- Передам, - пообещал Дантист.

 - Пусть она ко мне приезжает. Пьер сказал, что теперь все родители могут приехать в гости. А если она не сможет… скажи, что я скоро сам приду. Научусь у Артема скакать как он и приду.

 - Обязательно передам, - снова сказал Дантист и улыбнулся.

 Он взъерошил и без того торчащие во все стороны кудрявые Андрюхины вихры, повернулся и пошел прочь от лаборатории «Параллели». Он гулял по городу умников, который с сегодняшнего дня имел торжественное и пафосное название Город Будущего, до самой ночи.

 Дверь в номер Скифа была закрыта, на двери висела табличка «Не беспокоить». Дантист зашел в свой номер, бутылка «Джонни Уокера» сиротливо стояла на столике. Он лег спать и сразу уснул. Ему приснился сон.

 На нем была черная форма морского пехотинца. Плечо оттягивал АКМС, на поясе болтался подсумок с двумя автоматными рожками и десантный нож в кожаных ножнах. Он бежал к океану, он очень быстро бежал. Времени для выполнения задания оставалось очень мало. Добежать как можно быстрее и выполнить задание. Выполнить любой ценой! Быстро бежать помогал прохладный и влажный морской воздух, быстро бежать мешал мелкий и вязкий песок морских дюн. Ноги Дантиста, обутые в короткие кирзовые сапоги, проваливались в песок по щиколотку.

 Неожиданно перед Дантистом возник большой розовый дом с желтой черепичной крышей. Над дверью большая фанерная вывеска. На вывеске печатными буквами надпись: «ПАРАЛЕЛЬНЫЙ МИР», с одной буквой «Л». Дверь слегка приоткрыта.

 Дантист ступил на крыльцо, взялся за дверную ручку, потянул на себя. Дверь скрипнула, открываясь.

 В глубине комнаты у окна стоял массивный стол. За столом друг напротив друга сидели две девушки. Между ними, на столе стояла литровая бутылка «Джонни Уокера», солнце, рвущееся в окно, растворялось в янтарной жидкости. Лиц девушек Дантист разглядеть не мог все из-за того же яркого солнца, светившего девушкам в затылки, но он определил, что девушки худенькие и на них длинные ночные рубашки. Почти прозрачные.

 - Алекс! – воскликнули девушки в один голос.

 Солнце вдруг резко перепрыгнуло дом и оказалось за спиной Дантиста, осветив лица девушек, и Дантист увидел, что девушки похожи друг на друга, как сестры-близнецы. Только у одной глаза синие, как сапфиры, а у другой зеленые, как изумруды.

 - Бажена? – Дантист бросился к синеглазой.

 -,Яя не Бажена, я  – Ольга, - возразила девушка, и Дантист понял, что он ошибся: глаза той, которую он принял за свою возлюбленную, были не синие, а зеленые.

 Дантист взглянул на другую. Бажена! Она ласково и нежно глядела на него своими синими бездонными глазами и улыбалась.

 - Я пойду, пожалуй. Вы долго не виделись и вам нужно побыть наедине, - сказала та другая и исчезла, словно ее здесь и не было.

 Дантист упал на колени перед Баженой, обхватил ее бедра руками и прижался лицом к ногам.

 - Винтик мой, - шептал он нежно, - мой любимый маленький Винтик. Как же я соскучился по тебе, родная…

 - Почему винтик? – спрашивала Бажена, перебирая его волосы. – Потому что маленькая и худая?

 - Нет, потому что главная, - отвечал Дантист. – В любом механизме маленький винтик – главная его деталь. Без крошечного винтика механизм развалится. Ты – главная в моей жизни. Без тебя… я тоже развалюсь.

 - Не нужно, не разваливайся, ты нужен мне крепкий и сильный.

 Дантист поднялся с колен и, подхватив легонькое тело Бажены, закружил с ней по комнате. Неожиданно, они оказались в коттедже Бажены на острове Штольца. Дантист положил возлюбленную на кровать и стал стягивать с нее рубашку. Бажена, как могла, помогала ему, но рубашка была будто приклеенная, не снималась. Дантист рвал тонкую материю, стремясь побыстрее добраться до нежного тела. Бажена вдруг захохотала чужим смехом и оттолкнула Дантиста.

 - Алекс, - сказала она, давясь смехом, - Ты опять нас перепутал.

 И Дантист увидел, как в глазах Бажены промелькнула злость и они стали зелеными как изумруды. Он отпрянул от девушки и вскочил с кровати. Они находились в узком пенале комнаты институтского общежития. Ольга лежала перед ним, из прорехи разорванной ночной рубашки выглядывали маленькие груди с темно-лиловыми напряженными сосками.

 - Ах, Алекс, Алекс… - раздался осуждающий голос Бажены у него за спиной, - Я знала, что ты рано или поздно изменишь мне. Но не с моей же сестрой!..

 Дантист оглянулся: в дверях стояла Бажена. Боль в глазах любимой эхом отозвалась в его сердце. Боль ударила резко и остро как пуля.

 Бажена опустила голову и медленно вышла из комнаты.

 - Нет! Не уходи! Постой, любимая! – Дантист бросился вслед за Баженой.

 Она уходила. Дантист бежал по пустым темным коридорам и не мог ее догнать. Сердце его разрывалось от боли, а вслед неслись призывные крики Ольги:

 - Куда же ты, Алекс? Останься со мной. Я смогу заменить тебе ту, которая ушла. Останься, я люблю тебя! Тебе больно? Я уберу боль из твоего сердца. Вернись ко мне, Алекс…

 Дантист проснулся мокрый от пота. Непривычно ныло сердце. Боль пришла из сна и осталась.

 «Новые ощущения, - мысленно усмехнулся он, массируя левую часть груди. – Оказывается, сердце может болеть по-разному… Что там рекомендует медицина в подобных случаях? Полный покой и сердечные капли?.. Так и сделаем»

 Дантист поднялся с кровати и, подойдя к столику, схватил Джонни за горло. Он не чувствовал вкуса благородного напитка, виски казались простой водой, к тому же, теплой и затхлой.

 Потом он забрался под душ и включил холодную воду. Боль медленно как бы нехотя отступала.

 Дантист не верил снам, не умел их трактовать…

 На дверной ручке номера Скифа по-прежнему висела табличка «Не беспокоить», но Дантист толкнул дверь и вошел без стука. Его друг сидел на полу лицом к окну, медитировал. На его появление он не отреагировал. Дантист постоял с минуту, потом вернулся в свой номер и, захватив початую бутылку виски, снова пошел к Скифу. Обойдя медитирующего друга, он громко поставил бутылку на столик. Скиф открыл глаза, косо взглянул на бутылку, встал и направился к бару за «тарой».

 - Отметим наш провал? – предложил Дантист, разливая по бокалам янтарную жидкость.

 - Не чокаясь, - кивнул Скиф и залпом выпил.

 Дантист последовал его примеру.

 - Куда подевалась твоя разговорчивость, которую я с великим удивлением замечал в последнее время? – спросил Дантист.

 Скиф молча пожал плечами.

 - Вчера за весь день ты произнес сорок шесть слов, - сказал Дантист. – Вместе с предлогами и местоимениями. А сегодня пока два.

 - Посчитал?

 - Машинально. Какая-то часть моего мозга действует автономно, без моего участия.

 - Ты такой же, как они. - Скиф не стал уточнять, кого имел в виду.

 - Поговорим? - предложил Дантист.

 - О чем?

 - О наших виртуальных путешествиях.

 - О чем тут говорить? Каждый видел свое, личное.

 - Нет, Скиф, ты меня не правильно понял, - сказал Дантист. – Я не собирался выведывать у тебя, что ты видел. Я хотел узнать, как ты относишься к нашим видениям. Веришь ли ты в то, что это – параллельный мир?

 - Ты называешь это видениями?

 - Значит, ты считаешь, что увиденное тобой - реальность и в параллельный мир можно попасть. – Дантист констатировал, не спрашивал.

 - Значит, ты в параллельные миры не веришь, - в тон ему ответил Скиф.

 - Не верю, - вздохнул Дантист.

 Выпили еще по одной. Разговор не клеился. Скиф либо отвечал односложно, либо просто пожимал плечами.

 - Пойми, Скиф, - говорил Дантист, - если даже предположить, что эти миры существует, то это все равно – другие миры. В них все не так, как в нашем. Все – другое: другие люди, ты сам другой. Иными будут там твои мысли и поступки.

 Скиф не отвечал. Дантист понял: Скифу нужно время, чтобы разобраться во всем, разобраться и принять решение. Он сменил тему разговора. Они еще немного поговорили о том, что видели в парке лаборатории «Параллели»: о необычайных способностях ребят, о Светлане, о своих ранах, которых больше не было. Потом выпили еще по одной, и Дантист ушел к себе дожидаться друзей с юга.