«Залог успеха в приобретении агентур заключается в настойчивости, терпении, сдержанности, также осторожности, мягкости, осмотрительности, спокойной решительности, убедительности, проникновенности, вдумчивости, в умении определить характер собеседника и подметить слабые и чувствительные его стороны, в уменьи расположить к себе человека и подчинить его своему влиянию, в отсутствии нервозности, часто ведущей к форсированию. Изложенные качества каждый занимающийся розыском офицер и чиновник {187} должны воспитывать и развивать в себе, исподволь, пользуясь каждым удобным случаем». {188}

ЗАЯВЛЕНИЯ В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ

Жизнь секретных сотрудников жандармских офицеров была не сладка. Платили, за ничтожными исключениями, гроши, держали в черном теле, под постоянной угрозой ареста, высылок, предания суду, разоблачения перед революционерами. Опасностей приходилось ждать и слева, и справа: среди сотрудников бывали и такие, которым в случае предания их суду грозила смертная казнь, и в случае их разоблачения перед партией грозила та же смертная казнь. Провал висел над головой; до провала секретный сотрудник имел ту или иную ценность, после провала - никакой. Он уподоблялся тогда выжатому лимону. Некоторое время секретным сотрудникам платили жалованье, затем они переходили на единовременное пособие, и так заканчивались их отношения к охранке. Жандармы не сразу выбрасывали их на улицу: первые боялись со стороны последних разоблачений и шантажа на этой почве. В «Инструкции по организации и ведению внутреннего агентурного наблюдения» § 29 гласил: «Расставаясь с секретным сотрудником, не следует обострять личных с ним отношений, но вместе с тем не ставить его в такое положение, чтобы он мог в дальнейшем эксплуатировать лицо, ведающее розыском, неприемлемыми требованиями».

Начальники охранных и жандармских учреждений после отставки сотрудника уже не имели права выдавать ему деньги, поэтому с ходатайствами о выдаче пособий секретные сотрудники обращались, непосредственно или через свое начальство, в Департамент полиции. Если личность сотрудника была департаменту известна, то вопрос о выдаче {189} пособия разрешался немедленно же; если личность не была известна, посылался запрос в отделение. Сами сотрудники, обращаясь с прошениями, обстоятельно описывали в них свою деятельность и отмечали свои заслуги. Эти автобиографические, неоспоримые признания - совершенно исключительные «человеческие документы». С объективным равнодушием рисуют они бытовую обстановку предательства и вскрывают непонятную для нас, но весьма несложную психологию секретного агента. Выбираем из кипы признаний наиболее красноречивые; авторы их принадлежат к разнообразным общественным группам. Тут и рабочий, и учитель, и газетный сотрудник, и военный писарь, и художник и т. д. Стиль признаний оставляем без исправлений. Все приводимые нами документы не нуждаются в комментариях. {190}

ПОКУШЕНИЕ НА САМОУБИЙСТВО

22 февраля 1910 г. в Обуховскую больницу был доставлен от здания Сената с признаками отравления крестьянин Эстляндской губернии Ревельского уезда Эдуард Эльмаров Орнфельдт. При отравившемся было найдено три письма: на имя полиции, на имя вице-директора Департамента полиции и на имя начальника Финляндского жандармского управления в Гельсингфорсе полковника Утгофа. Письма дошли по назначению. Второе из названных писем было следующего содержания.

«Его превосходительству господину вице-директору

Департамента полиции

Сотрудника Эдуарда Орно-Орнфельдта

Простите, ваше превосходительство, что я еще имею одну просьбу после моей смерти. Я приехал в С.-Петербург ноябре месяце и начал искать к себе занятий, но никакого занятий я не нашел, и денег мне кончил, страшно я голодал и нуждал и остался тоже без квартиру и не мог никак вытерпеть больше такого тяжелого положения. Кроме того меня окружает опасность из революционной организации по делу Стокгольма, и некому своему знакомому я не могу обратиться; и без места и без всяких помощь я не мог никак вытерпеть такого безвыходного положения. Я подал прошение к вашему превосходительству, но я никакого ответа я не получил и за этого я решил покончить с собою самоубийством, чтобы все мое мучение было уже кончено, хотя бы жалко умирать, но нет выхода никакого. Так как я единственный помощь к своему матери и несовершеннолетний брату и сестре, и теперь они остаются без помощи, поэтому имею честь покорнейше просить ваше превосходительство не найдете ли возможным выдать малейший помощь к моему матери.

Эдуард Орно

Бывший секретный сотрудник» {191}

О сотруднике Орно была затребована и составлена следующая справка:

«По имеющимся в делах Департамента полиции сведениям, Эдуард Орно состоял на службе в качестве секретного сотрудника у начальника Эстляндского губернского жандармского управления, а затем, ввиду обнаружения его деятельности революционерами, принужден был покинуть гор. Ревель и искать себе подходящей работы в другой местности.

Рекомендуя названного Орно с самой лучшей стороны, как отличного работника и знающего шведский язык, полковник Мезенцов направил его в распоряжение департамента, который предложил начальнику С.-Петербургского охранного отделения принять Орно в число наблюдательных агентов финляндского отряда. Ввиду выяснившейся невозможности для Орно служить на финляндской границе, где стала известна его деятельность по гор. Ревелю, Орно не был принят в число сотрудников отделения. В сентябре месяце 1906 г. Департамент полиции рекомендовал Эдуарда Орно подполковнику Балабину, для использования его при наблюдении за ввозом оружия в пределы Прибалтийского края. Подполковник Балабин командировал Орно на остров Готланд (Швеция), причем уплачивал ему ежемесячно по 60 руб. В январе месяце 1907 г., вследствие замерзания портов острова Готланд, Орно был отозван, и подполковник Балабин рекомендовал его, как лицо, владеющее эстонским и немецким языками, начальнику Рижского охранного отделения подполковнику Васильеву. Последний принял Орно в качестве сотрудника по гор. Юрьеву на жалованье 45 руб. в месяц, а затем он перешел на службу к начальнику Финляндского жандармского управления и командирован в гор. Стокгольм.

Из отчета о деятельности Орно в гор. Стокгольме видно, что он не только был осведомлен о готовившемся покушении на жизнь государя императора, в бытность в Стокгольме, но и лишил революционеров возможности осуществить свой преступный замысел, заблаговременно сообщив об этом нашему посланнику в Стокгольме. {192}

Начальник Финляндского жандармского управления, донося Департаменту полиции об изложенных обстоятельствах 19 июля 1909 г. за № 970, возбудил ходатайство о вознаграждении Орно за действительно серьезные услуги, оказанные им нашему правительству, равно об освобождении его от наказания за неявку к отбыванию воинской повинности, тем более, что к этому он был вынужден обстоятельствами розыска.

По докладе об изложенном товарищ министра назначил Орно пособие в размере 200 руб.

По вопросу же как об освобождении Орно от обязанностей по отбыванию воинской повинности, так и от судебного преследования за неявку его в воинское присутствие последовал всеподданнейший доклад министра внутренних дел, на каковом собственною его императорского величества рукою начертано „С“ (согласен). В Ливадии 27 октября 1909 г.»

Благодаря своевременной медицинской помощи Эдуард Орно не умер, и 3 марта он обратился к директору департамента с прошением:

«Нахожусь в настоящее время в крайней нужде, не имею квартиру и страшно голодаю, кроме того окружает меня опасность из революционной организаций и некому своему знакомому обратиться я не могу, а также никакого места я не мог получить, поэтому имею честь покорнейше просить ваше превосходительство не отказать мне выдать денежное помощий, чтобы я мог вырвнуть с этого тяжелого положения и уехать в за границу. Покорнейше прошу ваше превосходительство не оставить мою просьбу без внимания, я не могу сейчас существовать больше».