Вот рассуждение А.М. Столярова, писателя-интеллектуала, лауреата множества премий (2008): «Современное образование становится достаточно дорогим… В результате только высшие имущественные группы, только семьи, обладающие высоким и очень высоким доходом, могут предоставить своим детям соответствующую подготовку. Воспользоваться [новыми лекарствами] сможет лишь тот класс людей, который принадлежит к мировой элите. А это в свою очередь означает, что “когнитивное расслоение” будет закреплено не только социально, но и биологически, в предельном случае разделив все человечество на две самостоятельные расы: расу “генетически богатую”, представляющую собой сообщество “управляющих миром”, и расу “генетически бедную”, обеспечивающую в основном добычу сырья и промышленное производство.

Очевидно, что с развитием данной тенденции “когнитивное расслоение” только усилится: первый максимум устремится влево — к значениям, характерным для медицинского идиотизма, что мы уже наблюдаем, в то время как второй, вероятно, все более уплотняясь, уйдет в область гениальности или даже дальше…

Современные “морлоки” с их интеллектом кретина будут неспособны на какой-либо внятный протест. Равным образом они постепенно потеряют умение выполнять хоть сколько-нибудь квалифицированную работу, и потому их способность к индустриальному производству вызывает сомнения» [12].

Эти рассуждения исходят не из маргинального кружка, а элитарной общности, принадлежащей к российскому «креативному классу», на который реформаторы возлагают большие надежды. Но этот демарш идеологов «класса интеллектуалов» показал, в каком плохом состоянии находятся наше общество, культура и государство.

Пройдем по некоторым другим сферам культуры, которые подвергаются деформации на наших глазах.

Реформа привела к важному провалу в культуре, о котором не принято говорить. Он из тех, которые тянут на дно, как камень на шее — пока не сбросишь, не выплывешь. Речь о том, что элита присвоила себе право на ложь. Общество, где утверждено такое право, слепо. Оно не видит реальности, и с каждой ложью в нем слепнут и поводыри. Ложь элиты скрывает ее отход от ценностей, которым следует большинство. Под прикрытием лжи нарастает разность потенциалов на ценностных полюсах общества, и в пределе это ведет к гражданской войне того или иного рода.

Есть преуспевающие «пиратские страны», стоящие на принципе «Не в правде Бог, а в силе». В век Просвещения этот принцип был прикрыт ложью, ушел в молчание круговой поруки — ложь была направлена вовне, а не против своей же нации. У нас произошел другой поворот — элита стала лгать именно «своему» народу.

Стратегия реформ изначально строилась на лжи. Сейчас уже невозможно делать вид, что «мы не знали». Уход от рефлексии загоняет болезнь все глубже, ложь формирует особый тип рациональности. Обман стал социальной нормой реформаторской элиты России — вот главное.

Перестройка шла под лозунгом «Больше социализма, больше справедливости!» — а наши интеллектуалы зачитывались фон Хайеком. Но едва ли не во всех своих трудах он в разных выражениях предупреждал, что рыночная экономика несовместима с социальной справедливостью. О.Т. Богомолов напоминает о таком его постулате: «Имеет ли какой бы то ни было смысл понятие социальной справедливости в экономической системе, основанной на свободном рынке? Категорически нет» [38].

Знали — и обманывали! Ну как с такой интеллектуальной элитой может не впасть в кризис страна? Эти интеллектуалы, выведенные на авансцену, передают обществу расщепление своего сознания. Мы уж не говорим о тех циничных представителях номенклатуры, которые после 1991 г. пустились во все тяжкие, занялись коррупцией и глумятся над доверчивыми людьми.

Конечно, служение интеллектуала власти — одна из сложнейших проблем философии. Ведь интеллектуалу при осмыслении вариантов политических решений приходится постоянно находить баланс между несоизмеримыми ценностями. Де Токвиль писал: «Мой вкус подсказывает мне: люби свободу, а инстинкт советует: люби равенство». Отсюда и переживания.

Но ведь в «культуре перестройки» и представление о свободе было деформировано ложью! Свобода представляет собой вовсе не гармоничный набор благ, а систему конкурирующих между собой и даже несоизмеримых свобод. Есть ситуации, в которых «не существует пристойного, честного и адекватного решения», и это не зависит от воли или наклонностей [13]. Может ли политик пожертвовать адекватностью решения? Да, если он в этом конфликте выше адекватности поставит свою репутацию «пристойного, честного» человека. Но будет ли это честным? Эти драматические ситуации — реальность.

Но эти ситуации не были обдуманы ни в обществе, ни даже в российской философии. В результате большая часть гуманитарной интеллигенции стала осознавать себя как двуличную, а затем и приняла двуличие и обман как норму. Очень многие впали и в цинизм.

Какую роль сыграл этот обман, вошедший в норму? Приняв логику обмана, элита отошла от рациональности. Позже стало возможным игнорировать фактическую информацию, в том числе количественную. Общество утратило инструменты для познания реальности. Лжец теряет контроль над собой, как клептоман, ворующий у себя дома. Речь идет о сдвиге в мировоззрении, подрыве жизнеспособности нашей культуры. Это произошло в самой доктрине реформ и за эти годы стало элементом «культурного ядра» общества. Это программа-вирус нашего сознания.

Мягкий вариант лжи — умолчание, но оно часто наносит вред больший, чем прямой обман. Вот, 16 ноября 1999 г. по всем каналам телевидения прошел сенсационный репортаж: в Российскую академию наук вернулся подлинник рукописи романа М. Шолохова «Тихий Дон». Взахлеб говорилось о том, как подло травили Шолохова «в советские времена», утверждая, что будто не он автор романа. Это говорилось так, будто Шолохова подло травили фигуры вроде Жданова, Суслова, Андропова — в общем, «большевики». Ни разу не было даже упомянуто имя самого авторитетного организатора этой кампании 1970-х гг. — А.И. Солженицына. Не было сказано и о том, что эта кампания носила политический, антисоветский характер (мол, СССР дал миру одного крупного писателя, да и тот — плагиатор). Понятно, что Солженицыну было невмоготу выйти к микрофону и как-то объясниться. Но зачем было превращать окончательное установление авторства Шолохова в антисоветскую акцию — почти так же, как антисоветской акцией были и обвинения в плагиате.

Свидетельством большого и резкого изменения в культуре стал тот факт, что в идеологическую борьбу активно включились ученые, обладающие «удостоверением» разумного беспристрастного человека (иногда завоевавшего доверие и своей профессиональной работой). Это подрывало систему престижа, важную опору культуры. Поток ложных утверждений заполнил все уголки массового сознания и создавал ложную картину буквально всех сфер бытия России. Наше общество просто контужено массированной ложью.

Тяжелый удар по культуре нанесла ложь, которой был пропитан весь идеологический дискурс перестройки, представляющий ее переходом к демократии и правовому государству. Для тех, кто лично общался с этими идеологами и читал их тексты, эта ложь стала очевидной уже в 1989-1990 гг., но основная масса населения искренне верила в лозунги и обещания — общество действительно доросло до общей потребности в демократии. И стоило ликвидировать СССР и его политический порядок, как те же идеологи стали издеваться над обманутым населением с удивительной глумливостью.

А.С. Панарин говорит о катастрофических изменениях в жизнеустройстве и добавляет: «Но сказанного все же слишком мало для того, чтобы передать реальную атмосферу нашей общественной жизни. Она характеризуется чудовищной инверсией: все то, что должно было бы существовать нелегально, скрывать свои постыдные и преступные практики, все чаще демонстративно занимает сцену, обретает форму “господствующего дискурса” и господствующей моды» [15].