Делаю глоток кока-колы, ставлю стакан на барную стойку и подхожу.

— Говорите, сеньор Циммерман. Что вы хотели?

Эрик понижает голос и, не меняя выражения лица, спрашивает:

— Что ты делаешь, Джуд?

Надо же, я опять стала «Джуд».

— Пью кока-колу, — отвечаю. — «Зеро», конечно, чтобы не потолстеть.

Моя дерзость выводит его из себя. Я это знаю, и мне это нравится.

— Почему ты постоянно заставляешь меня сердиться? — спрашивает он, приводя меня в замешательство.

Да у него совсем нет совести!

— Я?! — шепчу. — Да ты…

У него жесткий, напряженный и вызывающий взгляд.

Его зрачки сужаются и говорят мне о многом, но я не желаю сегодня ничего понимать. Я отказываюсь.

— Проходите в зал, — говорит он. — Будем обедать.

Когда мы с Сантьяго заходим в зал и садимся на другом конце стола, звонит мой мобильный. Опять сестра! Перезвоню ей позднее, сейчас у меня нет никакого желания выслушивать ее жалобы. Еда восхитительная, и я продолжаю болтать с приятелем.

Пару раз поглядываю в сторону шефа и вижу, как он улыбается Аманде, отчего снова начинаю злиться. Но когда наши взгляды встречаются, я вспыхиваю. Завожусь. Этот взгляд Айсмена будоражит все мои нервные клетки, и я пылаю.

В половине пятого возвращаемся в офис. Я, конечно же, ехала в машине Сантьяго. Собрание завершилось только к семи вечера. Я без сил!

21

Когда рабочий день подошел к концу, Аманда, Эрик и я направляемся к лимузину. Не давая Эрику возможности снова меня унизить, сразу сажусь рядом с шофером.

Прохлаждайся!

Слышу, как они разговаривают. Точнее, слышу, как Аманда кудахчет, словно курица. До меня доносится то, о чем они говорят, и меня это бесит. Я не хочу их слышать. Стоит только посмотреть на Аманду, сразу становится понятно, какие цели она преследует. Стерва!

Я думала, что они снова поднимут стекло, разделяющее салон, но Эрик этого не делает. Он хочет, чтобы я была в курсе всего, что он скажет. Он говорит по-немецки, и меня возбуждает его голос. Заводит меня.

Лимузин останавливается возле отеля.

У меня возникает неимоверное желание поскорее смыться и не видеть ни Эрика, ни Аманду, но я покорно жду, пока они выйдут из машины. Прощаюсь с ними и ухожу.

Бегу к лифту и, когда за моей спиной закрываются двери, облегченно вздыхаю. Наконец-то я одна!

День был отвратительным, и мне хочется исчезнуть. Войдя в номер, бросаю кейс на диван и включаю музыку.

Распускаю волосы, снимаю пиджак и выпускаю блузку из юбки. Мне нужен душ.

В это время слышу, как кто-то тарабанит в дверь. Разум подсказывает, что это Эрик. Осматриваюсь. Единственный путь к бегству — выпрыгнуть из окна мансарды и умереть на асфальте. Какое огорчение для отца! Даже речи быть не может!

Решаю не обращать внимания. Я не собираюсь открывать. Но стук не прекращается.

Наконец открываю дверь, и мое лицо перекашивается от удивления. Передо мной Аманда! Она осматривает меня с ног до головы.

— Я могу войти? — спрашивает она по-немецки.

— Конечно, сеньорита Фишер, — отвечаю я тоже по-немецки.

Она входит, я закрываю за ней дверь.

— Ты опять останешься на выходные, как тогда в Барселоне? — спрашивает она.

Делаю недовольное лицо и немного размышляю.

— Да.

Ответ явно ее раздражает. Она проводит рукой по волосам и опускает руки на бедра.

— Если ты намерена быть с ним, то забудь об этом. Он останется со мной.

Свожу брови, словно со мной говорят по-китайски и я ничего не понимаю из сказанного:

— О чем вы говорите, сеньорита Фишер?

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Не строй из себя дурочку. Ты ведь бедная испаночка, которая видит в Эрике золотую жилу, не так ли?

Я ошеломлена. Хлопаю глазами и выпускаю сидящую внутри фурию:

— Послушай, красотка, ты меня не за ту принимаешь. И если будешь продолжать в таком духе, у тебя будут проблемы, потому что я не из тех, кто помалкивает и дрожит от страха. Следи за тем, что говоришь, и не надоедай бедной испаночке.

Аманда отступает на шаг. Вероятно, мое предупреждение прозвучало правдоподобно.

— Думаю, что разумнее всего тебе держаться от Эрика подальше, — произносит она. — Я сама дам ему все, что нужно. Я хорошо его знаю и понимаю, как удовлетворить его желания.

Я сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони. Но я отдаю себе отчет, что не могу поступать так, как мне хочется. Считаю до двадцати, потому что до десяти — не помогает. Подхожу к двери и открываю ее.

— Аманда, — говорю я со всей любезностью, на какую только способна, — выйди из моей комнаты, потому что если ты здесь пробудешь еще хоть немного, то может произойти нечто непредсказуемое.

Когда она уходит, резко хлопаю дверью и громко ругаюсь. Снимаю туфли и со злостью бросаю их на диван. Будь она проклята!

Я в бешенстве. Эрик использовал меня, чтобы заставить ревновать эту надутую куклу? В ярости стучу ногой по креслу. Как я могла быть такой глупой? Не желая ни о чем больше думать, беру ноутбук, и в этот момент приходит сообщение. Эрик: «Иди ко мне в номер».

Я свирепею еще больше. Он всегда считал меня своей игрушкой, но сейчас понимаю, что была для него глупой куклой. Набираю сообщение: «Пошел к черту!»

Ответ не заставляет себя ждать.

Дверь открывается, и заходит Эрик — в одних брюках, с карточкой в руках. Не сказав ни слова, подходит ко мне, бросает карточку, которой он открыл дверь, берет меня за руку, поднимает и целует. Его язык проникает так глубоко, что я теряю самообладание. Я стараюсь не отвечать на поцелуй, но тело меня выдает. Оно хочет его и меня не слушается. И мгновение спустя я сама целую Эрика в поисках большего.

Его руки быстро расстегивают сзади на юбке пуговицу, и он прижимает меня к стене. Я выгляжу совсем маленькой без каблуков рядом с ним. Мне всегда это нравилось, точно так же, как и ему нравится чувствовать свое превосходство. Ногой он раздвигает мои ноги, а его рука ныряет мне под блузку и скользит по животу. Закрываю глаза и улетаю от наслаждения. Пусть продолжает. Не снимая юбку, его рука опускается вниз, попадает ко мне в трусики и находит клитор. Ласкает и возбуждает его.

Его опытные пальцы массируют и стимулируют мой чувственный холмик, и я издаю стон наслаждения.

Мне трудно дышать. Я схожу с ума. Я трусь об него, а он свободной рукой шлепает меня по попке. О, да! Он расстегивает брюки, вытаскивает руку из моей киски и ведет меня в центр гостиной.

— Малышка, ты даже представить не можешь, как я тебя хочу.

Расстегивает молнию на юбке, и та падает на пол. Он приседает, приближается губами к моим трусикам и вдыхает. Легонько кусает венерин холмик, и я ахаю от удовольствия. Его властные руки ласкают меня, поднимаются по моим ногам, хватают мои трусики и снимают их. Моя киска снова обнажена, но я ничего не говорю. Даже не пикаю. Позволяю ему делать со мной все, что угодно.

Он поднимается с пола. Толкает меня к спинке дивана и разворачивает. Я нагибаюсь вперед, опустив голову и руки. Мой зад перед ним. Он покусывает мои ягодицы, ласкает меня руками. И вдруг опять шлепает меня, на этот раз намного сильнее. Ого, как больно! Но боль угасает, когда он прижимается своим твердым карающим пенисом, собираясь овладеть мною.

Он раздвигает мне ноги, прижимает меня одной рукой к спинке дивана, чтобы я не шевелилась, а другой рукой проводит пенисом от моей разгоряченной киски к попке и наоборот. Играет им в моей промежности, еще больше меня возбуждая.

— Я сейчас оттрахаю тебя, Джуд. Ты сегодня вывела меня из себя, и я буду трахать тебя так, как мечтал об этом целый день.

У меня перехватывает дыхание.

Его слова меня заводят, и мне это нравится.

Я выгибаю спину. Эрик падает на меня всем телом, кусает плечо, спину, я извиваюсь. Я возбужденная, мокрая и готовая принять его. Мое тело умоляет о нем. Он проникает в меня одним движением и требует: