Стали придумывать и испытывать новые варианты.

— А если взять антенну, сделанную по принципу свертывающейся стальной рулетки? — предложил молодой техник. — Портативна, в карман даже убирается. Гибка, быстро развертывается. Да что тут говорить! Надо пробовать.

Терпеливо выслушали и этот проект. Затем заводские инженеры переглянулись между собой, и один из них вынул из ящика стола стальную рулетку.

— Держится? — спросил он у изобретателя, развертывая стальную ленту.

— Держится.

— А теперь пройдите с антенной быстрым шагом.

Молодой техник шел, и антенна, изгибаясь при движении, била его по лицу.

— Ну вот. А если вы побежите?

В итоге всех поисков мы все же остановились на антенне из отдельных трубчатых стальных колен, свинчивающихся между собой. Это прочно, надежно, хотя и не совсем удобно.

Когда же мы начали испытывать радиостанцию в лесу и радист побежал, то, зацепившись за ветку, стальная трубка сломалась у самого основания.

Опять неудача. Даже стальная трубка не выдержала. Какова же должна быть прочность антенны?

Было ясно, что при таком большом рычаге, от верха до основания, антенна обязательно будет ломаться. Значит, надо эту задачу решать по-иному. Нельзя до предела увеличивать прочность основания антенны. Нижнюю ее часть надо делать гибкой.

Мы попробовали поставить внизу спиральную пружину, но ходить с такой антенной было нельзя: она описывала над головой правильные эллипсоиды. Для того чтобы избежать этого, надо пружину делать толстой, большой, весом примерно около килограмма. Резина для основания антенны тоже не подходила.

Тогда один из работников завода предложил двадцать второй вариант:

— Давайте сделаем нижнее колено из пучка проволоки.

Мне вспомнилась старая детская сказка: старик отец, умирая, говорил своим наследникам о венике, который очень трудно сломать, в то время как каждый его прутик в отдельности переломить легко.

Вот такой тонкий веник из стальных прутиков мы и поставили вместо нижнего колена нашей антенны.

Антенна стала гибкой и уже не ломалась.

Основное — надежность

— Нам нужна завтра полная спецификация деталей, конденсаторов и сопротивлений, — как-то заявил автору главный инженер.

— А это потом подберем, — наивно отмахнулся конструктор радиостанции. Он все еще не мог привыкнуть к требованиям массового производства.

— То есть как так — подберем? Нам же нужно заказывать их на другом заводе.

— Тогда закажите разные, а мы выберем!

Главный инженер удивленно пожал плечами.

Неопытному конструктору из исследовательского института было неизвестно, что на заводе все детали ставятся в аппараты одинаковыми, а не подбираются для каждого.

Если на схеме написано «20 тысяч ом», то это сопротивление и нужно ставить.

Необходимо заранее так наладить приемник или передатчик, чтобы при любых условиях, при любых лампах и даже при нескольких разряженных батареях это сопротивление в двадцать тысяч ом всегда точно выполняло свое назначение.

А этих деталей — сопротивлений и конденсаторов — в радиостанции много, и каждая из них должна быть принята навсегда для данной серии. В процессе производства детали менять нельзя.

Сделали первый десяток аппаратов. Все как будто получается хорошо. Начали регулировать — ничего хорошего.

Приемники свистят, в передатчиках мощность или очень велика, или очень мала.

Некоторые аппараты совсем не работают.

Что же случилось?

Производственники волнуются, говорят, что это аппарат такой — недоработанный. Пускай сам автор садится в цех и настраивает каждый экземпляр.

Автор, конечно, в амбицию:

— Как так? Аппарат все испытания прошел! Виднейшие специалисты дали ему самую высокую оценку. Просто-напросто ваш завод не справился с поставленной задачей.

Переконструировали радиостанцию, вот ничего и не получилось. Я же спорил, протестовал, говорил, что не так надо делать.

Спорили много. Уже кое-кто из заводских инженеров начал поговаривать:

— Не отказаться ли нам от этой хлопотной затеи? Никогда не выпускались у нас аппараты ультракоротких волн. Да и во всем мире их нет. Может быть, для массового выпуска ультракоротковолновая техника еще не созрела. Надо снять заказ.

Но этого не хотел коллектив. Перед нависшей опасностью позабылись недавние распри. Это был советский завод, где работали советские люди. Они неделями не выходили с завода, изучали капризы радиостанций…

И наконец нашли! Допуски! Мы внимательно отнеслись к механическим допускам, всюду дали запасы по несколько миллиметров, а электрические допуски забыли.

Например, то же сопротивление, обозначенное как двадцать тысяч ом, может иметь и шестнадцать и двадцать четыре тысячи, то есть отличаться на двадцать процентов в обе стороны. Значит, надо подбирать такой режим схемы, чтобы при отклонении величины сопротивления в указанных пределах аппарат работал нормально.

Подобрали все величины. Аппараты стали работать устойчиво, потому что, кроме величин сопротивлений и конденсаторов, мы также учли изменения, которые могут быть при намотке катушек и трансформаторов, при установке и монтаже деталей, то есть установили допуски по всей схеме.

Опять неудача: радиостанция стала давать меньшую дальность.

Выяснили причину и пришли к убеждению, что наши допуски, которые требуются для серийного производства, понизили дальность действия на двадцать процентов. А кроме того, увеличились вес и размеры радиостанции.

Она стала менее экономичной, чем была в первом образце.

Казалось бы, что на заводе радиостанция должна получиться лучше. Наивное заблуждение!

Однако мы не только потеряли, но и кое-что приобрели. Изучили основное, очень важное качество — надежность в работе радиостанции.

Закончилось изготовление первых экземпляров радиостанции.

Это уже заводская продукция.

Аппараты испытывали очень долго, тщательно и, как говорится, «с пристрастием».

Техник бежит с радиостанцией.

— Ложись! — слышится команда, и он со всего размаха падает на лед.

Ничего, радиостанция выдержала, работает.

— А ну-ка, еще раз!

Отломилась ручка переключателя. Запишем.

— Беги по лесу. Быстрее, еще быстрее!

Сломалась метелка антенны. Запишем.

— Ну как, все еще работает?

— Пока работает.

Зашли в помещение, отогреваем замерзшие пальцы.

— А ну-ка, поставь сюда радиостанцию.

Резким ударом радиоаппарат сбрасывается со стола, падает плашмя. Глухой удар отдается в ушах. Мне кажется, что это не радиостанция, а живое существо грохнулось на пол.

Но это нужно, и «жестокость» эта мне понятна: ведь не будь ее, многое в поведении аппарата осталось бы невыясненным.

Протокол отмечает: испортилась лампа, погнулся замок, изменилась волна, отпаялся конец у переключателя.

Все нужно учесть, исправить, чтобы в серийном выпуске не допустить подобных недостатков.

Вызывает сомнение переключатель. Проверим. Технику дается задание, и он начинает щелкать переключателем: «Прием — передача», «прием — передача». И так- десять тысяч раз.

Я сижу в соседней комнате и в ночной тишине слышу: щелк… шелк…

Заканчиваются последние испытания.

«Маленькая поправочка»

Казалось бы, чего проще — исправить в чертеже одно только слово «дюралюминий» на «сталь 3» (так называется обычное железо). А оказывается, дело это очень сложное.

Железная стенка экрана (вместо дюралюминиевой) возьмет на себя часть мощности передатчика, да и чувствительность приемника снизится, дальность его действия значительно уменьшится. Вот аппарат и не годится.

Как же выйти из этого положения?

Потребовалось немного изменить конструкцию — отодвинуть катушку подальше от стенки. Сделать это очень просто: надо только просверлить дырку на один сантиметр правее и на новом месте закрепить катушку.