«Электрогефест», или «способ соединения и разъединения металлов непосредственным действием электрического тока». помогал сплавлять друг с другом железные листы. Для этого изобретатель .присоединял их к одному полюсу динамо-машины, а провод от другого полюса отводил к угольному электроду. Когда прикасались углем к стыку листов, между металлом и углем загоралась электрическая дуга. В пламя дуги вводили металлический стержень. В жаре дуги кромки стыка сплавлялись, а стержень, тая, как свеча, заваривал шов.
Иногда заявляют, что Бенардос изобрел сварку и резку металлов только угольной дугой. Действительно, вначале он отдавал предпочтение угольной дуге, но при этом изобретатель не сомневался в возможности использования металлического электрода. На IV электротехнической выставке, проходившей в Петербурге в 1892 г., Бенардос представил описание своего изобретения: «Электропайка, электросварка, электроотливка, электронаслоение, электросверление, электроразрезывание всех металлов». Он предусмотрел в своей заявке многое, в том числе и металлический электрод. Но он не догадался указать, что при плавящемся электроде в дугу не надо вводить посторонний металл. Это сделал другой выдающийся русский ученый Н. Г. Славянов, чей способ «электрической отливки металлов», изобретенный в 1888 г., получил на выставке в Чикаго наибольшее признание. В 1890 — 1891 гг. Славянов получил патенты в России, во Франции, в Германии, Англии, Австро-Венгрии и Бельгии, были сделаны заявки в США, Швецию и Италию. Однако американские специалисты выражали сомнения в пригодности способа Славянова для сварки цветных металлов. «Спаять цветные металлы с черными вообще нельзя», — писали они.
В ответ Славянов и его помощники изготовили два «стакана» — 12-гранные призмы с круглыми основаниями, высверленные внутри. Сварены они были из колокольной бронзы, томпака, никеля, стали, чугуна, нейзильбера и обычной бронзы. Весил стакан 5 кг 330 г, высота его 210 мм. Один из них экспонировался в Петербурге, другой послали на выставку в Чикаго. На дне стакана была надпись: «1893 г., Чикаго, Славянов». В Чикаго Славянову присудили золотую медаль «за дуговую электрическую сварку». Сегодня один из стаканов хранится в музее Ленинградского политехнического института, другой — в Пермском краеведческом музее.
Стакан Н.Г. Славянова
Что еще представила Россия в Чикаго?
Экспозиция России включала иконы и резные позолоченные рамы к ним, куклы, разные безделушки. Из «солидных» изделий — мебель, колокола, самовары, подносы, замки, столовые приборы, подковы, иголки, белье, кожа, обувь.
Большой популярностью на выставке пользовались российские породы лошадей и меха, не имевшие равных на выставке. Интерес и высокую оценку специалистов и посетителей вызвали русские кожи и кожевенные товары, льняные и хлопчатобумажные ткани, фарфор, изделия и украшения из серебра, бронзы, русских самоцветов и минералов, стекло и хрусталь знаменитых мальцевеких заводов, различные кустарные деревянные поделки, кружева, художественное литье из чугуна каслинских мастеров.
В специально изданном в Вашингтоне двухтомном «Отчете комитета по награждениям при выставочной комиссии» конгресса США были отмечены, в частности, высокий уровень развития текстильной промышленности России, быстрое возрастание спроса на ее изделия за рубежом, образцовое овцеводство и прекрасное качество русской шерсти.
Но за всеми этими успехами виделись слабость и отставание царской России в сравнении с Америкой и главными европейскими государствами, отставание в основных отраслях — тяжелой промышленности и сельском хозяйстве.
Н. П. Мельников в письмах с выставки сообщал: «В машинном отделе на маленькой платформе штук десять плугов и борон Боткинского казенного завода, сравнительно хорошей работы и даже заново окрашенных, рядом зерноочистилки... — вот весь отдел земледельческих машин, да ведь у нас 400 заводов и заведений, строящих земледельческие машины!.. За нашим скромным фасадом случайно набравшаяся коллекция, без системы, совершенно не говорящая о нашей промышленности, даже, напротив, как бы умаляющая ее», — с горечью заключал автор.
Генеральный комиссар русского отдела П. И. Глуховокий справедливо отметил: «Несмотря на общую отсталость России в сравнении с Западными странами, творческие силы народа проявлялись во многих областях как материальной, так и духовной культуры».
В далеком Чикаго коллекцию пуховых платков, выполненных группой женщин-кустарей, представила М. Умнова. Там же были изделия казачек, образцы ручного ткачества и рукоделия крестьянок и башкирок различных уездов Урала.
В «Отчете генерального комиссара русского отдела Всемирной Колумбийской выставки в Чикаго» в разделе «Производство, известное только в России», написано: «Изделия из козьего пуха, как известно, замечательны их крайней мягкостью и изяществом рисунков. Платки примерно в четыре квадратных аршина (два квадратных метра), бывают и в три-четыре раза большего размера, но, несмотря на значительную величину, они могут быть продеты через венчальное кольцо, до того они тонки и лепки».
Исключение в этом отношении платок, изготовленный специально для выставки в Чикаго крестьянкой Маврой Архиповой: весом около 250 г, а величиной 40 м2, он состоял из 34 млн. петель. Платок почти такого же достоинства и красоты представила А. Владимирова. Эти изделия многих приводили в изумление.
Продукция химического производства в русской экспозиции включала спички, духи, мыло, краски и соду, персидский порошок. Два завода служили украшением химического отдела на выставке «Любимов, Солье и К°» — содовый завод в Пермской губернии и «П. К. Ушков, товарищество» из Вятской губернии, где уже вырабатывались химические продукты (соли хрома, поташ) на 2,5 млн. руб. в год при 1500 рабочих.
Д. И. Менделеев в книге «Фабрично-заводская промышленность и торговля России» отмечал, что внутреннее производство химических и красильных веществ доныне еще не удовлетворяет спроса и требует развития многих отраслей. Начало этому развитию уже положено.
В павильоне перевозочный средств, одном из главных на выставке, демонстрировались все виды транспорта, каким когда-либо пользовались люди, начиная с первых, грубых и неповоротливых колесниц до самых усовершенствованных локомотивов и комфортабельных вагонов, которые поражали роскошью и удобствами, и от доисторических речных посудин до самых грандиозных пассажирских пароходов и военных кораблей. Трамваи, конки и электрические омнибусы, дилижансы, пожарные и грузовые повозки различной формы и величины заполняли огромное здание. Верхние этажи были заставлены велосипедами и моделями кораблей.
Фасад здания украшали статуи Джеймса Уатта, Джорджа Стефенсона, Роберта Фултона и других великих механиков, участвовавших в изобретении паровой машины, паровоза, парохода. Внутри находилось свыше 60 локомотивов первых железных дорог. Показывались и новинки: пневматические тормоза компании «Вестингауз», образцовые пассажирские и товарные вагоны. Сто паровых машин перед главным зданием представляли величественное зрелище. Но не было ни одного русского экспоната. А ведь почти за 60 лет до выставки в Чикаго появился первый русский паровоз в уральском городе Нижнем Тагиле.
Замечательные самоучки-механики, демидовские крепостные Ефим Алексеевич и Мирон Ефимович Черепановы создали его. Благодаря им Россия стала второй страной в мире после Англии, где создавались собственные паровозы. Во времена Чикагской выставки русское железнодорожное хозяйство не только не уступало заграничному, но даже его превосходило. Паровозостроение в России достигло высокого уровня: заводы Невский в Петербурге, Коломенский и Брянский — в Центральной России и Боткинский — вблизи Урала могли изготовлять ежегодно свыше 300 8-колесных паровозов-компаунд, другие заводы могли произвести свыше 10 тыс. вагонов.
Русская продукция в Чикаго, как и на предыдущих выставках, наиболее полно выглядела в разделе горного дела и металлургии. Горный инженер А. П. Кеппен писал: «В стальном деле Россия прилагала старания не отставать за иностранными заводами. Вслед за первым появлением известий об изобретении Бессемера опыты бессемерования стали производиться на некоторых казенных и частных уральских заводах. Точно так же весьма быстро водворилось в России получение стали из фосфористых материалов при помощи дефосфорации». Автор имеет в виду процесс Томаса. Однако Кеппен приводит и такие данные: в 1890 г. в России из 214 домен было 69 с холодным дутьем, на заводах имелось 931 водяное колесо, 362 турбины, 904 паровые машины, 126-локомобилей. На 451 кричном горне выделывалюсь 30% всего железа, а в других местах главенствовало пудлингование.