Оказалось, что в этот день случайно с пограничного объезда из Герб в Ченстохов тем поездом, в котором произошло нападение, возвращались генерал Варшавского военного округа пограничной стражи генерал Вастерлинг и генерал Ченстоховской бригады граф Цукато, полковник Бржезицкий и драгунский офицер Лагуна. Офицеры эти заняли второй класс вагона, и кассиру таможни пришлось с досмотрщиком ехать в пульмановском вагоне третьего класса вместе с пассажирами и конвойными. Юзеф и Вцисло, кл. «Тытус», хотя имели билеты 2-го класса, перешли в третий, причем Малаховский, «Юзеф» занял место напротив {373} досмотрщика Киселева, с которым рядом сидел кассир Дымяненко. Вошедшие в вагон остальные боевики на ст. Гнашин обратили на себя внимание солдат конвоя. Боевик «Юлек», по фамилии Ендральский Юлиан (слесарь завода Гантке, лет около двадцати), с маузером занял место на площадке вагона, по соседству с вагоном, в котором ехали офицеры. Когда поезд тронулся со ст. Гнашин, инструктор Малаховский пристрелил Киселева; солдат и кассира имелось в виду лишь разоружить, но те открыли пальбу, и потому были перебиты боевиками. Были убиты: четыре солдата конвоя, пятый, денщик офицеров, выскочил в окно на ходу поезда на мосту и убился, кассир Дымяненко и досмотрщик Киселев также убиты. Простреленный из винтовки боевик Вацек, выбежав на подножку вагона, выстрелом из браунинга в рот покончил с собой; инструктор Юзеф, кем-то шестью выстрелами тяжело раненый, выскочив из вагона, упал и не мог подняться. Офицеры, находящиеся во втором классе, услыхав стрельбу в соседнем вагоне, хотели прорваться с браунингами в руках в вагон, где было нападение, но на площадке своего вагона выстрелами из маузера боевиком Ендральским были убиты генералы Вастерлинг, Цукато и ранен полковник Бржезицкий, а драгунский офицер Лагуна залез под скамейку, и его не тронули.

Боевиками было взято девять тысяч рублей, из коих в партию сдано лишь семь, и одна винтовка. Раненого Малаховского боевикам пришлось оставить, отобрав у него браунинг, который он сам им передал. Из участвовавших в этом нападении боевиков лишь одному Константину Гиналу удалось прорваться в Раков, пока войска оцепили прилегающую нападения территорию, остальные боевики, Юлиан Ендральский, кл. «Юлек», Тадеуш Славек, «Иовиш», Вцисло, кл. «Тытус», Юзеф, Легут, Владислав, Стромбек, кл. «Владек», Болеслав Зюлковский, кл. «Черный», «Коваль» были оцеплены в лесу, но они залегли в болотах и незамеченными пролежали до ночи. Все пробрались куда следовало. Малаховского, «Юзефа» жандармы нашли у жел. дороги раненым; никого больше не арестовали и не судили, кроме Малаховского, которого, вылечив, присудили к смертной казни, но {374} генерал-губернатор Скалон заменил казнь бессрочной каторгой.

После гербского нападения в Ченстоховской боевой организации произошли многие изменения. В это время я был старшим „шестерки". Шестерка считалась более благонадежной и была законспирирована от остальных. Было точно установлено, что боевики гербского нападения Коваль, Стромбек - кл. «Владек», Болеслав Зюлковский - кл. «Черный» - присвоили себе из конфискованных денег две тысячи рублей. Часть якобы имели передать Славеку и Ендральскому.

Затем были организованы нападения при перевозке денег из контор или когда деньги фабрик и заводов уже были приготовлены в конторах к выплате рабочим. В организации началось расследование, кем совершаются эти налеты. Окренговцами [72] по агитации Эдвардом и по боевой Зузиславом это расследование было поручено мне. Я был недоволен этим поручением, что являюсь каким-то защитником фабрикантов, но, так как это касалось причастности к налетам членов боевой организации и цельности ее, то я ничего не возражал (да и не имел права). Я принялся за дело и установил, что в этих налетах участвуют боевики: Тадеуш Славек, Владислав Стромбек, Коваль, Антон Канецкий, Болеслав Зюлковский, два боевика Соц.-демократической партии Польши (кличек и фамилий их не помню, но один или, кажется, оба по приговору своей партии были убиты) и еще два бандита, два брата по фамилии Бенбны, которые попали в руки полиции и были расстреляны по приговору полевого суда. Владислав Стромбек, кличка «Владек», за присвоение себе части денег гербского нападения и организацию налетов был по приговору партии убит мною и боевиком Адамом Голомбом. Причины его убийства по приговору партии были оповещены отдельной прокламацией без указания гербского нападения из-за конспирации. {375}

Вторая половина 1906 г. для ченстоховской боевой организации прошла мало заметной. Осенью 1906 г. ченстоховскую боевую организацию принял инструктор Ян Кванинский - кл. «Каспер» и окренговец по боевой организации Ян Клемпинский по кл. «Зенон».

Летом 1906 г. после убийства боевика Владислава Стромбека я с окренговцами Эдвардом и Зузиславом во избежание убийства меня ченстоховскими бандитами был выслан в Варшаву в распоряжение местной боевой организации. Я прибыл в Варшаву по адресу на Вспульную ул., дом 18, квартиры и фамилии не помню. Там встретил инструкторов боевой организации Рольника, кл. «Иовиш», Юлиана Ендральского, кл. «Юлек» и женщину из штаба боевой организации Ванду; остальные были мне незнакомы. В Варшаве мне очень не понравилось, и я просил откомандировать меня обратно в Ченстохов. На этой же квартире в Варшаве я познакомился с боевиком по кличке «Буржуй», который впоследствии участвовал в убийстве начальника Варшавского сыскного отделения Грина и был ранен выстрелом в руку.

Вернувшись из Варшавы в Ченстохов, я стал выполнять прежние свои обязанности по боевой организации. По распоряжению инструктора Каспера отправился на разведку в деревню Зрембице в волостное управление с целью конфисковать паспортные бланки. Вернувшись с разведки, я нанял подводу и на третий день я, Каспер, Виктор Вцисло, «Кмициц», Антон Гуральчик, кл. «Заглоба» и Богдан отправились в Зрембице, где и конфисковали паспортные бланки. Крестьяне деревни, узнав о нападении на волостное управление, сбежались к нам навстречу, причем толпою была открыта стрельба из ружей, но мы во избежание жертв стали стрелять верхом по направлению к толпе, и люди разбежались, а мы сели на подводу и уехали в Раков.

В 1906 г. из Ченстохова за границу на боево-инструкторскую школу был послан организацией пом. управляющего пивоваренным заводом Шведе некий Александр Байковский, по кл. «Каспер», с которым я познакомился через окружного агитатора Андрея Гротовского. Байковскому было лет около двадцати. Хотя у него были мать и се-{376}стра, которые имели лавку по Краковской ул., Байковский проживал на заводе, где у него была небольшая комната. Я у Байковского бывал часто и ночевал. Байковскому было поручено сорганизовать «шестерку», что он и выполнил, и с ней же организовал неудачное покушение на жандармского унтер-офицера Венской дороги, который был лишь ранен. При этом нападении боевиками на улице был убит солдат драгунского полка, который пытался их задержать. Байковский лично в этом покушении не участвовал, но после этого покушения был арестован жандармским полковником Бельским, но вскоре освобожден. Затем через несколько дней вызван Бельским по телефону в «Английскую» гостиницу и там же снова арестован и вскоре освобожден. Об этом было напечатано в ченстоховской газете. Аресты и освобождения Байковского были для меня очень подозрительны, и Байковский после вторичного освобождения произвел на меня впечатление человека, у которого в душе произошли серьезные перемены. О замеченном мною я пока никому не говорил, но через некоторое время мною получены были сведения от самого же Байковского, что он предложил партии организовать нападение на казначейство в Новорадомске и что Байковский для этой цели хочет взять меня своим помощником и направить на разведку в Новорадомск по адресу его знакомых. Получив эти сведения и встретив инструктора Каспера, я спросил его - давно ли он видел Байковского, на что он ответил, что уже свыше недели. О замеченном мною я больше не мог молчать и заявил Касперу, что Байковский производит на меня впечатление подозрительного человека и я советую быть с Байковским хотя временно осторожным. Каспер моим словам сильно обрадовался, заявив, что Байковский - провокатор и что эти сведения получены от агента ченстоховской тайной полиции Херца, которым было передано, что Байковский вошел в тайное соглашение с полковником Бельским раскрывать боевую организацию. Байковскому с целью его убийства были два раза назначены свидания, но Байковский не явился. Мне они не хотели говорить об этом ввиду дружеских отношений с Байковским, которого я мог бы пожалеть. Каспер приказал мне во что бы то ни стало убить {377} Байковского на заводе или же в квартире, или же, насколько сумею, то и в другом месте. Получив это распоряжение, я отправился на завод к Байковскому и заявил, что прислан к нему по поручению Ванды из штаба боевой организации. Последняя якобы его ждет в Ракове и хочет во что бы то ни стало его видеть. С ее слов я заключил, что его Байковского, хотят выслать из Ченстохова на партийную работу в другое место ввиду его арестов. Байковский дал мне рубль, чтобы я шел к вокзалу за извозчиком и ехал на Краковскую улицу, а там около мельницы Пильца подождал его. Ждать мне пришлось недолго, и мы уехали в Раков. По дороге я ему посоветовал не подъезжать к самым семейным домам из-за конспирации, а не доезжая отпустить извозчика и пойти пешком. Он согласился. Не доходя заводского сада в Ракове, я, отстав нарочно от Байковского шага два, вынул браунинг и хотел стрелять, но патрон в браунинге оказался отсыревшим. Байковский увидел браунинг у меня в руке. Я притворился, что перекладываю из кармана в карман. Мы с Байковским пришли на квартиру члена окружного комитета Барона. Он послал за Каспером, которому по секрету передал о случившемся, и просил его, чтобы он заявил Байковскому, что Ванда уехала в город по делу и придется пойти к ней туда. Я же за это время получил к браунингу патроны. Мне, Касперу и Байковскому женой Барона был предложен ужин, но Байковский отказался и все время печальный ходил по комнате. Вдруг обратился ко мне, чтобы я ему дал браунинг, так как у него нет, и он боится быть убитым бандитами. Я ответил Байковскому, что лично своего я дать ему не могу, но завтра со склада я принесу ему на квартиру, сегодня же он в город уходит вместе с Каспером, и я их буду сопровождать до фабрики «Ченстоховянка», куда мне надо идти по делу. Поздно вечером (было темно) я, Каспер и Байковский вышли и направились по дороге в город. Миновав контору завода Гантке, Каспер и Александр Байковский шли по дорожке рядом, а я сзади них. Вынув браунинг, я тремя выстрелами убил Байковского. Каспер ушел в город, а я вернулся в Раков. Ченстоховской организацией о причинах побудивших ее убить Байковского была выпущена особая прокламация. {378}