– Миллиард? Вы, наверное, шутите, Рой?

– Едва ли, – печально произнес Уолтон. – Я еще надеюсь, правда, что мне понадобится не вся сумма. Но, видите ли, подвернулось одно очень крупное приобретение, которое я хотел бы сделать… в качестве капиталовложения. Вы в состоянии набрать такую сумму? И не имеет ровно никакого значения, с каких счетов вы их снимете. Если мы не наскребем этих денег до полуночи, то послезавтра ВЫНАС, по всей вероятности, прекратит свое существование.

– О чем вы говорите, Рой?

– Не тяните. Скажите: да или нет. И если ответ будет не таким, какой мне хочется услышать, боюсь, вам, Сью, придется подыскивать себе новое место.

Сью слегка вскрикнула от изумления. Затем сказала:

– Ладно, Рой. Подыграю вам, пусть это даже грозит нам банкротством.

Берите в полное распоряжение миллиард, хотя только самому Господу Богу известно, из каких средств мне придется выплачивать зарплату на следующей неделе.

– Вы получите его назад, – пообещал Уолтон. – С немалыми процентами.

Следующим, кому он позвонил, был некто Ноэль Харви, продувной малый, промышлявший различными махинациями со страховыми бумагами и официально числившийся брокером на фондовой бирже. С ним Уолтону уже приходилось однажды иметь дело в бытность секретарем у Фиц-Моэма. Харви, худощавый и невысокий, производил впечатление совершенно задерганного мелкого спекулянта-неудачника, и только спокойные, немигающие глаза резко контрастировали с его явно крысиным обликом.

– Что у вас стряслось, Рой?

– Я хочу, чтобы вы без какого бы то ни было промедления произвели для меня крупные закупки на фондовой бирже.

Харви тут же отрицательно покачал головой:

– Прошу прощения, Рой, но пока ничем не могу помочь. Связан по рукам и ногам одной крупной сделкой в сфере монорельсового транспорта. И освобожусь не раньше среды или четверга. Вот тогда, может быть…

– И какой навар рассчитываете получить от этой крупной сделки лично вы, Ноэль?

– О, это коммерческая тайна! А я вас знаю как очень порядочного человека, который ни за что не полезет в душу к своему ближнему по столь деликатному поводу…

– Пять миллионов вас бы устроили, Ноэль?

– Пять миллионов?! Вы что, шутить изволите?

– Никогда не был более серьезным, – проникновенным тоном произнес Уолтон. – Мне нужно, чтобы вы немедленно начали работать на меня. Вы слышали мою цену.

Харви расплылся в дружеской улыбке.

– Ну что ж, дружище, выкладывайте, что там у вас. Считайте, что наняли меня.

Осталось столь же быстро решить еще несколько вопросов. Пара минут ушла на разговор с одним из техников-связистов, затем Уолтон затребовал себе несколько книг: «Теоретические основы воздействия на подсознание»,

«Калейдоскопическая видеотехника» и еще кое-какие монографии по этой тематике. Послал Ли Перси записку с просьбой заглянуть в кабинет директора ровно через час и велел секретарше в течение следующего часа не тревожить его по каким бы то ни было причинам.

Час пролетел очень быстро. К концу его голова у Уолтона слегка кружилась от обилия бегло прочитанного материала, зато душа прямо-таки радостно пела. Рой предвкушал, чего может достичь с помощью открывшихся перед ним новых возможностей, понимал, какой богатый урожай можно снять, используя потенциал современных средств связи. Вот он, ключ, открывающий сердца и души людей! Это как раз то, что ему необходимо!

Уолтон нажал на клавишу интеркома.

– Мистер Перси уже здесь?

– Нет, сэр. Вызвать его к вам?

– Он должен появиться с минуты на минуту. Меня за это время кто-нибудь спрашивал?

– Еще сколько! Я отсылала их всех, как вы велели к мистеру Эглину.

– Умница, – похвалил секретаршу Уолтон.

– О, вот и мистер Перси. И еще вас вызывает узел связи.

Уолтон нахмурился.

– Попросите Перси подождать минуту-другую. Соедините меня с узлом связи.

На экране появилось радостно улыбающееся и одновременно взволнованное лицо дежурного по космической связи.

– Только что пришла в ваш адрес гиперрадиограмма, сэр.

– С Венеры?

– Нет, сэр. От полковника Мак-Леода.

– Я слушаю.

– "Уолтону от Мак-Леода, – прочел дежурный. – По каналу гиперпространственной связи. Путешествие в систему Проциона успешно завершено. Возвращаемся с посланником Дирны на борту. До скорой встречи.

Искренне желаю удачи – она вам необходима".

– Благодарю вас. Это все?

– Все, сэр.

– О'кей. Держите меня в курсе всех дел. – Он дал отбой и повернулся к микрофону интеркома. Голос его дрожал. – Можете теперь пропустить ко мне мистера Перси.

15

Уолтон поглядел внимательно на помощника по налаживанию связей с общественностью и спросил:

– Что вам известно о калейдоскопическом цветовидении, Ли?

– Не очень-то многое. Сам я никогда не смотрю цветоверть. Она вредна для зрения.

Уолтон улыбнулся.

– Это делает вас нонконформистом, можно сказать даже, диссидентом.

Верно? Согласно статистическим данным, которыми я располагаю, ежевечерние программы калейдоскопической цветоверти постоянно занимают самые высшие места в рейтинговых таблицах.

– Может быть, – осторожно заметил Перси. – Но мне все равно не очень нравятся эти программы. Почему они вдруг вас так заинтересовали, Рой?

– На то есть одна весьма серьезная причина, – сказал Уолтон, после чего принял более непринужденную позу, откинувшись на спинку кресла, и как бы невзначай добавил: – Мне кажется, их вполне можно использовать в пропагандистских целях. На эту мысль меня натолкнула неожиданная реакция на них со стороны моего брата несколько дней назад, когда мы беседовали в Бронзовой Палате. Весь прошедший час я внимательно изучал калейдоскопическое цветовидение в свете теории информации. Вам известно, что можно передавать различные сообщения параллельно с игрой орнаментов и цветов?

– Разумеется, – взволнованно произнес Перси. – Только вот Комитет по делам связи не допустит этого!

– К тому времени, когда Комитет по делам связи обнаружит, что творится на каналах, транслирующих цветоверть, – спокойно произнес Уолтон, – мы больше не будем этим заниматься. Нас ни в чем не смогут уличить. – Глядя Перси прямо в глаза, он с нескрываемым сарказмом спросил: – Не кажется ли вам, что после стольких лет оболванивания ваша болезненная щепетильность выглядит странно?

– Ну… давайте-ка лучше обсудим поподробнее ваши предложения.

– Все достаточно просто, – сказал Уолтон. – Мы вклинимся в цветоверть с текстовой заставкой, чем-нибудь вроде «Да здравствует ВЫНАС!» или «Я не хочу воевать с Дирной». Мы сделаем так, чтобы заставка мелькнула на экране на какую-то микросекунду, а затем на нем снова вспыхнет изображение цветового орнамента. Подождем пару минут, затем снова дадим в эфир заставку. За беспрестанной игрой узоров и цветов этот текст никто не воспримет как нечто перебивающее нормальное течение цветоверти, однако содержание его дойдет до сознания зрителей, если заставку давать в эфир достаточно часто.

– И проникает она в самые глубины, – подхватил Перси. – В подсознание. Телезрители даже не догадаются, что их мозги подверглись тщательной промывке, только вдруг почувствуют, что у них возникло совсем другое отношение к ВЫНАСу и к Дирне! – Он вдруг так и затрясся всем телом.

– Рой, мне даже страшно подумать о том, что может случиться, если кто-нибудь еще додумается до этого и устроит собственное цветомузыкальное шоу.

– Я предусмотрел это. После того как утрясется кризис в отношениях с Дирной, после того как мы достигнем своих целей, внушив миллионам людей свою точку зрения на происходящие события, – я намерен предпринять несколько шагов, чтобы кто бы то ни было не мог использовать такое идеологическое оружие в будущем. Я постараюсь подбить кого-нибудь на то, чтобы он воспользовался цветомузыкальным калейдоскопом в пропагандистских целях, а затем поймать его на горячем. Этого будет вполне достаточно, чтобы научить уму-разуму Комитет по делам связи.