Затем я хотел поискать Морли Дотса, которого имел в виду еще до того, как Покойник настоятельно посоветовал мне оставить тропу одинокого волка. Он совершенно прав. Кантард не то место, куда можно отправляться в одиночку.

Вдруг из-за угла вынырнула чья-то лапища, цапнула меня за руку и сильно рванула.

Выходит, и город может оказаться небезопасным.

Я врезался в стену и увернулся от кулака, который скорее почувствовал, чем увидел. Я провел отвлекающий прямой правой и одновременно ногой пнул противника в голень, как делают девицы, спасая свою честь. Гора мышц и сухожилий, нависающая надо мной, изобразила танцевальное па и отодвинулась настолько, что я сумел оценить ее истинные размеры. Внушительно.

— Плоскомордый Тарп!

— Привет, Гаррет! Старик, если б я знал, что придется иметь дело с тобой, ни за что не взялся б за эту работу.

— Чушь! Уверен, ты говоришь это всем, с кем имеешь дело.

— О… не груби, Гаррет. Ты же знаешь, каждый зарабатывает тем, что ему удается лучше всего.

Краем глаза я заметил знакомую низенькую фигурку, наблюдавшую за нами с противоположной стороны улицы.

Я выудил из кармана пухлый кошелек, хранивший часть щедрот, ниспосланных мне чуть раньше ее дядей.

— Брось, Гаррет. Ты же знаешь, меня не купишь. Я не откажусь от контракта. Нет, правда, мне жаль, что это оказался ты. Но за работу уплачено. Что со мной станет, если по городу поползет слух: «От него можно откупиться»? Я превращусь в безработного. Очень, очень сожалею, Гаррет. Но мне придется сделать то, за что уже получены бабки.

Я и не надеялся, что получится, но попытаться все же стоило.

— Ты же знаешь, Плоскомордый, я последний, кто может попросить тебя смыться, не отработав, — заявил я.

— Хо! Очень рад. Боялся, не поймешь.

— Хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал, Плоскомордый. Держи пять марок за работу.

— Хорошо. Я буду себя чувствовать лучше, если смогу что-то для тебя сделать. Что?

— Видишь бабенку на той стороне? Ту, что спустила тебя на меня. Когда закончишь здесь, отведи ее на Базар, раздень догола, положи на колено и отвесь тридцать хороших шлепков по заднице. Затем отпусти и пусть валит домой.

— Голышом? Тогда ей не выбраться с Базара, Гаррет.

— Получишь еще пять, если она целой и невредимой доберется до дома. Но пусть и не подозревает, что ты присматриваешь за ней.

— Заметано, Гаррет.

Осклабившись, он протянул похожую на лопату ладонь, и я положил в нее пять марок.

Когда рука опустилась в карман, я врезал ему по голове кошелем, вложив в удар всю силу. Затем я попытался бежать. Но успел сделать лишь два шага.

Он честно отработал полученные от Розы деньги и выполнил договор до последней буквы.

Я, само собой, пытался защищаться, и даже небезуспешно. Не многим удается целую минуту противостоять Плоскомордому Тарпу. Разок я даже влепил ему так, что он должен был запомнить этот удар минут на десять.

Он всегда очень заботлив, этот Плоскомордый. Когда я оказался на земле в полной отключке, он сунул под меня кошель, чтобы его не увел случайный прохожий, пока я не оклемаюсь. Затем он отправился навестить следующего по списку клиента.

8

Болело все. Площадь ушибов была не меньше двух акров. Плоскомордый лупил по таким местам, о существовании которых я и не подозревал. Тело и душа требовали, чтобы я на недельку отправился на покой. Твердил, что настало время найти Морли Дотса. Даже Плоскомордый Тарп не посмел бы связаться со мной, если бы рядом был Морли.

В свалке и заварухе не найдется никого лучше Морли. А если верить его трепу, лучше Морли Дотса никого нет в любой ситуации. Некоторым хотелось бы, чтобы он схлестнулся с Плоскомордым, и посмотреть, что из этого выйдет. Но оба они без предоплаты и мухи не обидят. А Плоскомордый не идиот, чтобы заключать контракт на Морли. Да и Морли не настолько тщеславен, чтобы связываться с Плоскомордым. Им обоим плевать, кто из них окажется лучшим. Это кое-что говорит об их профессионализме.

Поиски стоило начать с заведения под названием «Домик Радости Морли».

Это название — одна из его дурацких шуток. В заведении вечно болтались эльфы, полукровки и прочие существа. Меню предлагалось строго вегетарианское и безалкогольное. Представление было таким бесталанным и унылым, что даже вид дохлого логхира по сравнению с ним был бы радостным зрелищем. Но завсегдатаям забегаловки все это, наверное, было по вкусу.

Когда я вошел, в зале воцарилась тишина. Не обращая внимания на недоброжелательные взгляды разнообразных существ, я захромал по направлению к месту, которое в приличных заведениях именуется баром. Так называемый бармен бросил на меня быстрый, но внимательный взгляд и одарил улыбкой, продемонстрировав остроконечные зубы темного эльфа.

— У вас дар восстанавливать против себя людей, Гаррет.

— Посмотрели бы вы на того парня!

— Посмотрел. Он заскочил сюда глотнуть брюссельской капусты. Ни одной царапины.

Позади меня возобновился гул общей беседы. Бармен был любезен не более, чем обычный темный эльф. То есть с трудом, но выносил присутствие в своем обществе сомнительной формы жизни более низкого порядка. Я чувствовал себя, как обожающая пиво собака в человеческой таверне.

— Значит, слух уже распространился?

— Каждый, кто так или иначе слышал о вашем существовании, знает все. Вы сводите счеты довольно грязными шутками.

— Вот как. Уже и это известно? Ну и как все прошло?

— Она сумела добраться до дома. Думаю, теперь эта перепелочка будет действовать иначе.

Он загоготал так, что по спине у меня поползли мурашки. Такое чувство, словно видишь кошмарный сон, хочешь проснуться и не можешь.

— В следующий раз крошка просто наймет кого-нибудь перерезать вам глотку.

Я уже подумывал об этом. Даже сделал в памяти зарубку, чтобы не забыть достать и почистить кое-что из своих лучших защитных приспособлений. Обычно на работе я полагаюсь на быстроту ног и только в редких случаях утруждаю себя ношением железок.

Сейчас, по-видимому, и наступил тот самый редкий случай.

Покойник предупреждал меня.

— Где Морли?

— Там, — он ткнул вверх пальцем. — Но он занят.

Я направился к лестнице.

Бармен открыл было пасть, чтобы заорать, но в последний момент передумал. Это могло вызвать заварушку. Своим самым дружелюбным тоном он произнес:

— Гаррет, вы должны нам пять марок.

Я повернулся и одарил его ледяным взглядом.

— Плоскомордый сказал, что вы можете списать их с его счета.

— Вашу улыбку следовало бы отлить в бронзе, чтобы сохранить для потомства.

Его морда расплылась еще шире.

— Этот здоровый увалень не такой дурак, каким старается казаться.

Я повернулся спиной к залу. Не стоило демонстрировать кошель и дразнить ребят. Они уже окосели от принятого салата, и кто знает, что им придет в голову.

— Он вовсе не дурак.

Кинув пять монет, я заторопился вверх по ступеням, прежде чем бармен сумел остановить меня.

Я постучал в дверь Морли. Никакого ответа. Я заколотил сильнее. Дверь задрожала.

— Убирайся, Гаррет! Я занят.

Дверь оказалась не запертой, и я влез. Чья-то жена, пискнув, метнулась в другую комнату, волоча за собой одежонку. Я успел увидеть только ее пышный хвост. Кажется, я ее не знал.

Морли выглядел прекрасно. На нем не было ничего, кроме носков на ногах и довольно злобного оскала на роже. Он не мог избавиться от него, хотя и был темным эльфом всего лишь наполовину.

— Ты, как всегда, не вовремя, Гаррет. И манеры твои при тебе.

— Как ты узнал, что это я?

— Магия.

— Хрен, не магия! Ты, наверное, съел что-то не то. Если ты называешь пищей тот силос, который обычно употребляешь.

— Думай, что говоришь. Ты уже должен мне одно извинение.

— Я никогда не извиняюсь. За меня это делает моя мама. Так как же ты все-таки узнал, что это я?