Как свидетельствуют документы, антифеодальное движение в форме отказа от выполнения повинностей, захвата панских земель и имущества получило наиболее широкое распространение в годы, предшествовавшие освободительной войне. Это движение происходило под влиянием крупнейших народных восстаний на Поднепровье в 20—30-е годы XVII в.
Побеги. В течение первой половины XVII в. крестьянские побеги, достигшие значительных размеров в конце XVI в., продолжали неуклонно нарастать. Побеги были ответом на дальнейшее усиление феодально-крепостнического гнета, магнатско-шляхетского произвола и беззакония. Как и в предшествующее время, часть крестьян бежала во владения соседних феодалов, рассчитывая получить там хотя бы временные льготы, т. е. освободиться на определенный срок полностью или частично от феодальных повинностей. Многие крестьяне оседали в городах, прежде всего крупных, пополняя ряды городского плебса. Основной же поток крестьян-беглецов устремился на юго-восточные и южные пограничные земли, где феодально-крепостнические отношения были развиты относительно слабо и социальный гнет в силу этого был менее тяжелым. Большое количество беглецов покидало территорию Речи Посполитой и уходило дальше, в пределы Русского государства, особенно на Слобожанщину, где и оседало.
Побеги крестьян резко возросли во время крупных крестьянско-казацких восстаний 20—30-х годов, но особенно широкий размах они приобрели в 40-е годы XVII в., когда господствующий класс после подавления народных восстаний еще более усилил феодальный гнет и гонения на украинскую культуру, язык и обычаи, установил на Украине режим жесточайшего кровавого террора.
Как уже отмечалось, частым явлением были побеги в соседние или сравнительно недалеко расположенные имения других феодалов. Особенно это было характерно для крестьян, обремененных семьями, которые бежали «з жоною, з детьми, з конми, з быдлом и зо всеею маетностю своею»[215]. Так, в мае 1606 г. восемь крестьян бежали с семьями из с. Цминь Пинского повета в с. Воля Березница Степанской волости Волынского воеводства, принадлежавшее князю К. Острожскому.
Массовые побеги крестьян имели место и из монастырских имений, где они подвергались такой же жестокой эксплуатации, как и крестьяне владений светских феодалов. Фактов побегов крестьян из имения в имение в документах первой половины XVII в. зафиксировано очень много.
Наряду с крестьянами часто уходили в другие места беднейшие жители городов и местечек, прежде всего небольших, находившихся во владении магнатов и шляхты, особенно сдаваемых ими в аренду. Как и крестьяне, городские низы испытывали на себе все более усиливавшийся феодальный гнет и магнатско-шляхетский произвол. Так, жители местечка Калюс на Подолии, не выдержав эксплуатации и издевательств со стороны арендатора (он забирал у них скот и другое имущество, избивал и сажал в тюрьму), в 1641 г. единодушно заявили властям, что оставляют местечко. Группой в 40 человек, вместе с семьями и имуществом, они перешли Днестр и поселились в Молдавии. Спустя некоторое время часть их, создав вооруженный отряд, возвратилась в Калюс и вывела оттуда еще 30 человек. Только в 1643 г. из местечка Торчицы Житомирского повета Киевского воеводства, принадлежавшего князю Вишневецкому, бежало около 200 человек.
Часть беглых крестьян устремлялась в близлежащие города. Крестьяне с. Загайцы и местечка Шумбар Кременецкого повета в 1600 г. убежали в г. Володарку. Тогда же крестьяне из района Заслава и Белогородска Волынского воеводства бежали в г. Котельну Киевского воеводства. В 30-х годах XVII в. князь Заславский превратил с. Деражня Луцкого повета в город и назвал его Славута. Сразу же сюда из соседних сел Могиляны, Княжнин, Уездец, Белобережье, Зарудье ушло 20 крестьян. Вскоре в Славуту бежали многие крестьяне из дальних сел. Но в первой половине XVII в. города Галичины, Волыни, Подолии, Закарпатья и Буковины еще не были достаточно развиты, чтобы вобрать в себя всех беглецов и обеспечить их безопасность. К тому же иноземные завоеватели— феодалы и другие пришельцы, осевшие в западноукраинских и многих правобережных городах, опираясь на местных украинских феодалов, всячески тормозили их развитие. Иное положение сложилось на восточноукраинских землях, где для развития городов существовали объективно лучшие условия. Поэтому большая часть беглецов оседала в городах Поднепровья и Левобережья. Сюда бежали крестьяне Волыни, Подолии, Галичины и других местностей. Довольно быстрый рост городов и населения в них, особенно «непослушного», в первой половине XVII в. объясняется прежде всего притоком беглых крестьян.
В то время как население Поднепровья и Левобережной Украины быстро увеличивалось, на Волыни, Подолии и в Галичине происходил обратный процесс. Об усилении оттока населения из этих местностей за счет беглецов свидетельствуют данные о количестве жалоб в судебные органы в связи с бегством крестьян. Так, если в 1600 г., по далеко не полным данным, поступило 66 жалоб, в 1609 г. — 98, в 1613 г. — 173, то в 1618 г. — уже 229. В дальнейшем, особенно в 30—40-х годах, побеги крестьян приобрели очень широкий размах. Только в Галичский гродский суд за 9 месяцев 1643 г. поступило 60 жалоб о бегстве 401 крестьянской семьи. Вследствие массового бегства крестьян феодалы стали испытывать нехватку рабочих рук, сокращалась получаемая ими прибыль. Например, в 1643 г. шляхтянка Анна Ходкевич заявила в Луцком гродском суде, что она не в состоянии уплатить очередной налог, так как ее подданные в количестве 70 человек разбежались «но разных волях».
Польские короли, идя навстречу феодалам, неоднократно строжайше запрещали крепостным крестьянам убегать из королевских и панских имений, обязывали их неукоснительно выполнять все феодальные повинности. Так, 14 июля 1644 г. польский король Владислав IV повелел крестьянам с. Висенки Городокского староства прекратить побеги и беспрекословно выполнять феодальные повинности в пользу местного старосты В. Мишковского. Однако королевские запреты помогали мало.
Крестьян, бежавших от своих феодалов, как правило, активно защищали крестьяне и мещане — жители тех городов и сел, где они оседали. Так, слобожане, т. е. крестьяне, пользовавшиеся временно свободой, с. Осницкое на Волыни в феврале 1648 г. избили шляхтича Хмелевского, приехавшего забрать крестьян, бежавших из его имения. Каменецкий магистрат отказал в 1641 г. ректору каменецкой иезуитской коллегии в просьбе возвратить крестьянина Данка Неланчука, бежавшего из с. Тишеливец на Подолии и поселившегося в Каменне. В 1641 г. шляхтич Хотоцкий жаловался на мещан Летичева (Подолия), которые не желали выдавать его подданных, бежавших в этот город. Жители местечка Чернодуб на Волыни избили панских слуг, которые разыскивали беглых крестьян, поселившихся в местечке («на слободі будучих»).
В развертывании антифеодальной борьбы на Украине и южных окраинах России, в укреплении украинско-русских связей важную роль играли побеги и переселения на Украину, в основном на Поднепровье и Левобережье, русских крестьян, а также бегство и массовые переселения украинского населения в пределы Русского государства, прежде всего на Слобожанщину и другие пограничные земли. Так, во время сильнейшего голода 1601–1603 гг. имело место массовое бегство крестьян, особенно холопов и слуг, из центра России на Чернигово-Северщину, Поднепровье, Слобожанщину и Дон. В конце XVI— начале XVII в. усилилось бегство крестьян также с Чернигово-Северщины. Крестьяне, отмечают документы, «мечуть свои домишки и бредут розно»[216].
Жители украинских сел и городов, не желая мириться с усиливавшейся феодальной эксплуатацией и национально-религиозным гнетом, все чаще и во все возрастающем количестве переселялись в пределы Русского государства. Большинство переселившихся были выходцами из сел и городов Поднепровья и Левобережья. Немаловажную роль при этом играло то обстоятельство, что на Украине было хорошо известно о теплом приеме украинских переселенцев в братской России. Там они получали личную свободу, не выполняли барщинных работ, а несли только сторожевую службу. Согласно законам Русского государства, они не платили также пошлины и налоги.