На встрече Синицын разложил перед собой листы с набросками плана мероприятий, которые необходимо было выполнить в первую очередь. Времени оставалось в обрез, Степаныч сообщил, что операцию нужно закончить ровно через две недели, иначе все теряет смысл.

— Василия, поскольку ты берешься за это дело, я дам тебе еще одно направление исследований — субъекта, в отношении которого нужно сохранить лояльность и полную конфиденциальность. Это мой клиент, ты его знаешь. На него Заноза будет выходить, только вот когда и каким образом, неизвестно. — Авасов назвал фамилию Дмитрия Ивановича.

Синицын был согласен, хотя поворот был для него несколько неожиданным. Он не стал говорить и не показал виду, что Донской фигурирует в деле как потерпевший. Но чтобы Донского настолько серьезно обложили, чтобы сам Авасов на мокруху пошел, Синицын предположить не мог. Теперь ясно, откуда ноги растут. Непонятно другое — что у них за завязки такие, на Константина это совсем не похоже. Ну, ладно, это их проблемы, лучше не забивать себе голову. Надо будет перебросить людей на Донского — похоже, здесь можно зафиксировать контакт с людьми Занозы.

Самое главное, что сейчас нужно сделать, как выразился Синицын, это «подложить кошелек в карман Кирпичу». До сего времени все мероприятия против Занозы велись полуофициально только «по негласному добру» Васнецова. Сейчас же, для проведения масштабных мероприятий, включая обыск и арест, необходимы санкции суда. А для этого должны быть веские основания, доказательства причастности Занозы к серьезным преступлениям.

— В общем, Кость, надо будет организовывать подставу, — излагал Синицын свой план. — Самое подходящее для этого — заставить, а лучше подкупить какого-нибудь наркомана, чтобы тот дал на него показания. Получив санкцию на обыск, «найдем» у него на хате, скажем, неучтенную пушку да пару-тройку кило дури. Вот тебе и все основания для международного розыска. А то, сам понимаешь, похищение Никитиной с Занозой связать практически невозможно. Недоказуемо.

— Годится такой вариант, не возражаю. Теперь смотри. Я должен обеспечить тебе накладные расходы. В этом дипломате сто тонн баксов. Можешь их тратить для обеспечения операции; будут заканчиваться, скажешь. Единственное условие — ты должен отчитываться по расходам. Устно, конечно.

— Хорошо. — Синицын впервые держал в руках такие деньги, если не считать оперативных. Трудно сказать, хватит ли этих денег на все, но, во всяком случае, они очень сильно облегчат задачу при переводе ее в статус неофициальной. Дипломат поставил рядом с собой, положил на него руку. — Следующее. Нужно будет просмотреть все видеозаписи в аэропортах и на вокзалах. Надежда здесь слабая, слишком много придется задействовать людей и потратить времени. Попробуем сократить время, дадим материалы на Занозу в аналитический отдел — может, они там смогут определить, в какие наиболее вероятные страны он мог умотать, если, конечно, он вообще за границей.

— Напряги отдел высоких технологий. Пусть повнимательнее отслеживают все его бывшие контакты — на предмет телефонных переговоров и интернетовских связей. Не может быть, чтобы ему вот так никто ни разу не понадобился.

— Это делается, работают ребята. Но пока ничего. Сейчас вообще куча народу в наружке и на перехвате сидит, а толку пока нет. Слишком осторожен этот Заноза, и его бригадиры тоже, между прочим. Как будто выпускники разведшколы ГРУ, а не зоны особого, или какого у них там, режима.

— Давай, Гена, работай, а то кирдык будет не только моим клиентам, но и мне тоже!

— Ну, Степаныч, этого ты мог бы и не говорить — знаешь, если я за что-то берусь, то делаю это как следует. Единственное, чего я не могу тебе обещать, — это уничтожение объектов в дальнем зарубежье. Сам понимаешь, тебе будет легче с этим управиться.

— Здесь ты прав, тогда разберемся. Ты, главное, найди их.

— Будем работать. Что-нибудь еще?

— Нет, давай прощаться. Как что будет, информируй.

— Договорились. Пока. — Новоиспеченные теперь уже почти подельники, прощаясь, пожали друг другу руки.

Глава 31

В воскресенье Дмитрий Иванович с тяжелым чувством сидел в больничной палате рядом с Еленой. Лена была все еще в тяжелом состоянии, но доктора уже разрешили посещения. Только что от нее ушла заплаканная мать. Для родителей — это просто конец света, Лена у них единственная дочь. Мама приходит каждый день, а уходя, чуть ли не каждый раз не может сдержать слез, хотя всегда при ней старается держаться. Прогноз неблагоприятен, врачи говорят, надо готовиться к самому худшему. Хотя с оговоркой — случаи бывают разные, еще и не при таких травмах поднимаются.

На столе в стеклянном графине пять красных роз — любимые цветы Лены, которые принес Донской. Лена уже могла разговаривать, старалась шутить, но шея нестерпимо болела и состояние было подавленное. Своего тела она почти не чувствовала. До сих пор ей все происходящее кажется ночным кошмаром, стоит только ущипнуть себя, и она проснется… Только вот, ущипнув, все равно не почувствует. Да и сама себя ущипнуть не сможет, руки почти не двигаются, разве что кого-то попросить. Казалось, еще вчера вся жизнь была впереди, а сегодня оказывается, что основное, лучшее, уже прожито, и остается только доживать. Вот тебе и новая теория относительности — как время, оказывается, сжимаемо! Вся жизнь за одно мгновение сжалась в ноль. Сама-то жизнь как биологическое существование еще впереди, но очевидно, что это будет уже другая жизнь, растительная.

Дмитрий Иванович старался повеселить Лену, рассказал ей несколько забавных случаев из жизни. Он хотел бы быть здесь круглые сутки, но никак не мог — дела, от которых зависело очень многое, возможно, жизнь не одного близкого Донскому человека…

Сегодня в три часа дня Дмитрий Иванович должен быть на дне рождения внука. Мальчику исполняется два года. Донской заехал в магазин игрушек и купил огромного медвежонка, размером почти в два раза больше, чем внук. Перед Дмитрием Ивановичем стояла нелегкая задача — слишком не раскрываясь, убедить бывшую жену и детей на время исчезнуть. Что касается детей, Виталия и Юлии, это было вполне реально, а вот насчет жены — проблема: слишком упрямая и своенравная женщина, бывает, что совсем не воспринимает аргументы. Потому и развелся в свое время. Но попытаться объяснить ситуацию стоит, хотя бы для очистки совести.

День рождения прошел довольно сносно, выпили, душевно поговорили. Дмитрий Иванович, пока бывшая жена возилась на кухне, рассказал Виталику, Юлии и зятю Артему о проблемах, которые возникли перед ним и, как следствие, перед ними. Объяснил, что единственный выход из создавшегося положения, так как речь идет о жизни и смерти, — на время исчезнуть. Все отнеслись к ситуации правильно, решили, что лучше не испытывать судьбу, взять отпуска, если надо и без содержания, провести время на природе, а лучше просто поехать и снять домик где-нибудь в Карелии или, к примеру, на Валдае. За организацию взялся Виталий. После некоторых колебаний Дмитрий Иванович попросил сына поговорить с матерью, так как понимания достигнуть ему самому вряд ли удастся — к сожалению, обида после развода осталась, несмотря на то что времени прошло уже много. В общем, милая бывшая супруга в штыки воспринимает все, что исходит от Донского. Виталий взял на себя урегулирование и этой проблемы.

Теперь Дмитрий Иванович был спокоен. Единственное качество, которое, по убеждению Донского, стопроцентно унаследовал от него сын, — это умение доводить дело до победного конца. К тому же, что приятно, удалось избежать нелегкого общения с бывшей супругой, возложив этот труд на сына. К чему лишние стрессы, их и так хватает. Дмитрий Иванович передал Виталию предварительно приготовленную кругленькую сумму, с тем чтобы на вынужденном отдыхе вся компания чувствовала себя комфортно.

Домой Дмитрий Иванович вернулся слегка утомленный, но с чувством удовлетворения, которое всегда приходило, когда удавалось сделать какое-нибудь, пусть небольшое, дело. А дело, ради которого он здесь, небольшим никак не назовешь: Донской выводил из-под удара своих родных, есть чему радоваться. Если все пройдет гладко, если за ними не следят, что скорее всего, на кой Занозе без толку разбазаривать время своих бойцов, то завтра семейство окажется уже далеко. А вычислить их будет сложно — одних только санаториев в России тысячи, пусть обзванивают или объезжают, если хотят. Виталик предупрежден, чтобы уезжали обязательно на машинах, никого о месте отдыха в известность не ставили. И никаких звонков ни с мобильного, ни по междугородке. Пока, по крайней мере три недели, — никакой связи! Всех предосторожностей, конечно, не предусмотришь, но постараться необходимо. Даст бог, не найдут.