Мы знаем, как возникает внешнее расстояние. Если я буду удаляться от вас в каком-то направлении, будет возникать физическое расстояние между вами и мной. Если я буду возвращаться к вам, это расстояние будет сокращаться и исчезать. Но как возникает внутреннее расстояние? И есть ли путь, путешествие во внутреннем пространстве, который подобен путешествию во внешнем пространстве? Это внутреннее пространство создается благодаря эго. Чем более ощутимо ваше эго, тем больше расстояние между вами и вашим возлюбленным. И по мере растворения эго, по мере испарения это внутреннее пространство разрушается пропорционально этому, и если мое эго полностью испарилось и меня больше нет, если я становлюсь пустотой, внутреннее расстояние между мной и Богом исчезает полностью.

Поэтому упасана, преданность означает то, что преданный должен стать пустотой, ничем. Он должен исчезнуть как личность. Познать истину того, что вас нет — это значит быть преданным, это значит быть богом, и узнать то, что вы есть, цепляться за свое эго — это означает быть удаленным от Бога. Ваше заявление «я есть» делает вас отделенными от Бога, возникает расстояние между искателем и тем, что он ищет.

Руми написал прекрасную песню. Эта песня суфиев, которые знают о том, что такое преданность. Суфии — это те немногие люди на этой земле, которые знают, что такое упасана. Если кто-то может полностью понять Кришну, то это суфии. Несмотря на то, что они мусульмане, это не имеет значения. Эта песня принадлежит Джалалуддину Руми.

Возлюбленный стучится в дверь своей возлюбленной. Голос изнутри спрашивает: «Кто ты?» Возлюбленный отвечает: «Это я. Разве ты не знаешь меня?» И изнутри больше не слышно ответа, там полная тишина. Возлюбленный продолжает стучаться и кричать: «Разве ты не узнаешь моего голоса? Я твой возлюбленный. Открой дверь, не откладывай». И тогда изнутри дома он слышит снова голос: «До тех пор, пока ты есть, дверь любви будет закрыта. Эта дверь никогда не открывается для того, кто говорит: ‘Я есть’. Поэтому уходи и возвращайся только тогда, когда твоего ‘я’ больше не будет». И возлюбленный уходит разочарованный. Проходит лето, зима, осень, весна, одно время года сменяет другое время года, проходят многие года, и потом однажды возлюбленный появляется снова и стучит в ту же самую дверь. И он слышит тот же самый вопрос, который исходит из внутреннего пространства этого дома: «Кто ты?» Возлюбленный отвечает: «Я — это ты», и дверь открывается.

На этом заканчивается песня Руми.

Я думаю, что сам Руми не смог войти внутрь духа преданности полностью. Он не смог достичь высот Кришны. Он шел к ним, но он не прошел расстояние. Если бы мне пришлось написать эту песню, я бы продолжил ее, и возлюбленный сказал бы ему: «До тех пор, пока есть ты, остается я. Просто оно будет спрятано в этом, поэтому уходи снова и возвращайся после того, как не будет тебя так же, как и меня».

Осознание «ты» не может существовать без осознания «я». Не имеет значения, используете ли вы слово «я» или не используете — разницы нет. До тех пор, пока есть «ты», существует также и «я», которое прячет себя во тьме бессознательности, но оно присутствует, потому что кто будет говорить «ты», если он не понимает того, что такое «я»? Поэтому разницы нет — говорите ли вы «есть только ты», или вы говорите «Есть только я». Это подобно колесу и спицам. И поэтому, если бы мне пришлось писать эту поэму, я бы сделал так, что возлюбленный ответил бы ему: «До тех пор, пока есть «ты» и «я», до тех пор существует эго, поэтому возвращайся обратно и избавься и от того, и от другого».

Но неужели вы думаете, что возлюбленный вернется после того, как он потеряет и «я», и «ты»? Он не будет возвращаться, и тогда я столкнулся бы действительно с трудностью при написании этой поэмы: ее невозможно было бы завершить, возлюбленный не вернулся бы. Кто будет возвращаться и к кому? Он никогда не вернется, потому что внутреннее расстояние, которое относится к приходу и уходу, исчезнет. На самом деле, расстояние создается как раз осознанием «я» и «ты», и когда исчезнет «я» и «ты», расстояние полностью также исчезнет, и поэтому я бы столкнулся с действительными трудностями при написании окончания этой истории. Как раз, может быть, поэтому Руми закончил эту историю именно так, как он закончил, потому что ее нельзя продолжать дальше, потому что после нее ничего не может быть сказано, поэтому песню пришлось завершить именно в этом месте, потому что если продолжать ее дальше, не будет никого, кто бы пришел, и не будет никого, кто бы отвечал. Кто пойдет к кому и для чего?

До тех пор, пока вы приходите и уходите, существует расстояние, и когда «я» и «ты» исчезают, исчезает также расстояние. Вместе с исчезновением расстояния происходит встреча, происходит растворение. Преданный не нуждается в том, чтобы куда-то идти, встреча происходит там, где он есть. Вопрос не в том, чтобы пойти куда-то. Вы должны умереть как личность, и должны приблизиться к высшему.

Вопрос:

Пожалуйста, расскажите нам что-нибудь о Мартине Бубере.

Мышление Мартина Бубера связано с взаимоотношениями, с близостью между «я» и «ты», Мартин Бубер — это один из наиболее глубоких мыслителей нашего века, но помните: глубина — это еще не все. Глубина — это только другая сторона поверхности, это тень. Настоящая глубина приходит тогда, когда нет ни глубины, ни поверхности, когда и поверхность, и глубина исчезают. Мартин Бубер столкнулся с чем-то очень глубоким. Он говорит, что истина жизни заключена во взаимоотношениях между «я» и «ты».

Он был атеистом, материалистом, он верил в то, что существует только материя и нет ничего, кроме материи; его мир не состоит из «я» и «ты», он состоит из «я» и «он». В нем нет места для «ты», потому что для того, чтобы было «ты», нужно, чтобы другой человек также обладал душой, и поэтому мир атеизма вынужден был ограничиться взаимоотношениями между «я» и «оно». Вот почему такой сложный мир, в котором, с одной стороны, человек называет себя «я», а с другой стороны, несмотря на то, что он наделяет себя душой, он лишает такой возможности других, и он сокращает всех окружающих просто до вещей, просто до «оно». Материалист сокращает каждого человека и все окружающее до материи. Если я верю в то, что нет ни души, ни духа, то для меня вы будете не чем иным, как просто куском материи, и тогда как я могу называть вас «ты»? Потому что только живой человек, человек, у которого есть душа, может иметь «я», и к нему можно обращаться как к «ты».

Поэтому Мартин Бубер говорит, что мир теиста состоит из «я», и «ты», а не из «я» и «оно». Мир теиста приводит к тому, что «я» обращается к миру как к «ты». Так думает Бубер.

Но я бы не сказал этого. Я считаю, что даже теист в своей глубине — не что иное, как атеист, потому что он также делит мир на «я» и «ты». Или можно сказать, что мир Бубера — это мир двойственного теиста. Но это неправильно, потому что двойственный теизм не имеет смысла. В каком-то смысле атеист — это недуалист, потому что он говорит, что есть только материя. Таков же спиритуалист, который говорит, что есть только Бог, есть только дух. Мне кажется, что гораздо легче достигнуть единства, недвойственности с точки зрения чего-то одного и очень трудно прийти к монизму с точки зрения разделения на «я» и «ты».

В этом смысле такой дуалист, как Бубер, столкнулся с большими трудностями, чем атеист, в обретении высшего, потому что материалисты недвойственны, точно так же, как монисты, которые считают, что материи нет и есть только дух, есть только сознание. И поэтому материалистам проще преобразиться, потому что, несмотря на то, что они атеисты, они признают единство существования, они не встают на двойственную позицию. И трудности последователя теории двойственности более велики. Они верят в то, что существование двойственно, что есть материя и есть дух, и для них необычайно трудно обрести состояние недвойственности, единства с существованием.

А Бубер — это сторонник двойственности. Он говорит, что мир состоит из «я» и «ты», его двойственность человечна, потому что он упускает «оно» и дает ему статус «ты», наделяет его душой. Но, тем не менее, его подход остается двойственным подходом, и он допускает взаимоотношения между «я» и «ты», не допускает единства, единства между ними. И какими бы глубокими и близкими не были бы эти взаимоотношения, существует всегда расстояние между «я» и «ты». Если я как-то связан с вами, несмотря на то, что эти взаимоотношения могут быть очень близкими, сами эти взаимоотношения отделяют вас от меня. Мы — не что иное, как двое.