Пршемысл
Дареного не отнимают боги. Чем ты была, останешься навек.
Л и б у ш а
К тому же я сейчас еще слаба, А стану принуждать себя — не хватит Моих телесных сил, и я погибну, Хоть мне и хочется в последний раз Достичь высот прозренья, воплотить Еще не сущее — предвестья, сны — В те образы, что зримы и понятны. Но женщину во мне ты любишь больше Пророчицы, — ее и сохранишь.
Пршемысл
Не хочешь ты — и этого довольно. Тебе и дело наше не угодно.
Ты — госпожа над всей своей страной, А я твой первый подданный, Либуша.
(Одному из своих спутников.) Скажи другим: отложен праздник наш, Как будет дальше, скоро сообщу им.
(Обращаясь к Власте.) Поговорим с тобой.
Либуша сделала Добромиле знак, и обе они незаметно удаляются через боковую дверь справа.
Я знаю все- Твои княжны, которым дела нет Ни до чего, — лишь до самих себя И матери таинственной своей, — Предавшиеся бесполезным грезам, Враждебно смотрят на мои деянья, Противно им все, общее с людьми, И безразличны судьбы человека. Я не пастух, и мне народ не стадо. Не буду я высоким оттого, Что остальные ниже и ущербней. Твоим княжнам мешает шумный люд, — Так есть у нас в стране другие замки. Пусть со своими девами они Живут в уединенье недоступном И косное, привычное свое Блюдут, «оль им так нравится, хоть вечно. А мы пойдем, все дальше мы пойдем, — Я и народ, как граждане и люди.
Гак я сказал бы. Но сейчас Либуша Согласна с сестрами. Ей не угоден Мой замысел, — ему пришел конец. Твои княжны спокойно могут жить — Людские нужды их не потревожат.
Власта
Да, эта весть обрадует сестер, Поймут они к тому же, что Либуша Сама себе осталась госпожой,
Пршемысл
Кто сомневался в этом? Разве я И вся страна не служим ей покорно?
Власта
Она ведь многим жертвует любви.
Пршемысл
Кто добровольно жертвует — свободен.
Власта
Кто сам себе идет наперекор, Тот все равно что кем-то приневолен. Ты что же думаешь-хозяйка дома, Владычица служанок, целый день Жужжащих веретенами, — Либуша, Та самая, которую мы знали? И для того ли Крок, наш славный князь, С супругой богоравной сочетался, Чтоб дочери его о пустяках Заботились, как все другие жены? Пусть не сознаньем — существом своим Она в плену: где молния очей, Что по-орлиному глядеть умели В грядущее? Где сила, что жила В ее груди и к сердцу поднимала Далекое и близкое? Поверь мне, Она по сестрам истомилась: здесь Ее жилье, там — подлинное место.
Пршемысл И все-таки она их избегает.
Власта
Она страшится собственных желаний,
Но я уже ходила от нее
Просить сестер, чтоб дали ей вернуться.
Пршемысл То было после нашего союза?
В л а с т а
Нет, раньше.
Пршемысл
Ты сама дала ответ. Здесь перед ней благоговеют все. Закон — ее малейшее желанье. С тяжелым сердцем отказались мы От города, что был уж назван Прагой, Лишь потому, что ей он не угоден.
В л а с т а
Нет, ты ошибся! Вот он, мой ответ.
Из боковой двери выходит в сопровождении двух служанок Либуша в черной одежде.
Пршемысл
Зачем, жена, ты в черное оделась? И почему бледна?
Либуша
Не я бледна, А ты меня давно не видел в черном. Так я ходила при отце, и так Ходила мать моя, и ходят сестры. И надо мне одеться, как тогда, Затем, что я хочу себя настроить Для зрения духовного, а ныне Мой дар священный слишком ослабел, И одеянье, этот внешний знак, Ему должно подмогой послужить. Ну, а теперь пора идти к народу.
Пршемысл
Но для чего?
Либуша Чтоб место освятить. Пршемысл Мы отменили торжество закладки,
Л и б у ш а
Из-за меня не должно прекращать Полезного обдуманного дела. Мой первый долг — забота о народе, Ребяческим причудам вопреки.
Пршемысл Не будет этого.
Л и б у ш а (топая ногой) Я так хочу! Прости, любимый. Это прежний дух, Ко мне сошел он вместе с черным платьем. Ты должен подчиниться, как тогда, Когда боролись мы, хотя победа Тебе досталась.
(Добромиле.)
Распусти мне пояс.
Добромила Да он совсем свободен, госпожа.
Л и б у ш а (Пршемыслу) Ты знаешь пояс мой?
Пршемысл
Сними его, Раз он тебе стесняет грудь, Либуша.
Л и б у ш а
Я с ним в могилу лягу. И к тому же Он в глубине души моей рождает Живую память об отце и сестрах. Встают, сменяясь, образы и лики, Я вижу в них все, что неясно мне. Но — прочь, не надо! Слишком это скорбно.
Власта А вправе ты его сейчас носить?
Либуша Мне, как и сестрам, это дар отца. Власта
Да, но кому дарил он? Юным девам, Нетронутым грехом и скорбью мира, И в память вашей матери высокой. А ты спустилась к маете земной, Ты тесный круг своих разорвала. И тот восторг священный, что давался Тебе легко, ты вымучишь теперь. Остерегись, не выдержишь, Либуша.
Либуша
Я не хочу существовать без пользы. Мне в новой жизни не дано творить, Но приобщусь к ней, освятив ее И весь народ. За дело! Принесите Смолы, семян дурмана, белены И бросьте в пламя. Пусть священный дым Сознанье тусклое мое заставит И бдеть во сне, и въяве видеть сны. (Пршемыслу, который подошел к ней.) Я так хочу! Я вам уже сказала. Так надо и для дела твоего. Пора, пора!
(Останавливается в дверях.) Когда назад вернемся, Я буду вновь покорною женой.
(Уходит.)
Пршемысл
Не допущу!
(Устремляется вслед за ней.)
Власта
Придется: камень брошен, Летит, летит и попадает в цель.
(Идет за ним.)
Поляна, окруженная деревьями. В средней части сцены, намного вправо, холм с жертвенником, в котором горит огонь; у жертвенника золотое кресло.
В глубине сцены толпится народ, среди него трое знатных. Л а п а к выходит вперед.
Л а п а к Не будет освященья.
Д о м о с л а в
Что ж, тем лучше! (Вполголоса.) Не для того ль придуман этот город, Чтоб ущемить и чтоб ослабить нас? Ведь столько соберется там народа, Что мы-то, каждый, сделаемся меньше, Чем были, нас задушит мелкота.
Б и в о й
Муж остается мужем, меч — мечом.
Л а п а к
Пора домой.
Домослав Смотри: идет княгиня… Так значит, все же…
Л а п а к (отступая)
Будем ждать смиренно.
Либуша приближается решительным шагом. За ней Пршемысл, Власта и слуги.
Либуша
Здесь все свершится. Мне сидеть вон там. (Направляется к алтарю.)
Пршемысл Прошу еще раз: откажись, Либуша!
Либуша
Ты голос духа пробудил во мне: Он, хоть и слаб, но все же — голос духа! (Служанкам.)
Бросайте в пламя травы, — Власта знает Какие, — надо поскорей кончать.
Пршемысл
Раз ты согласна, строить мы начнем, А освященье совершим позднее.
Либуша
Одним богам известно, где начала И где концы. Что начато без них — Обречено. Прощай же, мой Пршемысл. Чтоб долго нам потом не расставаться.
(Поднимается на холм.) Дым стелется по низу — знак дурной, Во мне ж былое пламя стало дымом.
(Садится.) Дух не горит, и в теле мало сил.
(Голова ее падает на грудь.)
Д о м о с л а в (вполголоса Бивою) Она как будто спит.
Пршемысл Либуша! Власта
Прочь!
Не тронь ее, оставь, не то- погубишь!
Либуша Я вас оберегала, как пастух, На свежие луга ведущий стадо. Но вам моя забота не нужна — Хотите быть и пастухом и стадом. Что ж, в мире нашем все вершится так:
Ребенок должен превратиться в мужа, А муж-состариться и умереть.
(Откидывается на спинку кресла.) Духовным взором вижу дивный сад, Мужчину в нем и женщину, а с ними Бессмертный некто и благой. Он отдал Им все деревья, все плоды, и под запретом Остался лишь познанья горький плод.
А вы вкусили этого плода, И вам теперь иной не надо пищи. Ну что ж, добро! От вас я отступаюсь. Вы захотели город строить здесь, Покинуть хижины свои родные, Где каждый был как человек, как муж, Единым, цельным и самим собой. Теперь же вы хотите стать частями Той общности, что назовется город И государство, что в себя вберет, Впитает каждую отдельность вашу. Весами будут не добро и зло, А выгода и польза, все, что в вас Достойного, свою получит цену. Страна у нас сама себе довлела, Богатая всем тем, что в жизни надо, И защищенная хребтами гор: Когда бы все кругом исчезло в море, Она могла б одна существовать, — Отдельный мир. А вы стремитесь жадно За рубежи свои, чтоб становиться Родными там, чужими у себя. Взгляните на ручей: как он смеется, Как он журчит меж берегов цветущих! Но, дальше устремляя быстрый бег, Он должен влиться в реку и отдаться Чужой волне, там шире он, мощней И глубже, но теперь другому служит, Он больше не ручей прозрачно-звонкий.