— Ты куда прешь? — послышалось недовольное. Один из охранников столкнулся с посетителем. Высокий, крепко сложенный молодой мужчина в дорогом костюме-тройке брезгливо отряхивал виски с пиджака. Охрана замешкалась, извиняясь перед "господином с обложки глянцевого журнала". А такси отъехало, увозя сладкую парочку с выигрышем.

— Руслан, ты был неподражаем, — смеялась позже Яринка, выскальзывая из вечернего платья.

— Я пиджаков на них не напасусь, — ворчал тот самый "господин с обложки".

— Пять штук подняли. Эх, хорошо. Знаешь, мелкая, ты ведь действительно талисман, не только напарник, — довольно пересчитывал купюры Нюма и был трезв как стеклышко, словно и не набрался под самую завязку за покерным столом. Он был шулером высокого класса, крупье даже не подозревали, что "везунчик" играет своими картами. И все же ему нужны были помощники. Но даже он не догадывался, насколько прав насчет "талисманизма" девушки.

Яринка сидела, забравшись в кресло с ногами, и что-то с аппетитом уплетала.

— Чего жуешь? — послышалось сонное со стороны Яши.

— Морковку.

— Поделись?

— Слышь, ты, ленивая задница, встань, натри, посыпь сахаром и добавь сметаны. А я устала с ночи.

— У, жадный кролик, — проворчал Яша. Она, конечно, все же поделилась, вот только прозвище прилипло. Еще и Нюма вставил свои пять копеек:

— Ага, точно, кролик. Самый хитрый в мире, Багс Банни.

— Бакс.

— Ага, ей подходит.

И поутру, придя с "ночной смены", когда работал без Яринки и Руслана:

— Кролик, вставай, я вкусного принес.

— А чего?

— Ликер. Прости, морковного не было, так что клубничный.

Звонок в дверь в пять часов утра. Нюма спит под боком. Значит, кто-то другой. В такую рань? Просмотр "глазка" показал, что под дверью топчется Руслан.

— С ума сошел? Мы же спим. В кои веки ночь нерабочая, — недовольно пробухтела Яринка, впуская напарника в квартиру. И мигом проснулась — Руслан был приятного зеленого цвета и со свежим шрамом на шее, видневшимся в расстегнутую (а ведь всегда при галстуке) рубашку. Пальто распахнуто, запах виски.

— Можешь убить. Это гуманно будет, — Руслан оперся спиной на стену и сполз вниз.

— Э-э! Чего случилось?!

— Мне кранты, я общак просадил, — он закрыл лицо руками. В отличие от Нюмы и Яринки, "вольных художников", Руслан состоял в группировке "купцовских", и именно общак бригады пустил по ветру. Проснувшийся Нюма бил долго, молча и со вкусом. За безголовость. Потом поил. И снова бил. К вечеру махнул рукой на бесполезное занятие, выяснил растраченную сумму и кивнул Яринке, мол, собирайся.

— Без него?

— Ага, работаем вдвоем. Придумаем по ходу. Надо же этого придурка спасать, а времени у нас мало, пока его не хватились и не начали искать.

— А бил зачем?

— По двум причинам. Для восполнения мозгов. И для прикрытия, дескать, отгреб, отлеживался, потому и не появлялся.

Двое суток, как проклятые, не вылезая из казино. Подстегнутая ситуацией Яринка выходила из ночных клубов с полными карманами фишек, вышаманенных, а то и украденных у других игроков. Днем меняла, пока тихо.

— Еще раз учудишь такое, и бить уже буду я, — пригрозила она Руслану, распластываясь на диване: ни рук, ни ног, ни нервов, да и энергии не осталось ни капли, всё ушло на разрешение проблемы.

— Нюма, Ирочка… по гроб, по гроб, — он плакал, клялся и божился. Было за что: его спасли не просто от смерти, спасли от мучительной долгой смерти.

Пригретые весенним солнцем, они сидели вдвоем в баре и пили кофе в ожидании Нюмы. Травили анекдоты, смеялись. "Парень с обложки" привлекал внимание, поскольку все же был слишком красив.

— Молодой человек, прошу вас, улыбнитесь еще раз, — какая-то девица рискнула, видимо, познакомиться. А Руслан впал в ступор от такого поворота. Яринка подавила смех и прошептала что-то на ухо девице. Та последовала примеру Руслана и застыла в столбняке.

— И что ты ей сказала, — поинтересовался напарник позже.

— Сказала, что ты — баснословно дорогой валютный мальчик, триста долларов час.

— Вот ты зараза.

— У меня замечательные учителя.

Заработав приличную сумму денег, Яринка все же рискнула поехать в Россию, выяснив адрес в Чехове, где теперь жила Мария. Решив, что если возникнут проблемы, то сможет откупиться, Яринка явно не рассчитала свои силы и нечистоплотность некоторых сотрудников "органов", а ведь должна была помнить линейное отделение Киевского вокзала в Москве. Ее сняли с поезда и отправили "до выяснения", конфисковав деньги. "Выясняли" десять суток, как положено по закону, продержав в кутузке девушку без паспорта. Потом все же выпустили, снабдив справкой для пересечения границы в обратном направлении.

— Интересно, по какому закону они деньги прикарманили? — жаловалась Яринка, напросившись к проводнику в Донецкий поезд. Дорога в Киев из Донецка напомнила времена студенчества, когда везде добиралась автостопом. Но уже не по России, теперь пришлось пересечь пол-Украины.

— Не дергалась бы ты. И так проблемы. Заляг на дно. Наши фото по всем казино, — напутствовал Нюма.

Она и не дергалась. Не больно-то чего поделаешь, когда болезнь лишила рук и ног. Не смертельно, но вполне неприятно: обширная аллергия практически содрала кожу с конечностей — расплата за зимние растраты на "везение". На какое-то время придется наглухо забыть про магию, иначе можно и не выкарабкаться. С забинтованными руками и ногами, Яринка с горем пополам добралась к подруге, в село под Киевом.

— Ох ты ж сердешная, — мама подруги закрыла рот руками, безоговорочно приняв девушку под свою опеку, шикнув на мужа, дочь и на мужа дочери.

Все лето Яринку лечили отварами из череды, восстанавливая кожу. И без того являясь обузой, девушка не решилась напрягать подругу и ее семейство еще и уходом за своими волосами, которые на тот момент достигали бедер. Решилась бы, вот только у подруги был маленький ребенок, и так забот хватает.

— Режь, — Яринка поставила стул посреди комнаты и протянула ножницы. Она бы и сама остригла, вот только руки забинтованы.

— С ума сошла?! — взъярилась подруга.

— Режь, они сыпаться начинают. Не страшно, вырастут.

— Галка, не смей! — вмешался муж подруги, но Яринка была непреклонна.

Темно-рыжие локоны заскользили по спине, сползая на пол мертвым змеями-медянками. Галка плакала и стригла. Яринка просто плакала, прощаясь со своей гордостью — роскошными косами цвета темной меди.

Автобус остановился у "Авроры" на Радужном. Яринка сошла с подножки и получила легкий тычок свернутой в трубочку газетой.

— Приветище, — расплылся в улыбке Рустам, оказавшийся на остановке. Резко побледнел и разразился матами:

— Да лучше бы ты голову отрезала! Ты что натворила, дурища?! Да я на твои волосы молился!

— Прости, я не специально. Просто так сложилось.

Кощеева земля

В день рождения Рустама Яринка явилась на Майдан с бутылкой шампанского, демонстративно поставив ее в зонтик музыканта.

— Какие люди, какие люди… и сами себе охрана, — Рустам довольно улыбнулся, не прерывая песни, скорее дополняя репликой.

— А какие? — поинтересовалась кудрявая девчушка лет пятнадцати, сидевшая под стенкой за спиной музыканта — почетное место, свои.

— Как это — какие? Бабушка моя, — поюморил он в ответ, припоминая зимние воспитательные процессы.

— Бабушка?!

— Ага, троюродная. И вот такая разница в возрасте, вернее, отсутствие разницы, — прибавила Яринка, едва сдерживаясь, чтобы не захохотать. Шутку поняли или нет, но прозвище за девушкой закрепилось.