Он переложил «беретту» в левую руку, вытер вспотевшую правую о штаны, затем снова взял ею пистолет.

Гиббонсу, сукиному сыну, следовало бы поторопиться. Но это, разумеется, не в его обычаях. По дороге сюда они едва не разругались в машине, потому что Гиббонс отказывался поверить в то, что им надо ехать именно в этот дом. Он никогда не поддавался на интуитивные догадки напарника, но на этот раз дело было не только в интуиции. Именно на этот дом пристально посмотрела Джоанна, когда они с ней проезжали мимо него, объяснив затем, что здесь жила ее школьная подружка, дочь политического деятеля. Продумывая этот разговор задним числом, Тоцци пришел к выводу, что в тот раз она намеренно заставила его проехать мимо дома, чтобы самой поглядеть на него и выяснить, чьи машины стоят у ворот. А сейчас у ворот стояли три автомобиля. Ее собственный «сааб», черный «кадиллак» и дымчато-серый «мерседес». Тоцци решил, что на «кадиллаке» приехал отец Джоанны, а на «мерседесе» – муж. Он посмотрел на нее сквозь стекло. Жюль что-то рассказывал, жестикулируя так, словно в руке у него было оружие, а она смеялась. Тоцци подумал, не выдумкой ли была и вся история о куколке Барби.

И вдруг Тоцци услышал звон бьющегося стекла – и сразу же встревоженные лица сидящих за столом повернулись в ту сторону, откуда послышался шум. Это вломился в стеклянную дверь кухни Гиббонс. Тоцци же сильно ударил по двери в патио, чтобы привлечь к себе их внимание прежде, чем они успеют что-нибудь предпринять. Они сразу же увидели его, и он уж постарался сделать так, чтобы и пистолет у него в руке они тоже увидели. Даже псы, казалось, были испуганы. Тоцци толкнул дверь, ожидая, что она окажется запертой, но, к его изумлению, она легко открылась.

Один из псов наконец зарычал на него. Лучше поздно, чем никогда.

Жюль вскочил с места, когда дверь с кухни у него за спиной широко распахнулась и в проеме, наставив на них револьвер, показался Гиббонс.

– Что все это значит? – выдохнул Жюль.

– Осторожней, собаки, – предупредил Тоцци Гиббонса.

Блиц и Криг грозно рычали, но ни тот, ни другой не высовывали пока морду из-под стола. Но, так или иначе, это были собаки-убийцы, и Тоцци не доверял им.

– Ротвейлеры, – меланхолически пробормотал Гиббонс, словно разговаривая сам с собой.

– Козлы вонючие, – заорал Жюль, – выгребайтесь отсюда к такой-то матери!

– Вы арестованы! – криком на крик ответил Гиббонс. – Все вы.

– За что? – хладнокровно осведомилась Джоанна.

Она сплетала пальцы и не сводила властного взгляда с Тоцци. Снежная королева.

– В вашем случае за компьютерное мошенничество, – ответил Гиббонс. – А также за преступный сговор, соучастие в поджоге и обман страховой компании.

Псы рычали сейчас несколько громче.

– Вот как? – Джоанна высоко подняла брови. – И что, такое обвинение способно перевесить пособничество агенту-дезертиру? И разве такое пособничество не представляет собой точно такой же преступный сговор? А как насчет соучастия в убийствах, им совершенных?

Гиббонс не удостоил ее ответом. Он перевел взгляд на Варгу.

– Теперь о вас, Варга. Начнем с обвинения в убийстве трех специальных агентов ФБР – Джоэля Ландо, Алекса Блэни и Джеймса Новика.

Казалось, Варга только сейчас очнулся. Его глаза широко раскрылись, а губы расползлись в резиновой ухмылке.

– Кто это Варга? – поинтересовался он мягким высоким голосом. – Вы ошиблись адресом!

Ухмылка расползалась еще шире.

Тоцци больше не мог сдерживаться.

– Ты говорила, что ненавидишь его, – закричал он Джоанне. – Говорила, что он вздрючил твоего отца. И все это время была с ним заодно. Я тебя просто не понимаю!

Джоанна, откинув голову, тихо рассмеялась.

– Что ж, Тоцци, выходит, ты не такой умник, каким себя считаешь.

Жюль рассмеялся себе в кулак.

– Вот как? Ну и насколько же я, по-твоему, глуп? – Эта женщина была воплощением зла. Он чувствовал, как затвердевают мышцы у него на скулах. – Ты говорила, что он избивал тебя. Так в чем же дело? Тебе недостает его побоев?

Ему хотелось причинить ей такую же боль, которую она сумела причинить ему.

– Бизнес есть бизнес, Тоцци. Что мне еще тебе сказать?

– Ну, и что это, по-твоему, должно означать?

Улыбнувшись, она пожала плечами.

– Так что же такое в этом мужике? – воскликнул Тоцци, стволом пистолета указывая на Варгу. – Каким-то образом он ухитряется подчинять людей своей воле. Верно? Я хочу сказать, должно быть, и все рассказы о его импотенции – это чистая выдумка. Хочу сказать, уж как-то он тебя ублажает, если ты служишь ему и расставляешь ноги по его первому щелчку!

Она пристально посмотрела на него.

– Знаешь, люди вроде тебя ничего не понимают в жизни, потому что они отказываются жить настоящим. Живут прошлым – а это все ерунда. Не упоминай мне о прошлом.

– Ладно, тогда изволь рассказать о настоящем. А я послушаю.

Она покачала головой. Она явно не знала, как от него отвязаться.

– Давай сочини мне хорошенькую историю!

– Хочешь хорошенькую историю? Ладно, слушай!

– Джоанна, – вмешался ее отец, – не вздумай!

– Нет уж, – с неожиданной пылкостью возразила она. – Ему хочется услышать историю. Я расскажу ему одну историю. – Пристально поглядев Тоцци в глаза, она вернулась к своей всегдашней бесстрастной манере изложения. – Примерно два года назад Ричи вновь всплыл в моей жизни и сделал мне интересное деловое предложение, а я его приняла. Только и всего, его план выглядел разумным, а фактор риска был сведен к минимуму, потому что в ходе своих показаний Большому жюри он уже успел устранить всех соперников. Владея информацией, доступ к которой я имею в «Дэйтарич», я понимала, что обвести вокруг пальца любую страховую компанию проще простого, а ожидаемая выгода оказывалась просто феноменальной. Одним из параграфов нашей сделки стало обещание Варги восстановить моего отца в прежней должности – босса Атлантик-Сити. Что же касается меня – мне хотелось и денег и славы. Когда-нибудь Джоанну Варга назовут первой женщиной за всю историю «Коза ностра», ставшей вторым после крестного отца человеком в семействе. И семейство это, отметь, самое могущественное из всех, когда-либо существовавших в этой стране. – Презрительно засмеявшись, она посмотрела на Гиббонса. – Ну а теперь попробуйте рассказать свою сказочку у себя в конторе. Кто же вам поверит?

Ее заявление прозвучало настолько же вызывающе, как объяснения Кинни относительно того, почему он убил Ландо, Блэни и Новика. И в этом не было их вины. Ни в чем не было ничьей вины. В обоих случаях речь шла о том, чтобы воспользоваться удачно складывающимися обстоятельствами, – и не более того. На нет к суда нет.

Жюль стукнул кулаком по столу так, что зазвенела серебряная посуда. Он оглушительно расхохотался.

Варга отхлебнул кофе и принялся крошить пирог. Ублюдок, казалось, ничуть не был взволнован тем, что его «крыша» теперь раскрыта.

– Еще кофе? – спросила у него Джоанна, потянувшись за кофейником.

– Конечно. А почему бы и нет? – ответил он.

Она взяла кофейник и наполнила ему чашку, посматривая на Тоцци из-под темных ресниц.

– Бизнес есть бизнес, – повторила она с насмешливой улыбкой.

Наполнив чашку Варги, она перегнулась над столом и поцеловала мужа в губы. Поцелуй перерос в затяжной, они явно играли на публику. Второй подбородок Варги при этом трясся.

Тоцци, глядя на них, почему-то вспомнил об игральном автомате-гиганте, пожирающем свою добычу.

Вся эта мерзость стала ему сейчас просто невыносима. Твердой рукой он навел пистолет на голову толстяка и тщательно прицелился. И вдруг услышал, как где-то поблизости щелкнул курок револьвера. Где-то совсем рядом. Уголком глаза он увидел синеватое стальное дуло в двух футах от собственной головы.

– Прекрати, Тоцци, – сказал Гиббонс.

Псы зарычали.

Глава 37

– Не делай этого, – произнес Гиббонс, по-прежнему целясь Тоцци в голову. – Если ты сделаешь это, мне придется отправить тебя в тюрьму. Ты ведь не суд. Пусть суд решит, чего он заслуживает. Я арестую Варгу, позволь, давай сделаем все законно.