Разгружали груз на следующую ночь. Взяв первый пакет, Пройдоха сразу же определил, что это золото.

— Тебе повезло, парень, — сказал Сом и впервые дружески похлопал Пройдоху по плечу. — Длинного господин выгнал... Ты займешь его место... Поздравляю с крещением!

— А чем провинился Длинный? — насторожился Пройдоха.

— Да... — неопределенно ответил Сом. — В общем, пистолет остается у тебя. Теперь ты тоже телохранитель господина. Мой напарник! Держи!

Он протянул Пройдохе деньги. Тысячу гонконгских долларов[23]. Пройдоха растерялся... Он никогда не имел столько денег сразу, если не считать тот капитал, который был в героине.

— Слушай, вьетконговец, — сострил Сом, — от нас тебе никуда не деться. Деньги советую определить в банк. На черный день пригодятся. Наш хозяин умеет хорошо платить. Но не любит двух вещей — трепачей и любопытных.

Я предложил господину Фу сигарету. Он поблагодарил, закурил... Мое молчание затянулось. В конце концов имел я право задуматься, испугаться, раскаяться или приготовиться к очередному туру схватки — своеобразной китайской борьбе, где не хватают друг друга за пояс, как это делают араты во внутренней Монголии, а где схватка гораздо изощренней и безжалостней? Призом могла оказаться моя жизнь или жизнь господина Фу.

Я чувствовал, что господин Фу не питает лично ко мне ненависти. Ему даже приятна была наша беседа. Человеческая психика находится под семью печатями для психологов, не говоря уже о простых смертных, нахватавшихся верхов из научно-популярных статей, наподобие меня. Для меня сила человеческой мысли граничит с фантастикой, и, если бы кто-то вдруг передвинул силой мышления предмет, я бы не удивился, возможно, и потому, что некогда было бы удивляться — я бы готовил «гвоздь» для своей любимой и распроклятой газеты. Господин Фу испытывал ко мне даже расположение... В чем и заключалась вся пикантность моего положения. Так любуются пирожным на конкурсе кондитеров: «Жалко есть!» — и тем не менее едят, и с аппетитом едят, самые лучшие шедевры кондитеров.

— Зачем вы пришли ко мне?

— Видите ли, господин Кинг, — ответил он задумчиво, — у вас королевская фамилия.

— А у вас счастливая[24].

— Я вынужден побеспокоить вас, хотя официально нас никто и не представлял, но в наше стремительное время я решился на этот шаг, рискуя прослыть невежливым...

«Понесло, — подумал я. — Давай, давай». Я пропускал мимо ушей его извинения. «Тепло... тепло... горячо, — отмечал я про себя. — Доехали!»

— Убили моего слугу, — сказал Фу. — Как мне удалось узнать, вы были в зале ресторана, и может быть...

Он замолчал и растаял в вопросительной улыбке. Я с трудом сдерживался, чтобы не подать вида. Мне необходимо было «раскачаться» и за выдуманными фактами забыть о подлинных, превратиться в ученика, которого учитель вызвал к доске и ласково спросил: «Это ты уронил скелет человека со шкафа, негодник?» Мне нужно было удивиться и ответить: «Что вы, господин учитель, я в это время был в туалете...»

— Убили вашего слугу?

— Да, это был мой слуга... Его застрелили...

Он не сказал кто.

— Вы думаете, что его убил я?

Более идиотский вопрос трудно было придумать. Я и сам смутился.

— Да, в какой-то степени вы замешаны в убийстве, — растягивая каждое слово, произнес господин Фу.

— Ну знаете... — начал я, распаляясь с каждой фразой. — Господин Фу, мы с вами заочно знакомы не первый год. Вы знаете мой бизнес. Я знаю ваш... Мне нет никакого интереса вмешиваться в грязные истории.

— Знаю, — неопределенно ответил гость.

— Неужели вы могли подумать, что я застрелил человека? С какой стати? Я никогда не ношу с собой оружия. Меня интересует только информация, информация, информация и еще раз информация.

— Да будет вам известно, — он опять прищурил глазки, — полиция подозревает вас...

— Меня?

Теперь мое возмущение было заварено, как манная каша горячим молоком, — осложнения с полицией не входили в расчеты честного журналиста. Конечно, он лгал. Я вдруг понял, что это не что иное, как ловушка.

— Лжете! — рявкнул я как потомственный колонизатор.

— Вы не имеете права, — растерялся Фу, — так разговаривать со мной.

— Ерунда!

Я заметался по комнате. Потом остановился, пристально поглядел на гостя.

— Господин Фу, — сказал я, — вы пришли меня шантажировать?

— Вы не поняли...

— Понял!

— Не желаю вести беседу в подобном тоне, — сказал Фу по-английски, встал и застегнул пиджак.

— Сядьте, пожалуйста, господин Фу! — попросил я. — Не понимаю, что вас заставило прийти ко мне? Полиция вам не могла сказать ничего подобного. Если бы у нее было подозрение, она сама бы нашла возможность встретиться со мной. Извините, если я поступил грубо. Значит, вы заинтересованы в том, чтобы найти того человека? — Я сделал вид, что задумался. — ...Вам нужен человек-громоотвод... В данном случае этим человеком оказался я. Полиция... Вы разузнали, где меня искать. Но для этого нужно было узнать, кто я есть... Я не спрашиваю, как вы установили мою личность... Я знаю...

— Знаете? — ответил настороженно Фу. — Что знаете?

— Я догадываюсь. Вы опасаетесь, что ваш слуга... продал вас. Так? Логично? Угадал?

Я вплотную «прижался» к его подозрениям, как положено в атомной войне, — самое безопасное место в непосредственной близости от противника.

— Возможно, — сказал он.

— Все-таки я раскусил вас! — сказал я со злорадством, думая о следующем ходе. Моя солдатская непосредственность была подкупающей. — И ценные сведения он мог продать мне?

— Вам лучше знать, — кисло улыбнулся Фу.

— О если б он!.. — Я потянулся. — Я бы с вами разговаривал по-иному, если б он мне дал материал о вас, а ведь, наверное, у него было кое-что, за что вы заплатили бы солидную сумму?

— Сколько вы хотите за его сведения? — спросил напрямик Фу.

Это была непростительная неосторожность моего оппонента.

— Сколько?

Господин Фу запнулся.

— Вы в самом деле ничего не знаете? — выдавил он из себя.

— Я?.. Вы от кого пришли? Не от мадам ли Вонг?

— Не шутите, — ощетинился гость. И глазки его спрятались за приспущенными ресницами.

— Я не собирался шутить, — ответил я. — Жаль, что нет ничего против вас. Если бы... ваш слуга. Он показался мне неглупым парнем. Только издерганным. У него почему-то белели уши. Ваши дела... Искренне жаль, что разговор с вашим слугой не состоялся. Мне, откровенно говоря, он вначале показался вымогателем... И только когда я услышал выстрел...

— Зачем вы с ним встретились?

— Зачем? Позвонил в редакцию. Потом второй звонок, вот я и приехал.

— А почему вы убежали из гостиницы?

— Во-первых, ушел. Во-вторых, как бы вы поступили на моем месте? Встретились с человеком, не успели спросить его имени, как раздался выстрел... Я не хочу ввязываться в грязное дело. А материал мне, конечно, нужен. Так кто же его убил? Ваши люди?

— Не мои, — сказал Фу.

— А чьи?

— Наверное, общей знакомой, про которую вы упоминали... — ответил Фу, вытирая носовым платком лоб. Ему в черной тройке было душно. — Кто вам звонил?

— Вы не знаете, кто звонил в редакцию? — наступила очередь «удивляться» мне. — Разве вызов делался без вашего согласия?

— Моего?

— Вы не знаете, кто свел меня с вашим покойным слугой?

— Нет...

— Дженни, ваша дочка!

Господин Фу медленно приподнялся с кресла.

— По вашей вине я ввязался в историю, и что вы от меня хотите? — спросил я.

Удар пришелся ниже пояса, но что оставалось делать? Я никогда не выдавал источников информации, на этот раз пришлось нарушить правило: действительно, я приехал сюда по вызову Дженни, так что господину Фу не было смысла «выносить сор из избы», его голова держалась на такой же шее, как и у меня.