Иван Сотников

ЧУДО-КАМЕНЬ

Повесть

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В каменном плену

И не думалось, что случится такое!..

Сенька в каменном плену. Сидит и не знает, как вырваться из ловушки. Надо же стрястись несуразной беде. И когда! Перед самым походом.

Придвинув к стене ящик, Сенька взлез на него и прильнул к узкой прорези подвального окошка. Сквозь железную решетку ему виделся пустой школьный двор. Ворота, конечно, закрыты, и никто не забредет сюда.

Как же быть теперь? Сколько ни стой у окна, все равно ничего не высмотришь. И сколько ни грызи ногти, ничего не придумаешь.

Отец только что уехал и свой отпуск решил провести в родном селе. Звал его с собой. Променять поход за нефритом на деревню? Н-е-ет! Что он не видел тихой речки? Не ловил печанки-рыбешки величиной с ноготок? Или не слышал мычанья коров? Все видано-перевидано. Правда, и там есть свое хорошее. Сенька хоть сейчас не прочь бы поскакать верхом на лошади или забраться на трактор в поле. Тоже дух захватывает. Только было это, и не раз. А тут все другое: лететь бы ему самолетом, бродить горными тропами, ночевать в тайге. Неужели все рухнуло и уплыли его горы?

И от ребят стыдно: засмеют! Скажут, угодил же в ловушку, А ведь как угодил! Пошел проводить отца. Всю дорогу шутил, смеялся. Встретил Петьку Рыжова, тоже теперь семиклассника, тот спрашивает: Куда, в деревню? Сенька и бухнул в шутку, дескать, прощай. Рыжов замахал руками, бросился прочь. Знать, поверил, лопух. Нет, горы Сенька ни на что не променяет.

И как на горе, случилось. Заскочил он на склад вещевой мешок заменить. Свой мал, неудобен. А тут никого, хоть дверь и открыта. Пока проискал мешок, школьный завхоз, находившийся в соседнем отсеке подвала, и закрыл Сеньку на засов. Закрыл и ушел. Когда он придет теперь, завтра или через неделю? А может, и вовсе не прийти.

Сенька уже стучал, грохал в дверь, кричал в окно — все напрасно. Что же все-таки делать? Как быть?

У двери вдруг что-то шаркнуло и громыхнуло. Обрадованно соскочил на пол и обомлел. Большущая крыса метнулась от двери в угол и скрылась в ворохе тряпья. Сеньку бросило в дрожь, хоть он и не из трусливых. «И крысы! Засни — такие сожрут заживо…» Ему сделалось не по себе. Он снова забрался на ящик, опасливо косясь на угол подвала.

А когда выглянул в окошко, сразу забыл про все страхи. Маленькая девчушка катала по двору обруч. Он тут же узнал ее: Петькина сестренка, Татьянка. Сенька радостно вскрикнул. Та присела даже и с испугу вдруг бросилась прочь. Как ни кричал Сенька, она не отзывалась.

Сам виноват, испугал.

К счастью, Татьянка оказалась любопытной и стала выглядывать из-за поленницы.

Сенька осторожно, чтобы не спугнуть, позвал девочку. Сначала робко, затем все смелее она приблизилась к окошку, остановилась шагах в трех. Наконец разглядела его, тихо спросила:

— Ты кто? Сеня?

— Ну да, Сеня, Вихров. Ай, не узнала?

— А зачем спрятался?

— Не спрятался — меня закрыли, выйти не могу. А мне в поход…

— Ребята ждали-ждали тебя и уехали. Петька сказал, ты в деревню сбежал…

— Сходи, Танечка, в школу, позови сторожа, пусть откроет. Не то меня крысы сожрут. Знаешь, они с поросенка тут.

Татьянка в страхе отпрянула.

— Крысы человеков не едят.

— Едят, позови сторожа.

— А вот не позову — не говори неправду.

— Сходи, Танечка, сходи. Камешков привезу.

— Мне Петька привезет: во сколько! — сложила она ладошки в пригоршню.

— Я других привезу, самых лучших, вот увидишь.

— А правда?

— Говорю, правда.

— А тебе горячо?

— Почему горячо?

— Петька сказал, ты спекся, погорел.

— Сбрехал твой Петька.

— Сказал, сам видел… Когда в подвал заходил.

— Сюда, в подвал?

— Ну да.

Сенька недоуменно дернулся плечами. Что это значит? С Петькой они давно не в ладах. С пятого класса воюют. Случалось, и царапались, за грудки хватались. Сенька не хотел с ним связываться и брать в поход не хотел. Платон Ильич настоял. Их классный руководитель. Зачем, говорит, отталкивать? Глядишь, уму-разуму наберется. Как же, наберется такой! Задавала, драчун, лодырь. Может любому насолить. На все способен. А теперь, гляди, еще ухмыляется. И надо было болтать с ним! Ребята подумают, взаправду сбежал.

— Найди, Танечка, сторожа. Очень прошу!

— А сторожа нет, ушел. Сама видела.

— Тогда маме скажи, найдет.

— А дома никого.

— Что же мне делать? — вовсе отчаялся Сенька.

— А ты жди… — и вприпрыжку помчалась со двора.

Легко сказать, жди. Время-то летит. Ребята, может, уже в самолете. Скажут, дезертир Сенька. В деревню уехал. Небось, диву даются, почему не сказал прямо. Не ждали бы, не искали. А улетят — попробуй догони их, найди. Маршрут новый, незнакомый. Тайга, кручи, скалы. До слез обидно. Еще скажут, и нефрит бросил. Только с нефритом у него свои счеты. Редкий чудо-камень однажды уже подвел Сеньку, а может, сам он подвел тот камень. Стыдно вспомнить!

Ведь как было. Три года назад семиклассники собрались в поход. За уральскими самоцветами. Сенька и загорелся пойти с ними. Уговаривал, упрашивал, свою коллекцию показывал. А не берут и все: мал еще. Только-только четвертый класс кончил. Спасибо Платону Ильичу, географу. Без него не согласились бы. С той поры Сенька и полюбил горы. Его коллекция сразу разрослась. Залюбуешься.

Из похода Сенька и принес тогда какой-то незнакомый камень. Он с трудом отбил его от огромной глыбы. На глаз неприглядный, зеленоватый. Поглядишь же в лупу — будто волокнистый, и слегка лучится. А отполировали — камень и заиграл. Зеленоватый, с голубыми прожилками! Оказалось, нефрит. Геологи не верят. Нет же на Урале нефрита. Дескать, хлопец подшутил. Взял из коллекции, а говорит, нашел в горах. А там такой глыбун — хоть смотри, хоть зажмурься. Только где та глыба нефрита, он не помнил. Одним словом, не поверили. Лишь Платон Ильич сказал, Сенька — не мистификатор, не обманщик.

На следующее лето снова в поход. Надо же найти тот нефрит. А он как сквозь землю провалился. Ни с чем вернулись. А Сенька все стоял на своем: был нефрит. А раз был — значит, есть и будет найден.

Прошлым летом еще снарядили экспедицию школьников. И снова, как ни искали, вернулись ни с чем. Исчез Сенькин нефрит. Будто заколдован.

Нынешним летом они в третий раз идут на поиски загадочного камня. А тут такая беда. Сидит Сенька в каменном мешке, бессильный что-либо предпринять, а ребята, возможно, уже летят в самолете искать нефрит.

Как же, все-таки, быть ему?

Старый камнерез

В Уфимском аэропорту было шумно и людно. Вдоль дороги сновали такси и автобусы. Суетясь спешили пассажиры. Их голоса беспокойны и безумолчны. С летнего поля доносился гул моторов. Там серебрились легкокрылые «ИЛ-18» и грузные, будто подпоясанные красным кушаком, «АН-10».

Никто из юных геологов еще не летал на таких самолетах, и, естественно, ребята не сводили с них глаз, наперебой обсуждали достоинства каждого. Жаль, не летают такие в Белорецк. Билеты у них на более тихую машину «ЛИ-2».

Альда глядела на ребят и дивилась. Мальчишки есть мальчишки. От техники они без ума. Альду влечет геология, и камни — ее стихия. Сенька Вихров пристрастил ее к самоцветам. Еще с четвертого класса. У него такая редкая коллекция. А с тех камней и началась их дружба.

Вернее, не с камней даже, а с ссоры. Из-за тетради. Вытащил он ее тайком и всю разрисовал рожицами: одна смешнее другой. Затем также незаметно подсунул обратно. А тут урок и время сдавать домашние задания. Раскрыла учительница ее тетрадь — рассердилась. Что за безобразие! Целая страница у Альды расписана рожицами. Затопала, расшумелась. Тогда Сенька встал и сознался. «Я виноват, — сказал он, — больше не буду».