А ведь ставший столь знаменитым и авторитетным Ли Сын Хун раньше одно время торговал вразнос латунной посудой с целью нажить деньжонок, и позже стал богачом, имевшим недвижимое имущество в 500 с лишним тысяч вон. И вот этот человек приехал в Пхеньян, послушал речь Ан Чхан Хо, который разъяснял, что основой спасения и независимости страны является выращивание «реальных сил» путем развития просвещения. Восхищенный этой речью, он отрезал пучок волос на своей голове и, вернувшись в родной край, начал свою педагогическую деятельность. Пламенная речь Ана, преисполненная чувства любви к своей Родине и нации, вызвала переворот во взглядах на жизнь этого крупного торговца.

Это один из эпизодов, свидетельствующих о влиятельной и притягательной силе Ана как пионера национального движения. Итак, «Тоньа ильбо», «Чосон ильбо» и другие газеты Кореи сообщили крупными шрифтами весть о прибытии Ан Чхан Хо в Гирин.

Учащаяся молодежь посещала гостиницу «Саньфон», где он остановился, и упрашивала его прочесть публичную лекцию перед корейскими учащимися Гирина. И деятели движения за независимость тоже обивали пороги у него, упрашивая его выступить с публичной лекцией.

И Ан Чхан Хо охотно принял их предложение.

Деятели движения за независимость по разным каналам сообщили, когда и где АН Чхан Хо будет читать публичную лекцию о современном положении, вдобавок к этому вывесили большие объявления по улицам Шанбуцзе, Чалуцзе, Тунтяньцзе, Хэнаньцзе, Бэйдацзе, Нюмасянцзе и по другим улицам.

Соотечественники Гирина, читавшие эти объявления, оживились и взволновались этим важным известием и даже при встрече здоровались друг с другом, непременно повторяя: «Знаете ли вы, что приехал господин Тосан?»

Накануне, перед публичной лекцией, вечером я долго разговаривал с О Дон Чжином об Ан Чхан Хо.

О Дон Чжин (псевдоним — Соньам) с глубоким волнением и благодарностью вспоминал своего бывшего учителя, который обучал его в Тэсонской школе и с которым он встретился на чужбине через целые 17 лет. Он рассказывал, какие вопросы Ан Чхан Хо задал ему, когда он поступил в педагогическое отделение Тэсонской школы, и как этот учитель любил его в годы его ученичества. Он даже спел «Песню об учащейся молодежи», сочиненную Аном, вспоминая с глубоким уважением о том, какие титанические усилия тот прилагал, чтобы привить подрастающему поколению дух независимости. В частности, он говорил о жизни тех незабываемых дней, вспоминал много эпизодов, свидетельствующих о красноречии Ана.

При своей жизни и мой отец тоже не раз говорил об ораторском искусстве Ан Чхан Хо. Еще в годы жизни в Мангендэ я со слов отца узнал, что Ан Чхан Хо начал движение за независимость с пламенной речи и что слава его никак немыслима в отрыве от его красноречия.

Когда Ан Чхан Хо произносил свою речь, говорили, даже хозяйки простых домов, восхищенные его необыкновенным красноречием и глубиной теории об «идеальной деревне», жертвовали свои кольца и головные шпильки на осуществление этой его идеи. Правда ли это или нет? Если правда, то в чем секрет того, что его речь так трогала сердечные струны людей? Как хорошо было бы, если бы такая крупная личность постоянно находилась не в Америке или в Шанхае, а здесь, в Гирине…

— Если мне будет предоставлено право выбирать президента после достижения независимости страны, я буду выдвигать на этот пост в первую очередь кандидатуру господина Ан Чхан Хо, — сказал мне О Дон Чжин в тот вечер.

Эти слова удесятерили мои ожидания и любопытство к публичной лекции этого выдающегося человека.

Вначале Ан Чхан Хо провел церемонию, посвященную памяти погибшего патриота Ра Сок Чжу[21], на Дадунском заводе, расположенном за воротами Чаоянмынь, а потом приступил к лекции.

Представители трех группировок, деятели движения за независимость, действовавшие в этом городе, знатные люди, учащаяся молодежь, пришедшие на церемонию, почти все собрались в зале, где должна пройти публичная лекция. Все места были заняты полностью, и многим пришлось слушать лекцию, стоя у стен.

В тот день Ан Чхан Хо читал лекцию на тему «Будущее национального движения в Корее». Прочел он ее, как и предполагалось, прекрасно. Публика с самого начала была захвачена его красноречием, и было чем восхищаться. Он пылко говорил о дальнейшем пути корейской нации, продемонстрировав свою большую эрудицию в познании истории Востока и Запада, их прошлого и настоящего. В зале то и дело раздавались всплески аплодисментов, горячих и бурных. Конечно, главное было в содержании его лекции, в его позиции.

В своей лекции он горячо и глубоко, увлеченно растолковывал «теорию совершенствования национальных достоинств» и теорию об «идеальной деревне». Первая состояла из двух компонентов: «трактовки обновления собственных достоинств» и «концепции движения за укрепление национальной экономики».

В чем суть его «трактовки обновления собственных достоинств»? Она состоит в том, что наша страна, слаборазвитая по нынешним понятиям, стала японской колонией потому, что у нашей нации низок уровень собственного достоинства и самовоспитания, и поэтому каждый должен повысить свое достоинство с тем, чтобы жить честно, работать добросовестно и жить дружно. В его утверждениях было что-то вроде толстовщины, выраженной в «теории самосовершенствования», и взгляда Ганди, считавшего, что человек не может овладеть свободой до тех пор, пока он не преобразует и не закалит самого себя.

То было время, когда симптомы серьезного мирового экономического кризиса проявились в разных сферах жизни и заставили людей дрожать от тревоги и страха за свою судьбу. Поднял голову империализм, носивший крайний фашистский характер и жестоко душивший самостоятельность человека штыком и петлей.

Мелкобуржуазная интеллигенция трепетала перед лицом могучей силы вооруженного пушками и броней империализма. В обстановке такого времени она нашла духовное убежище в непротивлении. Непротивленчество было последним приютом, который ищут люди, слабые революционным духом или вовсе его не имеющие и устрашившиеся угрозы нападения империалистов. Не имея силы воли к противоборству с контрреволюцией, эта интеллигенция в конце концов стала кричать о непротивлении.

У нас в стране непротивленчество нашло свое выражение в реформизме. После Первомартовского народного восстания некоторые руководители национального движения, отказавшись от революционной позиции — ликвидации колониального господства японского империализма методом активного сопротивления, широко развернули движение за выращивание «реальных сил» нации, нацеленное на повышение моральных качеств и уровня экономической жизни нашего народа. Они считали высшим знаменем национального движения развитие просвещения и национальной промышленности. Современная интеллигенция, составлявшая главную силу руководства национального движения, пыталась спасти нацию от экономической катастрофы посредством постоянного пользования отечественными товарами и развития национального предпринимательства. Она выбросила лозунг «Свое хозяйство — за счет своих собственных сил!» и вела общенациональное движение за поощрение материального производства, направленное на прокладывание пути к экономическому самообеспечению.

Руководитель этого движения Чо Ман Сик проходил всю свою жизнь в корейских брюках, блузе и турумаги (халат — ред.) из хлопчатобумажной ткани, что символизировало его привязанность к постоянному пользованию товарами отечественного производства. Даже визитная карточка у него была из ханчжи (бумага старого корейского производства — ред.). И обувь он носил не иностранную, а только корейскую.

Насаждению национал-реформизма во многом способствовала статья Ли Гван Су «Теория преобразования нации». Читая ее, легко понимаешь сущность реформизма и его опасность.

Когда я читал эту статью, мне претило больше всего то, что Ли Гван Су считал корейскую нацию «низшей». Я думал, что Корея — страна слаборазвитая, но никогда не считал, что корейская нация — «низшая».