- Понимаю. Чудак, я никогда ни о чем тебя не просил. Это очень важно для меня, пойми…

 Чудак с сомнением поглядел на дрожащую от утренней прохлады и пережитого кошмара бледную Бажену.

 - Разве мы всегда действуем по инструкции, Чудак? – поддержал товарища Зинка.

 Чудак снял свои старомодные очки с толстыми-претолстыми линзами и принялся их тщательно протирать замшевой тряпочкой, изредка вскидывая руку и осматривая свою работу в лучах восходящего солнца. Потом он надел очки и внимательно посмотрел на Дантиста.

 - К сожалению, мы очень часто ее нарушаем…

 Пожилой эскулап с бородкой как у Троцкого стоял перед Дантистом, заложив руки за спину.

 - Ну что вам сказать, молодой человек, – говорил он, задумчиво глядя на носки своих ботинок. – Девушка нуждается в отдыхе, организм ее крайне изнурен… Она что, плохо питалась?

 Дантист пожал плечами.

 - Психическое состояние тоже не в норме. Далеко не в норме… Учитывая специфику вашей профессии, могу сказать, что нервы у девушки могли бы быть и покрепче.

 Доктору сказали, что Бажена работает в конторе. Он не очень-то в это поверил, так как имел на руках медицинские карты всех работников конторы.

 - Доктор, сколько ей осталось? – спросил Дантист.

 - Долго держать ее у себя я не собираюсь. Пару дней отоспится, отдохнет, побудет под моим наблюдением. Прокапаем глюкозки, витаминчиков… и все, забирайте. Рекомендую отвести вашу девушку к морю. К солнцу, к фруктам. Только положительные эмоции... И секс. Непременно! Секс, это, знаете ли -  главное лекарство.

 - Я не об этом, - покачал головой Дантист. – Я должен точно знать, сколько ей осталось жить.

 - Если вы о лимфосаркоме, которая якобы имеет место быть, таки это все чушь, молодой человек. Никакой лимфосаркомы, как впрочем, и любых других заболеваний крови у нее нет. А кровь у девушки… она запросто может быть донором, конечно, после того, как наберется сил.

 - Как это - нет?! – Если сказать, что Дантист был удивлен, значит, ничего не сказать, он был огорошен. – Доктор, ошибки быть не может? Ее отец умер от лимфосаркомы. И ей поставили этот диагноз. Больше года назад.

 Доктор презрительно хрюкнул и возмущенно произнес:

 - Я могу простить вам ваше невежество в вопросах онкологии. Вы можете не знать, что лимфосаркома не относится к числу заболеваний, которые передаются от родителей, вы можете не знать, что больные лимфосаркомой не живут больше одного года. Но усомниться в моей компетенции...

 - Док! - воскликнул Дантист. – Простите меня! Вы не представляете, что вы для меня сделали… Я могу ее видеть?

 - Таки, почему нет?

 Дантист бросился к двери в палату, где лежала Бажена. Он осторожно приоткрыл дверь и увидел свою любимую. Она смотрела на него с тревогой в огромных синих глазах…

 Нет, это была не Бажена. Перед Дантистом сидела Ольга и смотрела на него с тревогой и любовью во взгляде огромных зеленых глаз. Дантист понял, где он находится и что чудесное исцеление его возлюбленной - всего лишь сон, мираж, грезы… Он хотел, чтобы было так, и он увидел во сне то, что хотел увидеть. Бажены не было в этом мире, ее не вернуть сюда. Никогда не вернуть… А существовал ли другой мир? В это хотелось верить.

 Но Дантист отказывался верить.

Глава 13. Последняя ночь в Городе Будущего

 Пьер Шатен встал и прошелся по кафедре. Потом резко на каблуках повернулся к сидящим Скифу и Дантисту.

 - То, что вы видели, - сказал он, - похоже на сон, на внушенные вам видения или на плод вашего воображения. Вы именно так подумали. – Шатен не спрашивал, он утверждал. – Тем не менее, это не сон. Увиденное совпадает с вашими тайными желаниями. Оно не может не совпадать, потому что вы видели часть того варианта судьбы, который вы бы выбрали, будь на то ваша воля. Эта судьба может стать вашей, если вы захотите переместиться в параллельный мир. Сразу замечу: сейчас это пока невозможно, но в ближайшее время… - Шатен умолк и, устремив взгляд в искусственное звездное небо, задумался. Возможно, он прикидывал, сколько времени ему нужно, чтобы решить задачу по перемещению человека из одного мира в другой.

 - А что останется в этом мире от человека, который переместиться в мир иной? – спросил Дантист, усмехнувшись. – Воспоминания о нем его близких и разлагающийся труп?

 - Любой мир существует только в сознании самого человека, - глубокомысленно изрек Пьер Шатен.

 - Но ведь мир материален, - возразил Дантист.

 - Все материально, и сознание в том числе.

 - Это спорный вопрос. Для философской беседы длинными зимними вечерами. Ты не ответил на мой вопрос, совершенно конкретный. Что от меня останется здесь, если я перемещусь туда?

 - Ничего не останется, ни тела, ни духа. Ты просто исчезнешь.

 - А куда денется тот, другой? Нас там будет двое?

 - Ты заменишь его. Он исчезнет там, как ты исчезнешь здесь.

 - А как же тогда быть с материальностью тела и сознания?

 - Я мог бы прочитать тебе лекцию о материальности мира, - сказал Пьер Шатен, - я мог бы более подробно рассказать тебе о своей теории параллельных миров и показать математические и графические расчеты. Но, боюсь, ты еще не готов к такому разговору.

 - О материальности мира я знаю все, изучил этот мир на практике. А в твоей теории прорех, мне кажется, больше чем ты думаешь. – Дантист не стал ждать возражений Пьера. Он встал и сказал другу: - Пошли Скиф. Мы должны рассказать людям о том, что увидели и услышали в Городе Будущего. Господин президент хочет этого.

 Скиф был задумчив. За время разговора Дантиста с Шатеном он не проронил ни единого слова. О чем он думал, знал только он сам.

 Скиф встал и молча проследовал за Дантистом к выходу. Когда он проходил мимо Светланы, она ухватила его за рукав и проворковала.

 - А может, ты останешься, парень? Я хочу, чтобы ты остался.

 Скиф внимательно посмотрел на Светлану, но ничего не ответил.

 - Оставайся, – продолжала ворковать целительница. - Я хочу, чтобы ты был моим парнем. Не думай, я уже не маленькая. К тому же я быстро взрослею. Скоро я могу выйти замуж. За тебя.

 Скиф улыбнулся.

 - Мы обсудим этот вопрос. Чуть позже, - пообещал он и пошел догонять друга.

 Дантист чувствовал, что ему вслед смотрит Ольга, но не оглянулся.

 Серенький Фольксваген с брезентовым верхом стоял на том же месте, где его вчера оставил Скиф. Машина была старой и побитой, краска кое-где облупилась, заднее стекло растрескалось, брезент в нескольких местах был порван.

 - Где ты раздобыл этот агрегат? – спросил Дантист.

 - Стоял около отеля, - коротко ответил Скиф и сел за руль.

 Ехали молча. Каждый думал о своем.

 Зинки и Аристократа в отеле не оказалось. Портье сказал, что господа Иосиф Броч и Сван Гастелло не появлялись. Скиф ушел к себе, отказавшись от обеда, а Дантист посетил кафе. Есть не хотелось, он просто выпил бокал виски и, взяв у изумленной официантки литровую бутылку «Джонни Уокера», вернулся в номер.

 Бутылку Дантист распечатал, но пить не стал. Бездумно валялся на кровати, мучился от того, что сон не идет. Несколько раз вставал, так же бездумно ходил по номеру, снова ложился. Потом ему надоело бороться с собой. Дантист оделся и вышел побродить по городу.

 Он не понял, каким образом это произошло, но ноги привели его к низкой ограде парка, в глубине которого стояло знакомое здание с куполообразной черепичной крышей. Дантист увидел огневержца Андрюху. Андрюха поедал мороженое одно за другим, словно пытался потушить рвущийся из его упитанного тела огонь. Вдруг он заметил наблюдающего за ним Дантиста, проглотил остатки мороженого, вытер руки о шорты и подошел к ограде.

 - Алекс, - обратился он к Дантисту. – Передай, пожалуйста, моей маме, что со мной все в порядке. Я жив и здоров и… - Андрюха потупил взор. – Передай, что я ее люблю, и что я по ней соскучился.