Сведения эти для дальнейшей разработки сообщены были письмом от 6 июня 1915 г. за № 190245, начальнику штаба 6-й армии Северного фронта, генерал-майору Бонч-Бруевичу, а потому в вызове в Петроград «Шарля» и Литвина надобности не представлялось, но затем, вследствие настойчивой просьбы «Шарля» и указания его на то, что если он не {359} поедет в Россию и не встретится с Жиакомини, то роль его обнаружится вполне и он будет несомненно провален, - ему разрешено было прибыть в Петроград.
Телеграммой от 17 июня 1915 г. за № 90 заведующий заграничной агентурой, статский советник Красильников, уведомил департамент, что «Шарль» выехал из Лондона в Россию 12 июля. В Париж же «Шарль» возвратился, как сообщил заведующий названной агентурой, 1 ноября минувшего года. Что делал «Шарль» во время проживания в России, в течение почти 4 месяцев - сведений в делах Департамента полиции не имеется.
В декабре месяце 1915 г. германские агенты по шпионству вновь обратились к «Шарлю» с предложением организовать взрывы Тульского и Шоскинского оружейных заводов. Сообщив об этом письмом от 28 декабря 1915 г. за № 190577 товарищу военного министра, генералу от инфантерии Беляеву, департамент предложил «Шарлю» через заведующего заграничной агентурой поддерживать переговоры с указанными агентами с целью исключительно получения явок в Россию, от организации же взрывов - в последнюю минуту отказаться. В начале февраля сего года те же лица обратились к «Шарлю» с предложением взяться за уничтожение мостов Сибирской железной дороги.
Принимая во внимание, что сношения «Шарля» с немецкими агентами в течение более года совершенно не оправдали ожиданий, ибо за все то время сотруднику не удалось получить от них ни малейших сведений по шпионству, заведующему заграничной агентурой, статскому советнику Красильникову, телеграммой от 18 февраля сего года за № 259, указано было предложить «Шарлю» дальнейшие сношения с германскими агентами прекратить. Однако, «Шарль» настойчиво стал домогаться разрешить ему продолжать сношения с названными агентами, получив от них в то время новые предложения: 1) взорвать или хотя бы привести во временную негодность крейсер Черноморского флота «Мария», за что ему было обещано вознаграждение в 200 тысяч франков, и 2) лично организовать в России революционную пропаганду вообще, и в особенности в войсковых частях, находящих-{360}ся в тылу, а также организовать забастовки по примеру 1905 г.
От организации взрыва крейсера «Шарль» отказался; отказаться же от организации революционной пропаганды он не находил возможным, так как тогда порвалась бы связь с немецкими агентами, и последние обратились бы к другим лицам, при этом,- как сообщал заведующий заграничной секретной агентурой, статский советник Красильников, - «Шарль» уже получил от германских агентов на выезд в Россию 10 тысяч франков и должен был получать столько же ежемесячно.
Так как настойчивое стремление «Шарля» к продолжению сношений с германскими агентами и получение от них крупных сумм денег становилось подозрительным, то ему предложено было прибыть в Петроград, чтобы путем личных с ним переговоров выяснить его действительную роль в этом деле.
23 мая сего года «Шарль» прибыл в Петроград под именем Михаила Борисова Полонского, следуя с пограничного пункта под наружным наблюдением. Последним, между прочим, отмечено было посещение «Шарлем» в Петрограде Русско-Азиатского банка, где, как оказалось, он имеет кредит на 42 259 руб. 50 коп.
Хотя фактических данных, которые указывали бы на работу «Шарля» по шпионству в пользу Германии, и не имеется, но получение им от германских агентов значительной суммы денег и впечатление, вынесенное из бесед с ним в Петрограде, оставляют его в этом отношении в большом подозрении. Вследствие этого «Шарлю» предложено было какие бы то ни было сношения с германскими агентами прекратить и за границу не возвращаться. По просьбе же его ему разрешено было отправиться на родину для исполнения воинской повинности, с тем, чтобы он немедленно же легализировался.
18 июля сего года «Шарль», под наружным наблюдением, выехал в Одессу, где он предполагал легализироваться и поступить на военную службу. Начальник жандармского управления гор. Одессы заблаговременно и подробно был {361} осведомлен о «Шарле», с указанием держать его под постоянным наблюдением, в случае же поступления на военную службу сообщить имеющиеся на него подозрения в шпионстве подлежащему начальству.
В то же время, считая необходимым осветить деятельность «Шарля» во время пребывания его в Петрограде летом и осенью минувшего года, в связи с ожидавшимся приездом Жиакомини, департамент (в дополнение к письму начальнику штаба 6-й армии Северного фронта от 6 июня 1915 г. за № 190245) запросил начальника контрразведывательного отделения штаба 6-й армии, подполковника Федорова, приезжал ли в Петроград Жиакомини и не оказывало ли услуги секретного характера лицо под кличкой «Ральф» или «Шарль» - в утвердительном случае - по какому именно делу.
На этот запрос начальник названного отделения уведомил, что назвавшийся Франклином Жиакомини в Петроград и вообще в империю не приехал.
Кроме того, для выяснения сношений «Шарля» в Петрограде был запрошен начальник местного отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Петрограде, не проходил ли «Шарль» в период времени с июля по ноябрь 1915 г. по наружному наблюдению, начальник названного отделения ответил на это отрицательно.
Серьезные подозрения в отношении искренности «Шарля» высказал и работавший с ним в самом начале сношений с германскими агентами вышеназванный чиновник Литвин, прибывший в июле месяце сего года из-за границы в Петроград. Основанием к такому подозрению послужили следующие обстоятельства. Находясь в настоящем году в командировке в Лондоне и получив от статского советника Красильникова распоряжение отправить «Шарля», проживавшего в то время также в Лондоне, в Россию, Литвин разыскал «Шарля» и, явившись к нему, застал у него русского еврея комиссионера Прагера, приехавшего вместе с «Шарлем» из Цюриха. Не зная настоящего положения Литвина, Прагер в разговоре с ним высказал такую глубокую ненависть к России и ее союзникам и так восхвалял Германию, которая, по {362} его словам, непобедима, что «Шарль», видимо, чувствуя себя неловко, несколько раз пытался прекратить этот разговор. Однако, после ухода Прагера «Шарль» также высказался, что Россия действительно никогда не выиграет войны и для нее лучше было бы скорее прекратить ее. Зная хорошо «Шарля», Литвин был крайне удивлен такой резкой переменой его взглядов.
На расспросы же Литвина о причине неприезда в Россию Жиакомини «Шарль» заявил, что этого агента ждали в Петрограде около двух месяцев, но он не приехал. Ввиду этого «Шарль» решил ехать в Стокгольм, имея в виду вызвать туда Жиакомини, но последнего ему видеть не удалось. Вместо него приехал из Берлина другой господин, сообщивший, что Жиакомини будто бы послан на фронт, почему и не мог приехать в Петроград. Объяснения, данные «Шарлем» новому инструктору, удовлетворили последнего, и «Шарль» получил от него 13 тысяч рублей на продолжение дальнейших дел. Во всех объяснениях «Шарля» Литвин заметил неуверенность, сбивчивость, и объяснения эти, по-видимому, очень тяготили «Шарля». Странным, как отмечает губернский секретарь Литвин, кажется и то обстоятельство, что, не дождавшись Жиакомини в Петрограде, «Шарль» едет в Стокгольм, возобновляет связи с немцами и убеждает последних в каких-то случайных обстоятельствах, объясняющих бездействие его организации. Немцы всему верят и дают ему еще 13 000 русских рублей на продолжение тех же самых дел. Своих же связей немцы опять никаких не дают. Ни адресов, ни даже письменных уведомлений никаких не требуют, а просто верят на слово. Когда же Литвин поинтересовался узнать - как это немцы, не видя никаких дел, верят ему, «Шарль» ограничивался лишь отдельными фразами: «так вот и верят» или «они дураки».
Получив в Стокгольме деньги и не оправдав абсолютно ничем надежд немцев, «Шарль» уезжает в Цюрих и продолжает там жить, ничего не делая для немцев, но последние вновь находят его и, несмотря на очевидность бесполезности услуг «Шарля», опять предлагают ему возобновить его работу и дают ему 10 000 франков на дорогу. {363}