет] сильнейший дождь, во дворе столовки уже никого не было, а выходя из ее ворот, я вдруг увидел, как несколько наших, во главе с тем “общественником”, который обычно водит в ларек (но скоро тоже уходит домой по концу срока), бегут под дождем обратно в сторону бараков. Т.е., возможно, он и не работал сегодня по случаю отсутствия света (а сейчас идти все равно уже поздно, там с 14 до 16, а потом уже открывается только в 18–20).
Вот такие дела. Мерзко, гнусно, тоскливо на душе. Был бы дома – опять переслушал бы, как каждую осень переслушивал по нескольку раз, “Что такое осень?” Шевчука. Но здесь это, увы, невозможно. Тоска, меланхолия и ненависть, – ко всему этому быдлу, сброду и отребью, которое тут окружает и которое, ей–богу, своими руками перестрелял бы поголовно или сжег в печах, – вот такая вот гремучая смесь. Татьяна Монахова прислала письмо – вчера получил, – где описывает какой–то пикет, на котором в качестве “випе–персон” были Трепашкин, Гефтер, кто–то еще, и пишет: “Когда вы освободитесь, Борис, вас тоже будут приглашать на мероприятия в качестве вип–персоны”. :)) Хм, не знаю, не знаю. Едва ли... Нужен я им, этим слюнявым “правозащитникам”, со своей пропагандой террора. Но точно я знаю одно: если мне суждено выйти отсюда, то я выйду крепче, чем был до этих испытаний...
17.10.08. 16–00
Просто обалдеть, с ума сойти! – ни одно блатное чмо сегодня не докопалось до меня в ларьке по поводу покупок чего–либо на “общее” и куда бы то ни было еще. В ларьке работали оба окна, народу было совсем мало, часам к 3–м или чуть позже (я почти не смотрел, вопреки обыкновению, на часы) все покупки были сделаны. А еще до этого, в бане – те 2 окна, в которых, как я думал, нет четвертинок стекла размером с форточку, – оказалось, что это и были форточки, распахнутые настежь, так что издалека их практически не было видно. Я заметил, когда вдруг одна оказалась закрытой, – кто–то ее закрыл из мывшихся с той стороны зала. Я тут же пошел и закрыл 2–ю, – правда, закрыть их изнутри плотно не получается, остается приличная щель. В общем, со стороны опять может показаться, что жизнь налаживается... :))
Но это, конечно же, иллюзия. Вчера на зону прибыла газетенка местного УФСИНа, в которой некое чмо и нечисть под именем “сухобезводненский прокурор Махоркин” (видимо, прокурор по соблюдению законности в местах лишения свободы) официально разъяснял популярные слухи о зачетах за отсиженное в СИЗО. С его слов, в Думу этот закон так и не внесен, на сайте Думы его нет, а в феврале в интервью “Российской газете” чиновник Минюста обещал внести этот проект только еще в правительство, а не в Думу. Ну, и к тому же он ссылается на такой же закон (день за 2 для всех режимов), внесенный, но отклоненный 10 лет назад, в январе 1999 г.