«Нет, не сходится», – решила Афра и стала осторожно осматривать окрестности. Двигаясь по лесу, он вдруг услышала какие-то резкие голоса. Двинувшись в направлении, откуда они звучали, Афра сквозь кусты увидела японцев, уводивших связанного Тангера.

Одна загадка разрешилась, но оставалась вторая – куда делся космолет? Спрятать его куда-то аборигены явно не могли. Впрочем, сейчас главное было помочь Тангеру – наверняка он объяснит, куда девался корабль.

Но с парализатором, с которым она обращалась не слишком-то уверенно, было глупо пытаться справится с несколькими десятками вооруженных людей, и Афра это понимала. Тем не менее, она отправилась по тропинке, по которой шли японцы. Поиски привели ее на поляну, где, судя по следам, отряд поджидали лошади – теперь Афра уж точно не имела шансов догнать пленивших Тангера воинов.

Тем временем дождь разошелся все сильнее. Афре пришлось искать укрытие, которое она нашла на склоне каменистого холма под корнями упавшего дерева. Она присела там, обхватила колени руками и стала думать, что ей делать дальше.

23

Тангера захватили воины местного сёгуна Иэясу и доставили в усадьбу, располагавшуюся в сорока километрах от города Эдо. Усадьба сёгуна стояла рядом с поселком, где жил простой люд – крестьяне и мастеровые, подданные феодала.

Пока ферирянина вели по поселку, местные ротозеи пялились на него – тут не часто видели людей иной внешности. Кроме того, Тагнер был выше всех вокруг, а его одежда разительно отличалась от одежды любого из местных жителей. Его внешний вид удивил и сёгуна Иэясу, и его супругу Мэйсё, когда он предстал перед ними.

Солдаты передали сёгуну вещи, отобранные у Тангера, главным из которых был браслет управления кораблем, после чего пленника развязали и стали задавать множество вопросов. Хотя пленник не слишком хорошо владел японским языком, ему удавалось отвечать вполне сносно. Кроме того, определенные способности феринян к телепатии помогали ему понимать, чего от него хотели. А от него требовали признаний о том, откуда он и с какой целью явился, предупреждали, что обман лишь усугубит его положение. Из разговора Тангер понял, что посадку корабля в аварийном режиме видели местные крестьяне – они и сообщили воинам сёгуна о большом странном предмете в форме плоской ракушки, опустившемся в предгорьях в лесу. Однако, осмотрев лес в указанном месте, воины сёгуна встретили Тангера, но саму «ракушку» не нашли.

– Дорогая моя, он точно из другого мира, – проговорил сёгун, сидя рядом с супругой. – Он, наверное, какое-то чудовище, да и высокий такой. Может быть, сам дьявол отправил его к нам, чтобы нас уничтожить? И куда он дел свою ракушку? На чем он прилетел? Надо его посадить в тюрьму!

– Успокойся, супруг мой, – молвила Мэйсё, внимательно рассматривая Тангера. – Возможно, он просто европеец, он на них похож. Где доказательства того, что он имеет отношение к этой летающей ракушке? Да и ракушку эту не нашли.

– Что в лесу тут у нас может делать европеец? Европейцы сидят в портах. Мы еще поищем эту ракушку, моя госпожа. На всякий случай, пока его стоит принять как уважаемого гостя. Это будет нам на пользу, особенно если он, действительно, гость с неба, в чем лично я очень сомневаюсь.

Мэйсё кивнула:

– Возможно, вы правы, мой господин. Но что подумают слуги, как расценит это сёгунат и сам император? Может быть, стоит сообщить в Эдо и в Киото, а не скрывать его у себя?

Иэясу задумался – попасть под немилость императора или собрания главных феодалов Японии ему совсем не хотелось. Тем не менее, если пришелец владеет чем-то ценным, это может стать достоянием его, сёгуна Иэясу, и делиться подобным он не желал ни с кем.

– Пока нет никакой необходимости спешить и куда-то сообщать, – сказал он. – Незнакомец на моей земле приземлился, будь он дьявол или ангел. Здесь никому не позволено не уважать мои законы. А кто ослушается – голова с плеч! С его же головы ни один волосок не должен упасть. Ты отвечаешь за него лично! – кивнул он начальнику личной стражи.

Мэйсё улыбнулась.

– Мой господин, – хихикнула она. – Почему вы решили, что он дьявол, может, сам ангел явился к нам? Он выглядит мирным и хорош собой. А если же он все-таки дьявол, то почему же до сих пор нет от него вреда?

Сёгун сверкнул на жену глазами:

– Вы много рассуждаете, дорогая! Или вы уже положили на него глаз? Имейте в виду, я терпелив и прощаю вам многое, но всему есть предел. Головы можете лишиться и вы.

Мэйсё чарующе улыбнулась, смиренно кланяясь:

– Мои похождения, мой господин – ничто по сравнению с вашими. В конце концов, это не у меня живут пять наложниц, которых вы меняете раз в несколько месяцев. Кроме того, не забывайте, что я дочь одного из ближайших советников императора.

– Внебрачная дочь, заметьте! – сверкнул глазами Иэясу.

– Конечно, мой господин, конечно, – многозначительно улыбаясь, снова поклонилась Мэйсё. – Но очень любимая дочь, не забывайте.

Сёгун снова сверкнул глазами, но улыбнулся:

– Вы пользуетесь еще и тем, что я вас ценю как женщину – в постели вам нет равных.

Мэйсё смиренно улыбнулась:

– Все для радости моего господина! Но пусть и господин не забывает о некоторых договоренностях, существующих между нами.

Тагнер с трудом понимал эту учтивую перепалку, но уяснил главное: несмотря на явное внешнее подчинение, у супруги есть какие-то рычаги влияния на сёгуна. Это следовало запомнить и, по возможности, как-то использовать. Ведь его вполне могли начать пытать, стараясь узнать, где он спрятал корабль.

Мэйсё ласково погладила супруга по руке:

– Я думаю, нам надо покормить нашего гостя – вы же сами говорите, что с ним надо обращаться хорошо. С вашего позволения, мой господин, я распоряжусь, чтобы его вымыли, переодели, а затем отвели в гостевой флигель, где и покормили.

Сёгун несколько секунд важно думал, а потом кивнул, соглашаясь.

– Возможно, завтра или чуть позже, мы продолжим нашу беседу, – многозначительно сказал он пленнику-гостю. – Советую быть более разговорчивым.

Мэйсё хлопнула два раза в ладоши и отдала приказания слугам. После купания в большой круглой деревянной ванне, Тангера переодели в свободные местные одежды и, усадив в достаточно просторной комнате на циновку, где лежало множество небольших подушечек, подали еду.

Тагнер проголодался и, несмотря на малознакомую пищу, поел с большим аппетитом, так как все оказалось вполне съедобным. Смакуя сакэ из небольшой пиалки, Тангера думал об Афре. «Что будет, если она попадет в лапы этого жирного свиньи-сёгуна? Он уж точно не упустит случая записать ее в свои наложницы…»

24

Тагнер изнывал от нетерпенья вернуться и найти Афру, эти мысли постоянно его мучили. Когда стемнело, и терпенье его было на исходе, он хотел осторожно выйти из своей комнаты на улицу, но слуги преградили дорогу.

– Разве ваш господин и госпожа не разрешили мне ходить свободно? – возмутился он, но стражники оставались неумолимы.

Вскоре во флигель Тагнера пожаловал сам сёгун. Он хитроумно улыбнулся и деланно-учтиво поинтересовался:

– Куда же ты собрался, мой гость? Или тебе плохо во дворце сёгуна? Эх, не благоволил бы я к желаниями моей супруги, я бы заставил тебя говорить. Но я тебя раскусил, кто бы ты ни был – ведь ты хотел отправиться на поиски своих – значит, ты тут не один, верно? Ничего, ты мне все расскажешь со временем. – И он удалился, приказав удвоить охрану подозрительного, но явно ценного пленника.

Все ночь Тагнер не сомкнул глаз, думая об Афре под шум не прекращающего дождя. Наконец, наступило утро, светлое солнечное, и дождь кончился.

Слуги принесли ему таз для умывания, а затем завтрак, но к сёгуну его не вызывали, Погулять выпускали на задний дворик флигеля, и все время рядом дежурили пять-шесть солдат с мечами и ружьями.

Сёгун не появлялся. Солдаты на вопросы Тагнера не отвечали, кланялись с каменными лицами, а на все попытки выйти за охраняемую территорию отвечали направленными стволами ружей и обнаженными мечами. Тагнеру оставалось только ждать.