— И куртку мы у Вас забираем! В связи с переходом на летний сезон.

Тьфу на вас! Забирайте и куртку. Можете вообще все забрать.

Вплоть до трусов. В связи с переходом на летний сезон.

— Вот Вам квитанция.

Майор вручает мне какой-то клочок бумаги. Я машинально беру его и не глядя сую себе в карман. (А зря! Надо было посмотреть. Одеяла, как выяснилось, в квитанции так и не было. Только «куртка зимняя — 1 шт.».)

— Заносите вещи!

Мы собираем разбросанные по всему коридору вещи и начинаем кое-как запихивать их в свои сумки и баулы.

— Быстрее, быстрее! В камере все уложите!

Мы заносим наконец вещи в камеру и начинаем убираться. Для начала складываем все вещи на шконки, подметаем и моем пол. Потом начинаем аккуратно раскладывать вещи по сумкам. Только заканчиваем, как дверь снова открывается.

— Выносите все вещи в коридор!

— Да мы же только что выносили!

— Выносите все вещи в коридор!

Еб твою мать! Да они что, блядь, издеваются? Ах, да! Я и забыл. Я же в тюрьме.

Все на свете проклиная и матерясь, опять все выносим. Выясняется, что проверяли «не по тем» карточкам. И сейчас будут проверять снова, теперь уже «по тем». Ебаный в рот! Пидорасы! Гондоны! Да чтоб вам лопнуть! Впрочем, вторая сверка идет уже не в пример быстрее.

Чувствуется, что и самим мусорам все это надоело, и они хотят побыстрее все закончить. Тем не менее, когда мы наконец вернулись в камеру, мыть пол и все укладывать в сумки нам пришлось еще раз.

Попутно, кстати, обнаружилось, что квитанцию на изъятые вещи выдали только мне одному. У остальных изъяли все, вплоть до спортивных костюмов и свитеров («А зачем они вам? Сейчас все равно уже лето!») без всяких квитанций. Сказали, что «занесут на днях».

Мне сразу вспомнились вопли майора: «Где норковая шапка? Где кожаная куртка?» Теперь понятно, чего он так надрывался.

Только мы усаживаемся пить чай, как в двери снова раздается какой-то зловещий скрежет. Мы все аж подскакиваем. Но это всего-навсего кормушка.

«Мавроди есть?» — Я подхожу к двери. «Да, я». — «Вам квитанция.

Распишитесь».

Я автоматически расписываюсь и получаю взамен какую-то бумажку.

Кормушка сразу же захлопывается. Какая еще квитанция? На одеяло, что ли?.. Вот хуй вам на одеяло! Оказалось, блядь, на моего драгоценного Щедрина! На оба тома!! Сданы, видите ли, на склад! Пидорасы! Нет, ну вы скажите — разве не пидорасы?

Я в ярости бросаюсь к столу (все изумленно на меня смотрят), отметаю свой чай в сторону и начинаю строчить жалобу.

«Уважаемый г-н начальник тюрьмы!

Довожу до Вашего сведения, что книги существуют для того, чтобы их читать, а вовсе не для того, чтобы пылиться на складе. Возможно, Вам это и неизвестно, но уверяю Вас, что это именно так. А посему покорнейше прошу Вас соблаговолить объяснить мне смысл Ваших действий. Что делают мои книги на тюремном складе? Как они там оказались? И почему их вообще у меня изъяли? Вероятно, тоже «в связи с переходом на летний сезон», наряду с прочими куртками и одеялами?

Наверное, летом у Вас в тюрьме не только утепляться, но и читать не положено? Нисколько, право, этому не удивлюсь, но все-таки хотелось бы услышать по сему поводу хоть какие-то разъяснения.

С уважением и наилучшими пожеланиями, Сергей Мавроди».

Так, готово! Теперь копии. В ГУИН, в Генпрокуратуру, в МВД…

Ничего не забыл? Ах, да! Еще в Администрацию президента напишем. Чем больше сдадим — тем лучше. Я наскоро дописываю свою последнюю жалобу. Еще одно облыжное сказание, и кончено писание мое. Очередной тюремный день заканчивается.

28 мая, среда

Я охуеваю! Я, блядь, просто охуеваю! Получил сегодня повестку в гражданский суд. Как вам это понравится? Некая гражданка… Ну, не важно! Вознамерилась получить с меня 265 635. 34 руб. (Двести шестьдесят пять тысяч шестьсот тридцать пять рублей 34 коп.) То бишь около десяти тысяч долларов. Всего-навсего. На вложенные ею в свое время в «сертификаты акций АООТ «МММ»… свои кровные аж 130 (сто тридцать) рублей! Поскольку она «испытывала все это время сильнейшие нравственные и физические страдания, ведь это были ее единственные сбережения». И живет она, естественно, «крайне скудно».

Акции, между прочим, (ну, сертификаты, сертификаты!) приобретены были упомянутой гражданкой аж в феврале 1994 года. Т. е. в самом начале. До инициированной властями катастрофы было еще целых полгода. За это время цена их выросла в сто двадцать пять (!) раз. И все это время их можно было в любой момент совершенно спокойно и без всяких хлопот продать. Пункты действовали практически круглосуточно по всей Москве. Спрашивается, почему же упомянутая гражданка этого не сделала? Если «живет крайне скудно» и «это были ее единственные сбережения»?

Впрочем, бесполезно. Она будет смотреть тебе в глаза и повторять:

«Но Вы же обещали!» А чего я ей там, кстати, наобещал? Ага… Вот.

«Под воздействием высказанных в средствах массовой информации обещаний С.П. Мавроди…» Какова терминология — «под воздействием»?

Она, видите ли, ничего не понимала и находилась «под воздействием»!

Зомбировали ее, в общем. Ладно, что там дальше?.. Так… «под воздействием… обещаний С.П. Мавроди… о последующей ежегодной выплате по ним наличных денег с процентами…» Нет! Ну вы только посмотрите! Где это я такое обещал? По акциям это вообще запрещено.

Обещать выплату дивидендов. Меня бы сразу же закрыли. Но это ладно.

Предположим, что она что-то там и не так поняла. Невероятно, но предположим. (Да все она прекрасно понимала!! Просто в сто раз ей мало было, хотела в тысячу! Или в миллион.) Но какие могут быть «ежегодные выплаты с процентами»? Ну, десять процентов, ну, двадцать. Где она больше видела? Вкладывая деньги, ведь она на что-то рассчитывала? На что-то ориентировалась? Скажем, на банки или на какие-то другие фирмы. Где она видела ежегодный процент выше пятидесяти?.. Да пусть даже ста! А это ведь рост денег всего лишь в два раза! За год! А она могла получить эти несчастные сто процентов, продав мои акции уже через месяц! Она же не сумасшедшая, чтобы этого не понимать? Почему же она все-таки этого не сделала? Почему в том же Сбербанке все все понимают, всякие сложные и хитрые проценты прекрасно высчитывают, а как только покупают мои акции, сразу же теряют голову? Превращаются в каких-то ничего не понимающих идиотов? Почему?!

Впрочем, повторяю, бесполезно. Она будет по-прежнему тупо смотреть тебе в глаза и упрямо твердить: «Но Вы же обещали!» Все это, к сожалению, мне хорошо знакомо. Даже слишком хорошо. Сразу вспоминается одна секретарша из Думы. Еще в бытность мою депутатом…

(Неплохо бы также вспомнить уж заодно и список тех депутатов, которые в свое время бегали за мной с просьбой поменять им акции и билеты МММ. На самих себя, на всех своих бабех, сватьев, братьев и пр. Впрочем, это-то как раз будет непросто. Слишком уж их тогда было много. Чуть ли не вся Дума. Всех-то сейчас и не упомнишь. Разве что самых известных. О-очень уважаемые были люди, о-очень… честные и порядочные. Все, помнится, жить нас с телеэкранов тогда учили (а многие и посейчас учат!). И как ведь искренне благодарили! Как руку жали, улыбались, в глаза заглядывали!.. «Огромное Вам спасибо, Сергей Пантелеевич! А-агромнейшее!» И все потом, как один, проголосовали за снятие с меня депутатской неприкосновенности…)

Так вот, секретарша. Секретарша эта была каким-то мелким клерком, но для чего-то там была нужна. Ну, помощники подходят ко мне и говорят: «Сергей Пантелеевич, она с билетами попала, говорит, что ее обманули — нужно бы ей обменять. Полезный человек». — «Ладно, выясните, что там у нее?»

Выяснили! И что же оказалось? Я не помню уже конкретных цифр, но суть в следующем. Она в свое время купила, скажем, 100 билетов МММ на 1,000 рублей. Потом 80 из них продала и получила 80,000(!) рублей. Так в чем же ее обманули?! «Но 20-то билетов у меня пропало!