— Врагу не пожелаешь. Хотя, стой, ты готовить умеешь? — поинтересовалась блондинка, которую звали Ирина.

— Умею, к чему вопрос?

— Мы квартиру сняли до зимы, но уезжаем через месяц, отпуск заканчивается. Хозяин квартиры вроде нормальный дядька, но заартачился, мол, за три месяца вперед платить, а мы же малолетки, нам не хотели сдавать, вот только он согласился.

— И? — Яринка не понимала, к чему все это.

— Ну, это, будешь нам готовить, потом квартира тебе останется оплаченной, глядишь, и разгребешься потихоньку, — пояснила Ирина.

— С чего такая милость? — поинтересовалась Яринка, хотя ответ и так знала.

— Грехи замаливаем, — Вика отвела взгляд.

Грехи оказались самыми что ни на есть… грешными. Две шестнадцатилетние фотомодели из Москвы приезжали в Киев подработать. Проституцией. Яринка решила, что не настолько ханжа, чтобы читать им морали, поэтому, узнав обстоятельства, согласилась. Что ж, можно побыть и домработницей у проституток. Все же лучше, чем околачиваться ночью по улицам.

Домашние хлопоты не отнимали много времени, поэтому хватало и на то, чтобы пытаться найти работу. Вот только без документов это сделать оказалось невозможно.

— В наш профиль не рискнешь? — спросила Вика.

— Да брось, у нее на лбу написано "девственница". Такая через принципы не переступит, — ответила вместо Яринки Ира. Она была старше и главней в тандеме.

— Написано. Но расслабить ее не помешает. А то как натянутая струна две недели, — проворковала Вика, пробежав кончиками пальцев от плеч вниз по спине Яринки. Та вздрогнула, прикрыв глаза, понимая, что ей понравилось прикосновение.

— Ой-ой, а ей девушки нравятся, — развеселилась Ира и присоединилась к подруге, утаскивая в постель опешившую Яринку.

Она не сопротивлялась, полностью отдавшись во власть ласковых рук жриц любви. Они отлично знали, что делали, заставив Яринку хоть на несколько часов забыть обо всех проблемах, обволакивая нежностью и страстью.

— Вот вы сучки, — шутливо выругалась Яринка, выползая утром из одеял.

— Так мы знаем, — хитро улыбнулась Вика.

Они уехали через две недели после этого случая, оставив Яринке оплаченную на два месяца квартиру и жаркие воспоминания о проведенных в их объятиях ночах.

Короткая передышка завершилась, и снова надо было что-то думать, нельзя же постоянно полагаться на призванных доброхотов. Квартира — это хорошо, только потом платить за нее нечем. А еще надо что-то есть, за что-то жить, не говоря уже о том, как вернуть себе дочь. Но в этом плане время пока терпело, Мария так скоро не успокоится, так что нужно выискивать способы. И все же… полное уныние и безысходность. Возможно, она бы совсем поддалась депрессивным настроениям, если бы не произошло то, после чего обычно девушки ломаются. А она расправила плечи.

Она возвращалась вечером домой после очередной неудачной попытки найти работу. Уставшая, издерганная, она не нашла сил даже на иллюзорную защиту. Какой-то парень преградил дорогу в попытке познакомиться. Она посмеялась и попробовала отшить, но неожиданно показался второй, подъехал на машине… в неё и затолкали Яринку. Какая-то квартира, на столе бутылка водки, которую Яринка умудрилась схватить, пока летела от удара к стене. С такой скоростью залпом из горлышка она еще ни разу в жизни не пила. Успеть опьянеть, пока не началось, а ведь сейчас начнется. Она сопротивлялась, не могла не сопротивляться. Ее били. Иногда удары приходились в живот. Били и насиловали. А потом отвезли в какой-то переулок и выбросили.

Утром кое-как Яринка доползла до квартиры. О пострадавших почках догадалась по крови при походе в туалет. Не осталось ни мыслей, ни эмоций. Только боль и злость. И обещание себе, что она больше никому и никогда не позволит так с ней поступить. Злость оказалась правильным чувством, убившим страх. Отлежавшись до нормального самочувствия, Яринка не побоялась вновь выйти на улицу. Она не собиралась отступать только потому, что ей не повезло нарваться на двух ублюдков. Зато наивности поубавилось. И как знать, чем аукнулось насильникам проклятье обозлённой ведьмы.

Было в Майдане что-то завораживающее, заставляющее приезжать сюда вновь и вновь. Часть города, которую словно не касались бандитские разборки. А еще там были хиппи, а с ними еще по питерскому прошлому Яринка умела находить общий язык. Приезжая все чаще, постепенно начала вливаться в компанию, знакомиться. Сидеть на корточках под стеной "Трубы" и пить пиво, слушая музыкантов. Ну да, пиво, оно же калорийное, сойдет за обед и ужин. И сигарет всегда есть у кого стрельнуть. А еще музыка. Живая, настоящая. Почти как в Питере. Как-то само собой получается напитываться правильной энергией, превращая её в непроницаемый щит. И иногда удается попасть на квартирник. Возможность забыться ночью, а утром снова в бой. Майдановские вечера, майдановские музыканты. И громом среди ясного неба восторженными возгласами майдановской тусовки: "Рустам приехал!"

Они не познакомились. Они просто поехали вчетвером на флет, поскольку холодно и надо греться.

— Чего сидишь? Поехали, — вот и все знакомство. И зависть в глазах новых приятелей, надо же, сам Рустам пригласил.

Два парня и две девушки орали песни до утра, чем снискали ненависть соседей, но мало этим обеспокоились. В историю знакомство с Рустамом вошло под кодовым названием "Квартет". Ничем не объяснимое взаимное притяжение. И она влюбилась в этот голос, сильный настолько, что способен перепеть скандирующую толпу, не перекричать, а именно перепеть, голос, вынимающий сердце наружу. Голос, который сам по себе магия, из которого можно бесконечно черпать невероятную животворящую силу. Рустам закономерно был звездой Майдана, хотя с такими данными мог быть и звездой сцены и экрана. Шестнадцатилетний мальчик, купающийся в славе местного разлива. Как оказалось позже, наркоман и суицидник. И все же на долгие годы — лучший друг.

— Ты у нас чейная будешь?

— Ничейная.

— Шампанское будешь?

— Буду.

— Ок, пойдем.

— Куда?

— В Зеркальный. Пить шампанское за твои прекрасные глаза.

— Саш, не заливай, не выгорит, — Яринка рассмеялась. Местный валютный "кидала" был ей уже знаком. В принципе, безобидный, если не считать того, что мошенник.

— Не заливаю, реально хочется шампанского, а не с кем, все не выезде, — он пожал плечами.

— Черт с тобой, золотая рыбка, оплатишь мне такси домой.

— Как скажете, сударыня.

Он был фигляр и шут. И бывший спортсмен-разрядник. Акробат. Так его и называли. Ужимочки, картинные раскланивания, лексикон серебряного века. Женский пол его обожал, мужской побаивался, поскольку все же Сашка-Акробат являлся авторитетным бандюганом, снискавшим уважение всего Майдана, учитывая то, что это "кощеева земля" и никому из бандитских группировок не принадлежит.

— Саш, а ты чего такой? — поинтересовалась Яринка, наблюдая, как сыпет мелким бисером Акробат.

— А меня жена бросила. Поэтому напиваюсь вот с тобой.

— А почему шампанским?

— Обожаю женщин, Мадам Клико — одна из любимейших.

— Саш, это "Советское", а не "Клико".

— А без разницы.

Спустя несколько дней Акробат снова подошел к Яринке и заговорщицким тоном сообщил:

— Сегодня ты будешь мое девушкой.

— С дуба рухнул?

— Нет, реально, спасай. Друг "откинулся", квартирку организовали, не могу не ехать. Так ведь повесят на меня какую-нибудь шлюху. А я не хочу, — как-то слишком обреченно прозвучало. Яринка согласилась. А потом истерично хихикала весь вечер, когда Акробат кормил ее с рук и был сама предупредительность. Никто бы и не догадался, что она вовсе не его девушка, а просто так — знакомая. Было пьяно и шумно, были шлюхи, одну из которых "востребовали" прямо на полу, рядом с диваном, на котором расположились для просмотра видика Сашка с Яринкой. "Галантный кавалер" целомудренно уткнул "свою" девушку носом в подушку, сказав, что она еще маленькая, и на такое ей смотреть не надо. А еще запомнился "откинувшийся друг" Лелик: шкафообразное нечто под два метра ростом.