Катарина Долкан

Валя

Нет, это, уже ни в какие ворота не лезет. Мой обеденный перерыв начался пятнадцать минут назад, и все это время я пыталась отбиться от тучной дамы глубоко-бальзаковского возраста. Этот «бронетранспортер» видимо хотел вынести дверь, навалившись на нее всем своим весом.

— У меня обед!!! — завопила я.

— У меня тоже! Я что, по-вашему, тут весь день должна торчать! Немедленно позовите специалиста!

— Я и есть специалист. И повторяю вам еще раз, я не могу разделить приборы электроучета без точного указания квадратуры. Сначала обратитесь в БТИ, а потом возвращайтесь.

Я посильнее надавила на дверь, и она поддалась. Щелкнувший замок отрезал напористой даме путь к наступлению. Женщина истерично верещала по ту сторону. Две мои соседки по кабинету устало выдохнули. Саша и Ника предпочитали тихо пережидать такие моменты.

— Вот ненормальная. Валь, ты как?

— Нормально, Ник. Но недолго. Еще одна такая дамочка и взорвусь.

Мой обед сиротливо лежал на столе.

— Б..ть, уже остыл!

Боже, ну что за день то такой! Ведь начинался так хорошо! С утра позвонила Светка и сказала, что послезавтра приезжает Рузавева. Я выпросила у начальницы два дня выходных, потому, что через месяц мы торжественно отправим Суворову в путешествие под названием «брак», бррр, слово то какое, а значит, пора заниматься приготовлениями. Я устало опустилась на стул и прижала руку к левой стороне груди. Три года назад, я переболела ветрянкой, и болезнь дала осложнение. Теперь на моем сердце красовался рубец, и в моменты сильного эмоционального напряжения сердечко начинало побаливать. А в последнее время, то самое напряжение, значительно увеличилось. Наш Расчётный Кассовый Центр был не единственным в городе, но обслуживал большую часть жилых домов. Так вот, две недели назад, один из наших конкурентов объявил себя банкротом и передал свой жилой фонд в нашу организацию. И на работе начался ужас. К нам потянулись бесконечные абоненты, непонимающие что произошло. Кто-то, просто, выяснив, что случилось, отправлялся восвояси, но некоторые устраивали целые концерты. Старшие домов и представители управляющих кампаний начали свое паломничество в наш РКЦ. Именно мне приходилось с ними общаться. И скажу я вам, это очень тяжело. У меня даже сложился некий сводный образ старшей дома. Это чаще всего женщины, предпенсионного возраста. С красными волосами и такими же зубами, потому что помада «Roby Rose» плохо держится на губах, зато отлично на зубах. Или это они специально их красят, для устрашения? Громкие и истеричные, эти дамочки просто обязаны были высказать мне свое «фи» и обматерить весь РКЦ, в моем лице. Но встречались среди них и вполне культурные люди. С такими у нас завязывались хорошие деловые отношения, и я всегда была рада им помочь. Вот такая печальная статистика получается.

Я глубоко вздохнула, а в столе запищал мобильный телефон.

— Привет, Катюх.

— Алоэ! привет! Ты чего такая кислая? Не рада, что я приезжаю?

— Нет, просто эти абоненты меня уже достали. Сердечко опять пошаливает.

— Ого, мать, ты такими вещами не шути! Может тебе к доктору?

— Да надо бы. Так, чего ты звонила?

— А что просто позвонить мне уже нельзя? Злыдня! Ты отпросилась у начальства?

— Да, отпросилась. Ладно, давай потом созвонимся, а то у меня обед скоро заканчивается.

— Я ж говорю — злыдня. Давай! Жди меееняя… — пропела эта сумасшедшая и бросила трубку.

Подруга права, надо позвонить в «Медлайн» и записаться на прием.

С кардиологом Свиридовой Аленой Степановной мы познакомились в поликлинике, когда осложнения после ветрянки впервые дали о себе знать. Пятидесятилетняя женщина оказалась не только хорошим специалистом, но и замечательным человеком. Два года назад она уволилась из поликлиники и открыла свой собственный диагностический центр. Прихватив за собой некоторое количество постоянных пациентов, способных оплатить ее услуги. Среди них была и я. Не раздумывая набрала знакомый номер.

— Алена Степановна?

— Привет, Валюшка. Давно не звонила! Ты почему проверяться не приходишь?

— Да все некогда было, — устало вздохнула я. — Вот сейчас выдалась свободная минутка, решила записаться на прием.

— Я так понимаю, когда совсем прихватило? Валя, ты, когда последний раз ЭКГ делала?

— Год назад. — опять же с пинка Алены Степановны.

— Валя, так нельзя. Ты же взрослая девочка! А холтеровское мониторирование?

Стыдно сказать, но тогда же когда и первый. А точнее три года назад. Решила скромненько промолчать.

— Что же мне с тобой делать, ребенок. Так! Когда ты сможешь подойти?

— Завтра после шести, и потом два дня свободна.

— Значит завтра после работы дуй ко мне, я тебе холтер закреплю. Сутки походишь, и послезавтра вечером снимем. Поняла меня?

— Спасибо, Алена Степановна. Что бы я без вас делала.

— Ходила бы и кряхтела, как бабка старая. Ладно, завтра вечером я тебя жду. Пока.

— До свидания.

Ну что ж, хоть что-то полезное сделаю на предстоящих выходных. Пока я жевала свой ледянной обед, коллеги обсуждали нового программиста.

— Димочка такая лапушка! — восторженно проблеяла Саша.

Я подавилась. Лапушка? Да он больше на Дракулу похож. Три дня назад, решив нанести новому сотруднику, визит вежливости, я чуть не заработала еще один рубец на сердце. Черт дернул меня сделать это в конце рабочего дня. В темном кабинете, освещаемом лишь экраном компьютера, сидело бледное нечто. Когда оно перевело взгляд с монитора на меня, я чуть не заорала. Худое вытянутое лицо, огромные карие глаза, покрасневшие от усталости и длинные черные волосы. Оно смотрело на меня с недоумением, а я боролась с паникой.

— Здрасти. — выдавила я и выскочила в коридор.

Больше, в ту часть коридора, я по вечерам не хожу. Страшно.

— Да, он такой…необычный, что-ли.

— Надо его на корпоратив позвать! Валя, ты едешь?

Двенадцатого июня наша кампания решила устроить выездной корпоратив. Короче пьянка на природе, и, я бы, наверное, поехала, если б не Танькина свадьба. Торжество состоится одиннадцатого, ну а там второй день и все такое.

— Не, не смогу. У меня у подруги свадьба.

— Жаль. — искренне прокомментировала Ника.

— Ничего, не последний же раз собираемся.

Мы даже толком поговорить не успели, как в дверь начали долбиться абоненты. Вот так каждый день. Все кричат, требуют, выговаривают, и как бы мы не старались, в глазах наших посетителей работники ЖКХ всегда будут безмозглыми курицами. Скорей бы этот день закончился.

Утром следующего дня я сидела за небольшим обеденным столом и пила кофе. За окном зеленело прохладное июньское утро. Какая благодать! Я люблю сидеть вот так, попивая сладкий кофе и наслаждаясь тишиной, рассматривать облака за окном. Для меня это своеобразная медитация, и каждый день я начинаю с нее. После напряженной работы, вечером я так валюсь с ног, что мне порой даже некогда позвонить подругам. Поэтому утро принадлежит только мне. Это прекрасное время чтобы расслабиться и оценить происходящее. Думаю именно любовь к этому незатейливому ритуалу, заставляет меня по вечерам спешить домой, где бы я ни находилась. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Я лениво поднялась, и сполоснув кружку поплелась в прихожую. На работе я должна была быть через двадцать минут, а значит пора выходить.

Я неспешно шагала по тротуару. Моя квартира находилась в двух кварталах от РКЦ, поэтому до работы я добиралась пешком. Моя квартирка! Как я ее люблю. Маленькая, однокомнатная, на втором этаже старенького пятиэтажного дома, но такая родная. Четыре года назад я решила рискнуть и, не без помощи родителей, взяла ипотеку. И вот теперь каждый день радовалась, что у меня есть свой угол. Год назад Светка, проникшись моими пламенными речами, решила тоже обзавестись своим жильем, и теперь пропадала на работе, собирая деньги на первый взнос. Тот, кто не жил в общаге или съемной квартире, никогда не поймет, какое это счастье иметь собственные квадратные метры.