Юлия Бурова

Быть живым

Единственное, что объединяет абсолютно всех — это умение умирать. Возвращаясь поздно вечером с работы, я увидела одного такого, решившего воспользоваться своим, судя по всему, последним, оставшимся умением. Я вполне могла пройти мимо и не заметить, но когда прямо перед твоим носом падает ботинок, невольно посмотришь вверх. Он сидел на краешке карниза пятого этажа, с отсутствующим взглядом смотрел вниз.

— Простите! — Прокричал он.

— Ничего страшного. — Промычала я.

Нужно было что-то делать.

— Можно я поднимусь, мы поговорим? — Уверенность в голосе отсутствовала напрочь. На месте самоубийцы я бы не согласилась разговаривать с какой-то перепуганной девчонкой.

Он вяло пожал плечами и неразборчиво пробормотал. Я восприняла это как согласие и рванула к подъезду. К счастью, на двери отсутствовал домофон. На бегу набирая холодными пальцами телефон службы спасения, я неслась вверх, перепрыгивая через ступеньки. Сбивчиво обрисовав ситуацию, я отключилась и, наконец, влетела на площадку пятого этажа. Подойдя к распахнутому настежь окну, я выглянула наружу. Самоубийца оказался юным мальчишкой лет пятнадцати. Что говорят в такой ситуации, я не знала.

— Привет, а я тебе ботинок принесла.

Он никак не отреагировал.

— Тебе плохо, скажи, что случилось? — Попробовала я, взять быка за рога.

Он посмотрел полными слез глазами.

— Из-за меня скоро наступит конец света.

Такого ответа я не ожидала.

— Почему?

От истории рассказанной подростком мне стало дурно, а рука дернулась к телефону, но я все равно не знала номер психбольницы, и решила оставить это на спасателей, которые, по моим подсчетам, должны были появиться с минуты на минуту.

По словам юного, самоубийцы, у него недавно умер дедушка, от которого осталась огромная библиотека. Мать велела сложить все книги в коробки, чтобы позже, отвезти в городскую библиотеку. Занимаясь этой работой, мальчик натолкнулся на старинную книгу, описывающую колдовские обряды и различные магические явления. Книга так увлекла, что он не смог с ней расстаться. Само собой, об интересной находке он рассказал лучшему другу.

Начитавшись, они решили перейти к практике. Колдовать, так колдовать по крупному. Решено было открыть портал в потусторонний мир, который, как утверждалось в книге, населен магами и волшебными животными. Далее, наверное, планировалась увеселительная прогулка, но все пошло не так как ожидалось. Как требовалось, они принесли жертву в виде размороженной курицы из магазина и произнесли соответствующие слова. По комнате заметался взявшийся ниоткуда поток ветра, сбивая с полок вещи, и расшвыривая все вокруг. Все стихло так же внезапно как началось. На первый взгляд ничего не изменилось, но на второй они заметили в углу комнаты черный провал небольшого диаметра.

— Нам было страшно, но мы подошли и заглянули. — Из глаз рассказчика потекли слезы. — Женька стоял чуть впереди, и оно схватило его.

— Что оно?

— Чудовище. — Мальчишка закрыл лицо руками и разрыдался в голос. — Не знаю, как описать, у него были клыки, и длинные когти передвигалось оно на двух кривых ногах.

Если упустить рыдания, то суть сводилась к тому, что странное нечто вцепилось в упомянутого Женьку. Из раскрытой пасти вылез раздвоенный язык и двумя остриями уперся в глаза обездвиженной жертвы. Женька изогнулся, как в эпилептическом припадке и из него в пасть монстра потекла зеленая дымка. За тварью из провала вышел человек. Это был мужчина с неряшливо растрепанными волосами, с темными кругами под глазами ярко зеленого цвета. Незнакомец с пренебрежением посмотрел на зверюгу, ударив по морде, он отобрал у нее добычу, пинком ноги отправив чудовище обратно в провал. Прятавшегося под кроватью мальчика он не заметил. Склонившись над телом неудавшегося мага, мужчина приложил два пальца к его шее, нащупывая пульс. Результат его удовлетворил, что было понятно по кривой ухмылке. Подойдя к окну незнакомец, с довольным видом посмотрел на улицу и произнес на чистом русском языке:

— Наконец!

Не скрывая довольной улыбки мужчина, захватив бесчувственное, истощенное тело Женьки, спустился обратно в провал, закрыв его за собой.

— Он просто прикрыл его, я уверен. Теперь эти твари могут, когда захотят приходить к нам. И в этом виноват я! — Мальчик перестал плакать и целеустремленно посмотрел вниз.

— Постой, но это безответственно, если ты один в курсе всего, ты один можешь что-то рассказать и помочь исправить. — Естественно я понимала, что все это бред больного ребенка, но его нужно было удержать от последнего шага.

На удивление мои слова достигли цели, в глазах мальчика промелькнула надежда.

— Мне никто не поверит. — Самоубийца колебался.

— Я же верю. — Я протянула руку — Вылезай, умереть ты всегда успеешь.

Мальчик поколебавшись, решил задержаться на этом свете. Карниз был достаточно далеко от окна, пришлось высунуться по пояс, чтобы подать руку страдальцу. Тут случилось необъяснимое, мощный порыв ветра со всей силой ударил меня створкой окна. Я пошатнулась, пытаясь удержать равновесие, но с той стороны, бешено тараща глаза, в меня вцепился мальчишка передумавший умирать. Еще один удар вытолкнул меня наружу. Мы полетели вниз. Он, наконец, выпустил мою руку. Хрупкое тело стремительно приближалось к земле покрытой твердым асфальтом.

Резко открыв глаза, я увидела кривые ветки плотно сплетенные между собой. «Все, аминь. Умерла, и зарыли меня в лесу, кошмар!» — пронеслась мысль. Приподнявшись, я увидела, что лежу на кровати, моему взору открылась просторная комната без единой прямой линии, стены из веток причудливо изгибались переходя в сводчатый потолок из того же материала. В углу стоял стол на кривых сучковатых деревянных ногах. Оконное отверстие, своими неправильными формами отдаленно напоминала арку, и было затянуто мутной пленкой. На улице кто-то мелодично свистел.

— Эй, хозяева, есть кто?

Свист прекратился, что-то брякнуло, и раздались шаги, дверь распахнулась.

На пороге стояло бревно. У бревна были ноги и руки из толстых веток, на голове, а у него была еще и голова, вместо волос топорщился мох, нос ему заменяла шишка.

На меня смотрела пара угольно-черных глаз.

— Добрый день — сказало бревно.

«Оно еще и говорит!» — было, последней мыслью, перед спасительным обмороком.

Резкий неприятный запах бесцеремонно выдернул меня из забытья. Увидев, что я открыла глаза, полено убрало у меня из-под носа нечто дурно пахнущее и сочувственно посмотрело. Оно не проявляло агрессии. Я решила повременить с очередным сеансом обморока.

— Как самочувствие? — Голос у бревна был глубокий, басовитый.

Как страшно быть сумасшедшей. Я замотала головой, пытаясь разогнать порождения больного разума.

— В общем, не плохо. Скажите, я умерла и попала на небеса? Вы, наверное, апостол Михаил или Петр?

Бревно удивленно вздернуло мохнатые брови.

— Что ты, никакой я не стол, эх неразумное племя людское, — бревно снисходительно вздохнуло, — леший я, зовут меня Моруххх, а ты жива-живехонька. Как звать то тебя?

— Настя.

От этих слов мне стало легче, жаль, что я услышала их от бревна.

Я не понимала где я, что со мной, как избавиться от этого наваждения и как вырваться из этого бредового и столь реалистичного сна. Неужели, безумие мальчишки-самоубийцы передалось мне. Я сильно ущипнула себя, причинив тем самым боль, но проснуться так и не смогла.

— Теперь, может, уважишь моё любопытство? — леший говорил, растягивая слова. — Откуда ты прилетела?

— С пятого этажа. — Я растеряно пожала плечами, покачав головой.

— Хм, ни разу не слышал. Быть может, твой Пятыйтаж по другую сторону грани? — Моруххх задумчиво уставился в потолок.