В октябре Долин уже в Женеве, и меньше чем через месяц (17 сентября 1908 г.) заведующий политическим розыском в Швейцарии, помощник Гартинга, ротмистр Владимир Андреев доносит «лично», «совершенно секретно» директору Департамента полиции Трусевичу, между прочим, следующее: «…Делегатом от анархистско-синдикалистской группы „Буревестник“, на которого пал жребий ехать в Россию для… 1) установки связи с счетчиком Хотинского казначейства, 2) для вручения ему имеющихся при делегате 3000 руб., 3) для попытки обменять негодные к употреблению 49 тыс. руб. посредством того же счетчика,- есть упомянутый в предыдущем донесении за № 384 „Абрам“, член группы „Буревестника“, состоящий при редакции в качестве „экспеди-{355}тора“ и являющийся в то же время нашим, для заграницы вновь приобретенным с минувшего октября сотрудником, дававшим уже в России крупные дела; кличка „Ленин“. Так как от этой поездки „Ленин“ ни в коем случае отказаться не может, то, на обсуждении всего дела 15 ноября в Женеве мы пока выработали такой план действий: 1) „Абрам (Ленин)“ едет 17 ноября в Австрию, где „в г. Коломна по Старо-Гончарской ул., в д. № 90 у Стеоры Иванчук“ хранятся 49 тыс. руб., негодных к обращению, и завязывает с этой женщиной связь, 2) к 21 ноября „Абрам“ прибудет в Одессу, которую он избирает центром своего местопребывания на время операции, немедленно входит в сношения с начальником Одесского охранного отделения, подполковником Левдиковым, в районе которого лежит Хотин и которого я должен уведомить о прибытии „Ленина“.
Затем следует изложение плана, как подвести счетчика, помогавшего ограблению Хотинского казначейства, передав ему деньги, номера которых будут предварительно записаны.
План ротмистра Андреева и „Ленина“ был выработан так тонко и выполнен так ловко, что счетчик Малайдах и анархист Дудниченко были захвачены с поличными, а Долин остался вне всяких подозрений и 20 декабря уже вернулся в Женеву; так как он не желает докладывать письменно, то к нему в Женеву 2 января 1909 г. едет помощник ротмистра Андреева; последний и доносит 20 января директору департамента Трусевичу, между прочим, следующее:
«…Выбыв затем из Одессы в Хотин, „Ленин“ связался, через местных анархистов, с „счетчиком“ казначейства для вручения последнему как условленных 3 тыс. руб. из ограбленной суммы (известными кредитными билетами), так равно и для переговоров об обмене негодных денег на годные, причем обмен был решен на 16 тыс. Съездив в Австрию и взяв 16 тыс. руб. негодных, „Ленин“ вернулся и передал все деньги посреднику сношений с „счетчиком“, каковой посредник был взят в наружное наблюдение филерами Одесского охранного отделения. Дав, таким образом, материал для ликвидации дела в руки подполковника Левдикова, осветив попутно, также по предварительному нашему условию, {356} хотинскую группу анархистов и представив, все сведения подполковнику Левдикову одновременно со сведениями, послужившими основанием для ликвидации группы в 9 человек с 3 пудами анархистской литературы, сотрудник счел свою задачу законченной и вернулся в Женеву…».
За эту предательскую «гастроль» Долин получил 400 руб. в два приема.
Но в конце 1909 г. мы видим Долина снова в России - в Одессе; он, несмотря на приглашение и даже требование начальства, не хочет снова ехать за границу «ввиду каких-то разногласий и несогласий с заграничными (парижскими) анархистами».
В ноябре 1909 г. при ликвидации одесской группы анархистов начальник Одесского жандармского управления «принужден был арестовать и „Александрова“ [69] в видах охранения его от «провала», „Александров“ и до сего времени остается в тюрьме. Несколько времени тому назад я вновь говорил с ним по означенному выше вопросу, причем в связи с таковым предложил ему такую комбинацию: по данным расследования он может быть выслан в определенную местность под надзор полиции, откуда и скроется за границу, что в глазах как местных, так и заграничных анархистов вполне снимет с него какое бы то ни было подозрение в неискренности к делу организации, если таковое над ним тяготеет. „Александров“ заявил на это, что его и так не считают провокатором, так как таковым в глазах организации считается совершенно другое лицо, тем не менее изъявил желание выехать за границу, но только не из ссылки, а чтобы вместо таковой ему разрешено было выехать за границу на срок, определенный для ссылки…».
Но начальство для более крепкой реабилитации настаивало на ссылке, и с 21 января 1910 г. мы видим Долина уже административно-ссыльным в гор. Архангельске, куда ему следом было выслано 500 руб. и паспорт на имя Григория Соломоновича Гайхсберга. 28 мая Долин «бежал» в Петербург, 27 июня он в Одессе, затем в Херсоне посетил своих {357} родителей, 6 июля снова в Одессе, оттуда и выехал «нелегально» за границу «по врученному ему паспорту», «выданному одесским градоначальником 5 июля сего (1910 г.) за № 7442 на имя павлоградского мещанина Хаима Янкеля Айзенберг». В Париж он едет уже под охранной кличкой «Шарль» и поступает в распоряжение подполковника Эргардта.
Уже в сентябре «Шарль»-Долин ходатайствует о выдаче ему 2000 франков «для устройства его личных дел», с погашением этого долга в течение года. Подполковник Эргардт поддерживает его просьбу, а вице-директор Виссарионов кладет следующую резолюцию: «Шарль работает много лет. Он был заагентурен ротмистром (ныне подполковник) Эргардт в Житомире. Я его видел в 1910 г. в Париже. Он на меня произвел благоприятное впечатление своей искренностью и осведомленностью. Освещая анархистов, он имел связи с Музилем (Рогдаевым), его женой и др. Видимо, и теперь подполковник Эргардт его ценит. Я полагал бы удовлетворить это ходатайство…».
Ценил его и Красильников, как энергичного и ловкого агента, но весьма жадного до денег.
Четыре года «проработал» Долин за границей, получал жалованье 650 франков в месяц; жил он главным образом в Швейцарии.
В конце мая (31-го) 1904 г. по его просьбе он был вычеркнут из числа разыскиваемых и ему было разрешено вернуться в Россию, но он выехал даже раньше этого разрешения, так как в делах Департамента полиции имеется открытка, посланная им из Варшавы в Петербург Броецкому и датированная от 23 мая.
Долин - военный [70]
В конце 1914 г. германский военный агент в Берне полковник Бисмарк вошел в сношение, как с революционером, с {358} лицом, оказывающим услуги секретного характера Министерству внутренних дел, под кличкою «Шарль», и, не подозревая о том, предложил ему заняться организацией взрывов оружейных, патронных и пороховых заводов в разных местностях России, предъявив список русских заводов и фабрик, обслуживающих нужды военного ведомства, с пояснением, что всякая порча таковых будет германским правительством хорошо оплачена. С целью проникнуть в тайные планы неприятеля и выяснить организации его по шпионству в России «Шарль», с разрешения департамента, изъявил на это согласие, назвавшись Бисмарку Ральфом.
Вместе с ним для сношения с германскими агентами был назначен состоящий в заграничном розыскном бюро губернский секретарь Литвин, который назвался названным агентом Антоном Линден.
Для окончательного установления плана взрывов в Берн прибыл из Берлина особо уполномоченный, назвавшийся американским подданным Франклином А. Жиакомини, который под этой фамилией предполагал прибыть в Петроград 14 и 15 июня минувшего года. В разговоре с «Шарлем» и Литвиным Жиакомини, указав на необходимость устройства взрывов на Путиловском заводе и в угольных шахтах Донецкого бассейна, передал им список заводов и фабрик, взрыв или порча коих желательна.
В целях изобличения Жиакомини и обнаружения его сообщников в России «Шарль» и Литвин сообщили ему о том, что в д. № 55 по Невскому проспекту живет их знакомый, доктор химии Наум Борисович Ляховский, через посредство коего можно войти в сношение с революционером, имеющим связи с рабочими Охтенского завода. Жиакомини изъявил желание по прибытии в Петроград, посетить Ляховского, у которого и встретиться с «Шарлем» и Литвиным.