— Вы не знаете, виделся ли он вчера с ней, прежде чем уйти вечером в больницу?

— Я уже говорила вам, что он был дома до восьми часов. Молодой человек приходил позже.

— А после возвращения из больницы? - Консьержка колебалась, явно подыскивая подходящий ответ.

— Конечно, нет.

— Откуда такая уверенность?

— Его свояченица спустилась через несколько минут после его прихода.

— Вы думаете, что он с ней виделся?

— Думаю, что она ожидала его, чтобы уйти.

— Вы так защищаете профессора…

— Я только говорю правду.

— Ну, поскольку мадам Гуэн обо всем знает, не мешает зайти к ней и поговорить.

— Считаете, что это удобно?

— Нет, пожалуй, вы правы.

Однако он направился в сторону двери.

— Куда вы?

— Наверх. Я оставлю дверь квартиры Луизы Филон открытой и, когда профессор будет возвращаться домой, попрошу его для беседы.

— Ну, если вам это так важно…

Эта женщина была все же чем-то симпатична комиссару, несмотря на ее стремление выгородить профессора. И когда дверь закрылась за Мегрэ, он повернулся, чтобы через окно еще раз посмотреть на консьержку. Она встала со стула, но, увидев комиссара, на минуту застыла на месте, а затем решительно направилась на кухню, словно ее ждала там какая-то срочная работа. Но Мегрэ был убежден, что она торопилась не на кухню, а к телефону, стоявшему на столике у окна, а он своим взглядом спугнул ее.

Глава 3

— Где ты ее нашел? — спросил Мегрэ у Люка.

— На верхней полке кухонного шкафа.

Это была обыкновенная белая картонная коробка из-под обуви, рядом лежала красная бечевка. И когда ее открыли, содержимое картонки напомнило Мегрэ аналогичные «сокровища», часто виденные им у простых людей в деревнях. Обычно там хранятся свидетельства о браке, пожелтевшие письма, квитанции из ломбарда.

«Сокровища» Луизы Филон не отличались от прочих. В коробке не было свидетельства о браке, зато там хранилась запись о рождении, выданная мэрией 18-го района. В бумаге говорилось, что вышеозначенная Луиза Мари Жозефина Филон родилась в Париже, отец — Луи Филон — рабочий скотобойни, проживающий на улице Камбрэ, и Филипина Флемм — прачка.

Была здесь и фотография, сделанная местным фотографом. На переднем плане находился парк с баллюстрадой, а на ее фоне стояла женщина лет тридцати. Видно было, что в момент съемки она не смогла даже улыбнуться по команде фотографа и смотрела прямо перед собой строгим взглядом, уставившись в одну точку. Без сомнения, до Луизы у нее уже были дети. Фигура ее изменилась, платье тесно обтягивало обвислую грудь.

Люка снова уселся в кресло, в котором он отдыхал до прихода комиссара. Мегрэ, окинув взглядом комнату, не смог удержать улыбки. Пепельница была набита окурками, и комиссар про себя отметил, что Люка, видимо, от скуки читал один из развлекательных романов Лулу. Книга лежала на столике открытой, прочитанной лишь наполовину. Проследив за взглядом Мегрэ, Люка, указывая на фото, сказал:

— Она давно умерла. Семь лет назад. — И протянул шефу вырезку из газеты с некрологом.

Мегрэ оставил дверь квартиры открытой, и они чутко прислушивались к звукам, доносящимся с лестницы. Лифт заработал лишь раз и остановился на втором этаже.

— А ее отец?

— Есть только вот это письмо.

Письмо было написано простым карандашом на листке дешевой бумаги и почерком человека, явно малообразованного:

«Моя дорогая Луиза!

Во первых строках моего письма извещаю тебя, что я снова в больнице и очень несчастлив. Сжалься и пришли мне немного денег, чтобы я смог купить себе табаку. Врачи уверяют, что мне нельзя есть и морят голодом.

Высылаю это письмо на адрес бара, в котором тебя видел один из моих знакомых. Наверняка тебя там знают. Я долго не протяну. Твой отец.»

В углу стояло название больницы: Безьер в округе Эро. Но даты там не было, и поэтому трудно было точно установить, когда оно было написано. Хотя, судя по желтизне бумаги, писалось года два-три назад.

Получала ли Луиза Филон другие письма? Почему она хранила только это? Может быть, ее отец умер вскоре после того, как отправил письмо?

— Наведи справки об ее отце в больнице Безьера.

— Хорошо, шеф.

Мегрэ не нашел никаких других писем, зато в картонке было много фотографий, снятых на ярмарке. Луиза Филон снималась и одна, и с Пьеро. Были тут и фото, сделанные в автомате и предназначенные для документов.

Остальное содержимое коробки состояло из мелких безделушек, купленных там же, на ярмарке. Среди них были фаянсовая собачка, пепельница, несколько слоников и даже бумажные цветы.

Подобные безделушки, вполне уместные в квартале Барбе или на бульваре Шапель, здесь, в квартире на авеню Карно, выглядели прямо-таки трагично.

— Ничего больше?

Люка не успел ответить, как раздался телефонный звонок, заставивший обоих вздрогнуть. Мегрэ поспешно снял трубку

— Алло!

— Комиссар Мегрэ?

— Я вас слушаю.

— Извините за беспокойство, господин комиссар, но я звонила в полицию и мне сказали, что вы, скорее всего, в этой квартире. Это жена профессора Гуэна.

— Слушаю вас.

— Могу ли я на минутку спуститься и поговорить с вами?

— Не проще ли мне подняться к вам?

Но она ответила все тем же решительным голосом:

— Предпочитаю спуститься к вам, мне не хотелось бы, чтобы муж, вернувшись из больницы, застал вас у нас в доме.

Мегрэ лишь успел шепнуть Люка:

— Это жена профессора Гуэна, она живет этажом выше.

Через несколько минут на лестнице послышались шаги, потом кто-то закрыл входную дверь, которую Мегрэ оставил полуоткрытой. Раздался стук в дверь, и инспектор произнес:

— Входите, мадам.

Госпожа Гуэн вошла спокойно, словно так входила в любую иную квартиру. Она не осматривалась в комнате Луизы, ее взгляд сразу же остановился на Мегрэ.

— Это мой помощник Люка, — произнес Мегрэ. — Садитесь, пожалуйста…

— Благодарю.

Это была высокая женщина, крепкого телосложения, но не полная. Профессору было шестьдесят два года, его ясене скорее всего лет сорок пять, во всяком случае, она не выглядела старше.

— Полагаю, что вы ожидали моего звонка? — произнесла она с еле заметной улыбкой.

— Это консьержка вас предупредила? - Мгновение она колебалась, продолжая смотреть комиссару прямо в глаза, и улыбка на ее лице стала более заметной.

— Да. Она позвонила мне минуту назад.

— Значит, вы знали, что я здесь, и звонили мне в полицию лишь затем, чтобы ваш приход сюда выглядел правдоподобным.

Она слегка покраснела, но ни на минуту не утратила самоуверенности.

— Я не сомневалась, что вы догадаетесь, но, поверьте, так или иначе, но нам необходимо было встретиться. Еще утром, как только я узнала, что тут произошло, хотела с вами побеседовать.

— Почему же вы этого не сделали?

— Наверное, потому, что не хотела бы, чтобы имя мужа фигурировало в этой истории.

Мегрэ не спускал с нее глаз. Он отметил, что взгляд женщины ни разу не скользнул по комнате. Своим безразличным видом она старалась показать, что совершенно не любопытна.

— Когда вы были здесь в последний раз?

Она снова слегка покраснела, но по-прежнему хорошо владела собой.

— Вы и это знаете? Но вам никто не мог об этом сказать, даже мадам Карне.

Она на секунду задумалась, но тут же нашла ответ на свой собственный вопрос.

— Безусловно, я не произвожу впечатление человека, впервые попавшего в эту квартиру, тем более в такую, где накануне совершено преступление?

Люка сидел теперь на софе, почти на том самом месте, где утром было найдено тело Луизы Филон. Мадам Гуэн расположилась в кресле

Мегрэ стоял, опираясь спиной на искусственный камин.

— В конце концов это неважно. Сейчас я вам все объясню. Как-то месяцев семь-восемь назад, ночью, особа, жившая здесь, обезумев от страха, позвонила мне, поскольку у мужа, находившегося у нее, произошел сердечный приступ, и он потерял сознание.