- Бессмысленно!

Мужчина повернулся ко мне. Залегшая между бровей складка смягчилась, и на мгновение показалось, что на его лице мелькнуло облегчение. Дима… Как странно, что я только сейчас вспомнила его имя. Еще одна случайность в этой цепи. Из коротких фраз, которыми он перебрасывался с врачом, я поняла лишь одно, у меня появился шанс. Слишком крохотный, чтобы поверить в него, но я ухватилась, как утопающий за соломинку. Попытавшись приподняться, застонала, но упрямо сжала губы. Не сейчас. Не здесь. Я буду бороться. Пока есть хоть малейшая надежда.

- Я могу сама… я дойду, куда нужно, - хриплый шепот срывался с пересохших губ.

Саднящая боль в горле мешала говорить. Дыхание перехватывало, но я все повторяла:

- Скажите, куда?.. Скажите…

- Вторая дверь от ординаторской. Кабинет сто тридцать, - надменно и холодно. – Делайте, что хотите. Тем более, что девушка не оформлена. В случае летального исхода…

-Замолчите! - резкий окрик.

Я вздрогнула. Дима осторожно взял меня под локоть и помог подняться. Прикосновение обожгло. Хотелось дернуться и закричать, но я сдержалась. Сжала губы и, уставившись в пол, спустила ноги с кровати. На тумбочке рядом стоял лоток с использованным шприцем. Мысли забились в голове тревожным набатом. Что мне поставили? Зачем? Перехватив мой взгляд, врач пояснила:

- Децинон. Назначение, на мой взгляд, бессмысленное. Вам уже не поможет.

Врач вышла из кабинета, оставив дверь приоткрытой. Я видела, как она подошла к окну и, передернув плечами, остановилась, постукивая по подоконнику ручкой. До меня долетали лишь обрывки ничего не значивших фраз:

- Если бы я знала… Какое право… Угрожать…

Дима, поддерживая меня за плечи, повел к выходу. Отчаянно хотелось отстраниться, вырваться. Дыхание сбилось, по телу прошла дрожь. Мне были неприятны прикосновения. Как ни старалась я убедить себя, что человек рядом со мной хочет помочь, внутри все противилось. Я словно разделилась пополам, и одна часть меня была здесь, а вторая… тонула в бесконечно черном потоке воспоминаний, отделимых от реальности лишь тончайшей гранью, и там была боль. Разрывающая, жгучая, лизавшая тело раскаленными языками пламени, проникая под кожу и вызывая лишь одно желание, освободиться от нее.

Каждый шаг отдавался в голове. Дима довел меня до кабинета узи, в котором я уже была сегодня, и остановился на пороге.

- Вы можете остаться, если хотите, - пожилая женщина с посеребренными сединой волосами, стянутыми в хвост детской пушистой резинкой, указала на стул. – Присаживайтесь. Хочу, чтобы вы убедились, никто не намерен вас обманывать.

- Я рад, что заведующая отделением почтила нас своим вниманием, - язвительно бросил Дима и провел меня к кушетке, застеленной голубой бумажной пеленкой.

Процедура заняла немного времени. Женщина, делавшая узи, хмурилась, что-то помечая. Я лихорадочно ловила каждое изменение на ее лице. Чуть опущенные уголки губ, сосредоточенный взгляд, лучики морщинок в уголках глаз. Казалось, по ее лицу ничего нельзя прочитать, но я читала. В мимолетном движении бровей, в коротких взмахах ресниц, даже в ее дыхании, то прерывистом, то чуть более глубоком. Сердце набатом стучало в груди, заглушив остальные звуки. Я не слышала, как в кабинет вошел кто-то еще. И лишь почувствовав, как на плечо опустилась рука, подняла глаза. Рядом с узисткой стояла невысокая девушка с усыпанным веснушками лицом. Темно-рыжие, отливавшие медью волосы, убранные в высокий хвост, взметнулись, когда она повернулась в сторону заведующей.

- Мы недавно рассматривали подобный случай…, - она запнулась и покраснела, но тут же собравшись, продолжила. – И… если сделать правильные назначения и… соблюдать режим…

- Девочка, ты в своем уме? – высокий, холодный голос раздался за спиной.

Я сглотнула подступивший к горлу комок.

- Маргарита, - вежливо, но уже с нажимом произнесла заведующая, - это жизнь, а не случай из практики, вполне возможно приукрашенный преподавателем ради… кх-м… того, чтобы поразить ваши юные умы.

-Но, Анна Валентиновна, - рыжеволосая девушка упрямо вскинула подбородок, - ведь есть же шанс.

-Один из сотни, Рита. А девяносто девять… приведут к экстренной операции, которая может закончиться… не совсем удачно.

Горло сдавило невидимой рукой. Неважно, кто и что теперь скажет. Неважно, что будет потом.

- Я подпишу все, что нужно.

- Переводитесь в другую больницу и… ради бога, делайте, что хотите! – бросила в ответ заведующая.

- Анна Валентиновна, я возьму на себя ответственность, - Маргарита прижала руки к груди, в упор глядя на застывшую истуканом женщину.

- Кого вы слушаете? Это дитя лишь пол-года назад получило диплом! – врач, делавшая узи стремительно поднялась.

Мою судьбу снова кто-то решал. Не я, а многоликие "они", которые знали, как будет лучше. Нет! Я в отчаянии замотала головой.

- Нет! Я имею право выбрать гинеколога, который будет меня наблюдать.

-Она даже еще не врач! – Анна Валентиновна обхватила меня за плечи и рывком подняла с кушетки. – Вы не понимаете…

Что я должна понять сейчас? Я дернулась, пытаясь освободиться.

- Мы теряем сейчас на споры драгоценное время, - Дима подошел к заведующей. - Отпустите Женю. В конце концов, вы прежде всего врач и должны использовать любой шанс, - бросил безапелляционно и жестко.

Анна Валентиновна замахала руками, возмущаясь. Ей вторил высокий холодный голос другого врача.

- Какие нужны лекарства? – Дима взял Маргариту за руку и отвел в сторону.

Она принялась перечислять препараты. Дима лишь кивал.

-Это есть в наличии в больнице?

- Вы!... – заведующая задохнулась от гнева. – Вы меня слышите?

-Слышу. И если вы будете мешать Маргарите делать свою работу, сегодня вечером на столе у главного врача города будут лежать результаты экспертизы двухлетней давности, которые лишат вас возможности и дальше занимать должность заведующей отделением. Вы лишитесь не только места за укрывательство, но и можете понести уголовную ответственность за халатное отношение к работе.

Я не знала, что за экспертиза, и почему заведующая гневно сверлит мужчину, обратившегося к ней, испепеляющим взглядом. Мне было все равно. Внутри маленьким клубочком свернулась надежда. Мир ненадолго стал цветным. Светло-зеленая ширма, красная лампочка, мигавшая на мониторе и расплывающиеся контуры оставленной на экране картинки – темное пятнышко, укрытое среди светлых разводов. Моя жизнь сосредоточилась в эту минуту лишь в нем. В его пульсации, биении его маленького сердца.

Гомон голосов постепенно стих. В кабинете остались лишь Дима и девушка с веснушчатым лицом. Она робко взяла меня за руку и посмотрела в глаза.

- Я не могу ничего обещать. Но… , - она повернулась к Диме, - если вы оба будете верить, то… когда родители ждут малыша, он чувствует это. А я вижу, что у него замечательные мама и папа и…, - она вздохнула, - я постараюсь помочь.

Я вздрогнула.

-Папа…, - вырвалось полу-стоном.

Лешка… Господи… Я прижала руку ко рту. Внутри все похолодело.

- Папа…, - еле слышно повторил мужской голос.

Я отвела глаза от присевшего на кушетку Димы. Неловкую паузу нарушила Рита.

- Вас переведут в отдельную палату, если муж договорится. Думаю, так будет лучше, потому что вам нужен полный покой. Никаких волнений. Я понимаю, что после произошедшего…, - она запнулась, - но сейчас вы должны думать только о ребенке. Назначения я оставлю медсестре. На узи через пару часов. Вечером осмотр. И… если вдруг что-то пойдет не так, то… я сама буду настаивать на операции.

Она склонилась ко мне и ласково провела по щеке.

-Но сейчас думайте лишь о том, что малыш чувствует то же, что и вы. И чем больше положительных эмоций, тем больше шансов. Лекарства не всесильны. Все в руках человека.

Она пошла к двери. Остановившись на пороге, обернулась.

- Я не уверена, что правильно делаю, вмешиваясь в происходящее, но… я не могу по-другому, - и чуть помедлив, продолжила. - Вас увезут в палату на каталке. Нужен полный покой. Вставать вам еще долгое время будет нельзя. Разве что по необходимости. Оставляю вас с мужем, думаю, вам есть о чем поговорить.