"ПОСМОТРИ МНЕ В ГЛАЗА…" (повесть о любви)
Обычная материя составляет лишь 5% того мира, который известен человеку. Остальные 95% Вселенной состоят из темной энергии и темной материи. Что это такое – не знает никто…
" …темная материя зафиксирована с помощью приборов, но что это такое, мы сказать не можем".
лауреат Нобелевской премии 2005 года академик В.Л. Гинзбург.
Первая глава
У них были крепкие стройные ноги. У каждого по одной, потому что они были деревьями. Небо погудело, разорвалось и рухнуло, сотрясаясь. Где-то неподалеку упал самолёт. Деревья согнулись. Взметнулись опавшие листья. Видимо, что-то произошло. Самолеты падают не просто так. А, может быть, и просто так падают. Кто их знает-то, этих самолетов
Наушники упрямо не снимались. Особенно здесь и теперь, когда музыка безумно нравится. И надо бы выключить плейер, и это совершенно невозможно. Особенно здесь, особенно здесь, особенно здесь, в падающем самолете.
Последние полгода они стали падать всюду и когда попало. Никакой логики. Никакой последовательности. Никакого умысла. Можно вывернуть наизнанку всех пассажиров, переворошить, перещупать все узлы, все механизмы, все гайки перебрать, всех террористов передушить ещё в колыбели, а самолет все равно развалится и упадет, или не развалится, но взорвется, или сгорит прямо в воздухе…
И тут же, тут же рядом можно напиться до чертиков водки, запалить горючее, бросить гранату посреди пассажирского салона, а самолет все равно благополучно приземлится в аэропорту назначения. Никакой логики. Никаких комментариев.
…Пришли все крупнейшие критики. Либо пан, либо пропал. Пропал…. Посмотрели, закрыли глаза, замкнули слух.. Впрочем, в основном никто не пришел. Из оставшихся каждый выступающий начинал свою речь с одной и той же фразы: « Я тут тоже нарочно не смотрел его новых картин, и потому согласен со всеми, что они никуда не годятся». Успокойся, уймись, говорят тебе. Никто не смотрел и смотреть не будет. Ты приговорен заранее. Не глядя. А что глядеть-то. Гляди – не гляди, твой самолет все равно не долетит никуда. Некогда глядеть. Время дорого. Надо зарабатывать деньги. Надо хватать от жизни своё (и чужое заодно, это вчера оно было чужим, сейчас-то оно своё) пока есть что хватать и чем хватать. Некому разбирать: кто прав, кто не прав. Времени нет ни на что. И потому бей каждого. Сходу и насмерть. Чтоб не встал никогда. Тогда всё будет только твоим. Нет выбора: враг – не враг. Все – враги. Друг – лишь тот, кого можно немедленно использовать в своих интересах. И тут же – немедленно уничтожить. Вот это настоящий друг. Хороший друг – мертвый друг.
Вот такие критики у твоих картин. Хорошие критики. До одури.
И никого на свете не волнует твоё поганое настроение, как и ты сам. Что ты есть, что нет тебя. Эка невидаль. Тоскливо? Хочется умереть? Так иди и умри! И будь счастлив от того, что осуществил хотя бы эту мечту. Пусть поганую. Последнюю. Но осуществил же. Не можешь и этого? Тогда и не рыпайся. Был ты ничем, ничем и остался. А то, что самолеты падают, - так ведь осень же. Осень. Вечная осень на все 12 месяцев, на весь год… На всю жизнь.
Никто никогда ни за какие коврижки не догадается, что связь эта всё-таки есть. И даже тебе самому невдомек, что и в тебе эта связь есть тоже …
Аэропорт Гонолулу. 7.45 утра. На взлетную полосу выруливает Боинг-747. авиакомпании «Интер-эйрлайн». Обычный рейс Гонолулу - Токио. Разбег. Взлёт. Красивый разворот над островом в голубом океане…. Через 15 минут рейс 7546 исчез с экранов радаров. Мгновенно. На полуслове. Даже за секунду до случившегося экипаж не проявил ни малейшего беспокойства. Нет, самолет не растворился во времени, его обломки и останки пассажиров нашли в океане на следующий день…
Амстердам . 23.30. Рейс на Мадрид. Через 19 минут после взлёта внезапно сваливается в штопор… Никакой реакции на крики авиадиспетчеров. Абсолютное молчание в эфире до самого падения.
Нижний Ингаш. Центральная Сибирь. Полдень. Около 12-ти часов местного времени. Из-за ближнего леса «выныривает» вертолет Ми-8, стрекочет, делая круг над поселком, и вдруг, резко накренившись, обрушивается винтами на линию электропередач.. Падение. Грохот. Дым. Огонь. Крики о помощи. Семеро погибли на месте. У тракториста Дмитрия Похабова сгорели дом и два сарая.
Мысль вещественна. И если ты посылаешь миру своё зло, то оно ведь никуда не девается и не исчезает, не растворяется, а так и виснет, невидимое глазу, здесь, среди нас, в воздухе, обращающемся в ураган, в воде, вздымающей гигантские волны, в земле, разверзающейся под нами, в космосе, обрушивающем астероиды на наши головы, в воспалённых мозгах то ли алкоголика, то ли наркомана, добивающего топором родную бабушку из-за десяти-то рублей…
Кстати, по статистике доля человеческого фактора в авиационных катастрофах равна 60-80 процентам. Невнимательность диспетчера, халатность техника, ошибка инженеров, усталость пилотов или установка на эксплуатируемом лайнере трижды списанных , отработанных узлов и деталей с целью наживы – всё это – «человеческий фактор»... Впрочем, статистика ничего не объясняет, потому что она не может объяснить при чем тут твоя обида на критиков или дикие наушники того молодого чудака, который пытался отгородиться ими от жизни и смерти до самого конца, потому что вчера его девушка пошла в кафе с другим парнем и не вернулась домой до утра, и не полетела с ним в Майами… При чем тут статистика? Его самолет должен был упасть. Он и рухнул. Вот и всё.
На улице лил дождь. Он лил и шёл, и падал, и падал, утыкаясь мокрым лицом в рыхлый живот мёртвого снега. И ты снова ненавидел всех подряд. Всех, кто всё ещё живет и не помнит о тебе. И вновь где-то срывался с неба очередной лайнер, до которого тебе не было никакого дела хотя бы потому, что ты даже не догадывался о его существовании. Оно и верно: какое тебе, собственно, дело до них, до всех…
Она проводила его на посадку. Несколько минут томительного ожидания автобуса. И вот пассажиры поднимаются по трапу в салон самолета. Он обернулся и тут же заметил её мёрзнущую фигурку там, на февральской площади за ограждением чуть в стороне от толпы провожающих… Двигатели взревели, лайнер начал выруливать на взлетную полосу, а он всё смотрел и смотрел в иллюминатор на пустеющую площадь, где продолжала стоять она.
Самолет взмыл в воздух, словно ножами, полосуя крыльями мутное северное небо. Прошло ещё несколько минут. Судорожно, до рези в глазах она всё ещё всматривалась в опустевшие небеса, как бы ожидая продолжения чуда. Наступила тишина.
Милый мой!
Господи, какой же ты родной мне стал!!!!!! Ты прав, я люблю тебя все больше и больше! Что со мной творится? Ты знаешь, сегодня, после того, как я проводила тебя и уже шла с автобуса домой, я вдруг почувствовала себя...ТОБОЙ! Как будто это Ты идешь, а не я. Как будто я в тебе, с тобой, или ты во мне - я не знаю, как это объяснить...
Какое ГРОМАДНОЕ место занимаешь ты теперь в моей душе - я раньше и не представляла, что у меня там так много места! Благодаря тебе я ощутила размеры своей души. А может, благодаря тебе она увеличилась? Как ты думаешь: может ли душа вырасти? Наверное, нет. Значит, она такая большая. Или она увеличилась, потому что к ней присоединилась твоя. Хотя у нас ведь одна душа на двоих. Ну, вот, видишь, какие глупости я пишу!!!
Пришла домой, "разула" глаза и увидела, какой бардак у меня творится в комнате! Всё, завтра же возьмусь за уборку! Как я тебя люблю, как я тебя люблю, как люблю! Боже мой! Меня ереполняет любовь!!! Я вспоминаю каждое наше слово, каждый взгляд - все-все-все - и понимаю, что я просто брежу тобой!
Я не хочу забыть ни одно твое слово. Я наверное запишу их все – каждый наш момент!
Я люблю тебя. Звони мне, пиши, я очень жду! Целую сладенько-сладенько - так же как целовала сегодня - помнишь как? Главное - не задеть снова ту ранку на губе, которой я наградила тебя в порыве страсти Ну и зверюшка же я! Надо же было так поцеловать! Нет, ТАК я никого не целовала! Прости меня, миленький, я больше не буду кусаться - обещаю!!! Ведь я люблю тебя!!!