Ворота открылись, и за ними предстал совсем не тёмный, поглощённый штормом кратер. Но всё же экваториальные дождевые леса оставались вполне узнаваемыми. Здесь удушливые джунгли искривили и изуродовали, а деревья, которые можно было увидеть сквозь прореху в небесах, были ярко-зелёными, как и те, что встречались космическим десантникам за пределами варп-порчи в сердце тьмы. Здесь небо было тёмным словно ночь, затянутым давящими чёрными тучами, разорванными яростью бури, а за порталом джунгли освещал огонь, возвышавшийся над верхушками деревьев — лес пожирало яростное пламя.

Два разных мира, два разных, но всё же похожих конечным результатом — апокалипсисом.

И с одной стороны варп-портала стояли Чёрные Храмовники и их непроверенные союзники Реликторы, и сорок первое тысячелетие приближалось к концу, а с другой стороны залива времени стояли другие сверхчеловеческие бронированные колоссы, и тоже с кровавым нетерпением ожидали, когда проход полностью сформируется.

Вольфрам задался вопросом, что это за богохульство? Какая нечестивая варп-магия сотворила это? Вены и артерии космического десантника пульсировали от праведного гнева.

Зато не оставалось никаких сомнений в том, кому служили эти окровавленные предатели — величайшему богу-воину, божеству, чью вечную жажду резни ни на миг не могла успокоить кровь бесчисленных миллиардов, погибших ради его мерзкого имени.

Пожиратели Миров являлись приверженцами этого порочного культа — богохульная иконография их проклятого легиона покрывала броню, оружие и высокоподнятые знамёна. Но насколько они были похожи друг на друга настолько же и отличались. За почти десять тысячелетий Долгой войны берсеркеры Кхорна меняли свои доспехи, как из прихоти, так и по необходимости: личная геральдика соперничала с руной-черепом демонического бога, которому они продали свои бессмертные души, и пожирающей планету пастью, символом их тёмного легиона.

Многие были в шлемах с кривыми рогами. Дизайн лицевых пластин варьировался от медных черепов с кхорнатскими рунами, до помятых визоров древних рыцарских орденов. Цветовая гамма их облачений была выдержана в том же стиле, ограничиваясь разнообразными оттенками красного, чёрного, полированной меди, чеканного золота и серовато-белыми вырезанными из кости украшениями.

Их силовую броню, хотя и архаичной модели, изменили ради почитания Кровавого Бога. Вот керамитовый наколенник в форме ухмыляющейся рожи горгульи; вот наплечник, украшенный богохульной восьмиконечной звездой Хаоса. У многих с доспехов свисали черепа или их нанизали на рога шлемов, или они болтались на цепях с крючьями на броне.

На всех виднелись новые шрамы, хотя и полученные пять веков назад, когда атака Падшего на Армагеддон закончилась катастрофой и демонический примарх пал от рук последнего святого отделения самоубийц капитана Аврелиана из Серых Рыцарей. На захваченной демонами планете любой из этих берсеркеров обладал статусом лорда Хаоса и бесчисленными рабами-культистами, которых гнали на ужасную смерть в бою. Отряд таких воинов представлял серьёзную угрозу.

Орки дали выход своей жажде битвы — над кратером разнёсся Ваааагх!

Взметнув над головами косящие цепные топоры, и безумно завыв, словно гончие псы от жажды крови, воины Хаоса атаковали орков, которые блокировали выход из разорвавшего реальность портала.

Подхваченные ураганным завывающим ветром ревущие боевые кличи заставили застыть кровь в венах лоялистов. Всего лишь одно слово — односложное слово — которое берсеркеры повторяли всё снова и снова с растущими пылом и яростью. Имя пропитанного кровью отвращения, которому они поклонялись. — Кхорн! Кхорн! КХОРН!

— Без пощады! Без сожалений! Без страха! — закричали Храмовники, сбегая по склонам кратера навстречу демоническим ветрам. Они были уже не в силах сдерживать кипевшую в них праведную ярость. Недаром говорили, что ни один человек не способен на такую ярость, как космический десантник. А среди верных Императору Адептус Астартес Чёрные Храмовники были самыми мстительными.

За ними последовали Реликторы, устремившись вниз по склонам, подняв каменную лавину, радостно выкрикивая свой боевой клич. — Сила воли, стойкость воли!

“Что за удивительное время, — подумал Оберон. — Мы стоим на пороге новой эпохи, эпохи понимания и знаний. Эпохе завоеваний. Она будет соперничать с Великим крестовым походом, который видел основание Империума”.

Реликтор наслаждался растущей мощью варп-шторма. Буря предвещала такие возможности и перспективы для того, кто обладал храбростью повернуть её в свою пользу, в пользу Империума.

Всего в ста метрах впереди жестокие орки сошлись в битве с воинами в рогатых шлемах. Атака Оберона и Реликторов закончилась тем, что они неожиданно оказались в самом центре схватки, где разрыв между мирами пузырился, касаясь земли, прорвав дыру между реальностями, которые никогда не должны были встретиться.

Выходивший из портала отряд Пожирателей Миров значительно превосходил объединённые силы Реликторов и Чёрных Храмовников из двадцати трёх космических десантников. Зато сами берсеркеры уступали многочисленным племенам диких орков в соотношении один к трём.

Но если зелёнокожие с энтузиазмом бросались в бой, то Пожиратели Миров просто упивались систематичной резнёй зелёнокожих. Действия берсерков стали жутким напоминанием, что они когда-то сражались за Императора при основании Империума. Эта мысль заставила Оберона остановиться и задуматься: “в самом ли деле Император хотел, чтобы богоподобные в сравнении с обычными представителями человечества Адептус Астартес, по сути, оказались в рабстве у мелких бесполезных людишек”?

Реликторов поглотил бой, как и Чёрных Храмовников. Эврис видел рыцаря по имени Бальдульф, который рубил цепным мечом плосколицых тупоносых зелёнокожих. Рядом с ним высокий Кемен — высокий даже по меркам космических десантников — обстреливал карликового сквиггота из лазерной пушки. На туше монстра расцвели жгучие взрывы — тупое животное неистовствовало, сея хаос и беспорядок в центре орочьей орды. Капеллан набросился на орков, лезвия крозиуса мелькали вокруг шлема-черепа и туловища, отрубая руки, ноги и головы. Его прикрывал храбрый телохранитель, пожиная собственную жатву разрывая тела орков из грохочущего болтера. И апотекарий Блиант даровал смерть врагам вместо того чтобы даровать милость Императора всем без исключения.

Рычащий воин приземлился перед Эврисом, в прорезе его шлема виднелись обнажённые клыки. С криком “Сила и стойкость!” Оберон замахнулся мечом в правой руке, энергетическое поле клинка запело. Раздался треск, брызнули искры — силовой меч остановила мерцающая глефа. Взгляд Эвриса упал на полированную поверхность клинка Пожирателя Миров, и он увидел рычащее отвратительное искажённое лицо.

В левой руке Реликтор сжимал болт-пистолет. Он поднял его и выстрелил, пока берсеркер изо всех сил пытался воспользоваться полученным преимуществом. Выпущенный в упор высокоскоростной масс-реактивный снаряд, благословлённый сведущими в варпе реклюзиархами ордена, врезался в наплечник воина, детонировав от удара. Сила неожиданного взрыва заставила Пожирателя Миров отшатнуться. Силовой меч и глефа разошлись.

С диким криком “Покалечу и убью!” предатель-десантник контратаковал, кровавое безумие поглотило его разум. Меч Оберона скользнул у врага под рукой и завизжал, пронзив грудную клетку. Пока активированный клинок разрывал остервенело бьющиеся сердца безумца, болт-пистолет выпустил оставшиеся болты в открытый рот берсеркера.

Всего в нескольких шагах от Эвриса Гованнон проломил орку череп громовым молотом, отклоняя удары топора и меча извивавшимися серво-руками. В тот момент, когда мёртвый противник Оберона упал на тёмную, пропитанную кровью землю, капитан Реликторов увидел, как плазменный резак технодесантника, сверкая белым магнием, прожигал разрез, стекавший каплями жидкого металла в шлеме очередного воина Хаоса. Лицевая пластина Пожирателя Миров взорвалась потоком горячей крови, а на Гованнона прыгнула похожая на гниющего пса варп-тварь на ржавой цепи. Подобно аватару бога кузни Гованнон потрескивающим молниями навершием молота вдребезги разнёс грудную клетку чудовищной псины, существо отлетело в сторону и сдохло рядом со своим нечестивым хозяином.