- Кать, дай ножик салат порезать.

  - Кать, консерву открой, моя открывашка где-то в сумках...

  - Кать, стругани черенок – выпадает, – и так далее.

  - А Илья говорит, что ножик так себе! – нахально решила дать ‘разогрев’ стоявшая у окна и наблюдавшая за происходящим на улице Аделька. Её, как и всех девчонок и смешили увивания Вовчика вокруг Катерины, и злила мнимая Катькина неприступность. После того как она получила себе на прежде очень красивом лице этот жуткий шрам, она замкнулась, стала нелюдимой, и вся ушла в хозяйственные хлопоты коммуны. А теперь ещё и эти слухи что Вовчик с Надькой... впрочем, какие там слухи! Надька и не скрывает. От этого Катька ещё больше отдалилась от Вовчика; собственно и сейчас-то только потому тут, что нужно совместно решить вопрос с переездом ‘на пригорок’, а так бы фиг бы она тут с ним рядом сидела. Ну и дура, в общем-то. Вовчик пацан классный, как уже однозначно решили в полуночных разговорах девчонки; и, пожалуй, любая бы с ним была рада... Кто ж виноват, что Надька, сука такая, раньше других сообразила! Это всё потому что Надька с Мэгги подружки, а Мэгги та ещё зараза, она всегда точно знает где мёдом намазано; она небось и подсказала. А Катька, идиотка такая, вместо того чтобы быть поласковей с пацаном, сидит тут, дуется – было бы на что... А Вовчик ей и ножик, и ботинки, и керосиновую лампу... и фонарик – предмет общей зависти. А она дуется. Дура.

  - Что значит ‘так себе’?? – моментально вскинулся, как и ожидала Адель, Вовчик.

  - Ну ‘что значит’... Илья говорит, что ‘китайчатина голимая’, хи-хи! – взялась подзуживать, получив ожидаемую реакцию, та, – Говорит, что сталь так себе. Потому и заминается. Потому что китайчатина. Он мне во – викторинокс подарил! Офицерский.

  Хитрая и нахальная Адель достала из кармана штанов и продемонстрировала швейцарский складной нож, с зелёненькой ручкой и фирменным швейцарским крестом на ней – также предмет общей зависти девчонок в последнее время. Нет, складышки-многопредметники были у многих, но всё больше ‘чисто женские’: с пилочкой – маникюрчик поправить; с щипчиками для ноготков, с ножничками или открывалкой для бутылок – что в нынешней ситуации было не очень актуально. А вот полноразмерный складник, да ещё швейцарский... В полушутку Адельку уже спрашивали, сколько раз и как она ‘дала’ своему другу за такой царский подарок.

  Вовчик побагровел, и бросил взгляд на теперь уже с интересом наблюдавшую за ним Катерину. Малосведущий в женских хитростях и коварствах, он как муха в сиропе, моментально увяз во вброшенной, как бы невинной, подаче: он, мол, подарил ‘своей девушке’ сущее дерьмо, ‘китайчатину’; а вот Илья, тоже пацан с Мувска, из последних прибывших, не чета тебе, подарил Адельке не хухры-мухры, а ‘настоящую швейцарию’. Так кто ‘реальный пацан’?? А?!.. Ну-ну, карабкайся...

  На красного Вовчика было жалко смотреть, когда он ‘бросился в бой’:

  - Что-ты-понимаешь, Аделька?? Что значит ‘китайчатина’?? Я за ‘викс’ ничего не скажу, вещь отличная; но тут, понимаешь, не город; и в наших условиях лучше и проще, и надёжней носить именно фикс, и именно на ремне, а не в кармане!

  - Чо такое ‘фикс’?

  - Нож с фиксированным лезвием. Не складной значит. Вот как у Кати, или как у меня! – он достал и продемонстрировал свой НР, – Потому как в деревне нож и чаще пригождается, и задачи у него обычно потяжелее чем в городе; и потому он должен быть жёстким, нескладным, такой проще и в чистоте держать! Что ты думаешь, у меня так-то складника не было?.. Подарить в смысле.

  Тут перед мысленным взором Вовчика возник друг Вовка, покачал неодобрительно головой:

  ’- Вовчик-Вовчик, ты что? Ты оправдываешься что ли?? За подарок? Перед кем, зачем?.. Да ты что?.. Ты ещё с этим Ильёй заочной фаллометрией займись, кто круче ножик своей девушке подарит! Чем ты тогда от тупого ‘нового русского’ отличаться будешь, что на свою подругу навешивает дорогие цацки ‘чтоб люди оценили’!

  Вовчик мотнул головой. А ведь правда! Всё же общение с Вовкой, опытным в таких делах и обычно преисполненным здорового цинизма, давало себя знать. Что это я оправдываюсь?..

  И он уже спокойно парировал очередной выпад Адельки:

  - Так ведь китайский он! Там сталь г... то есть так себе.

  - Нормальная там сталь. Честная ножевая 440-я. Под наши задачи лучше и не надо. Затупился – подточим. А вот чем точить навороченную сталь высокой твёрдости – это вопрос! Чем и как. Лучше раз в несколько дней легко поправить режущую кромку надфилем или брусочком, чем на навороченной сталюке убитую в конце концов кромку мучиться восстанавливать. Некоторые ножи так и вообще только в заводских условиях заточить можно – а где у нас тут ‘условия’? Так что сталь под свои задачи вполне себе, я отвечаю!

  Это Вовчик сказал уже обращаясь к Катерине, молча следившей за дискуссией; а затем Адельке:

  - Ты, кстати, не смотри что на Виксе такое лезвие красивое и полированное – это пока новый. Затупится – а затупится, если пользоваться постоянно, вообще всё что угодно, – придётся точить. Поцарапается. Да и ладно – нож должен быть инструментом, а не витриной для выпендрёжа!

  Последней фразы Вовчик прямо и от себя не ожидал – а надо же, проговорил вслух. И ничего. Пусть знает. Выделывается ещё...

  Язвительная Аделька только вновь открыла рот, чтобы вновь что-то сказать, как её остановила Катька:

  - Это же мой нож, так что ты разоряешься? Ну и ходи со своим складнем, а я буду с этим. С фиксом, да. Кстати, ты в курсе, что твой Илья у Хронова в подвале сидит второй день?

  От такого оборота Аделька моментально увяла, заткнулась насчёт ножей, и лишь выдавила:

  - Да знаю я...

  И опять отвернулась к окну.

  - Ого! – Вовчик был шокирован, – Как так ‘в подвале сидит’? Почему?

  - Хрон его ‘наказал’. – пояснила Катя, – Что-то там они в ‘дружине’ не поделили; по графику дежурств, или Илья стал выступать, что Витька что-то не то и не так делает. И Хрон его избил, и посадил в подвал – ‘в наказание’. Это у него теперь типа гауптвахты.

  - И ничего не избил... – не поворачиваясь от окна, обиженно произнесла Аделька, – Кишка у него тонка – Илью избить. Илья бы, если б захотел, Хрона бы отделал как бог черепаху! Он ракопашкой в Мувске занимался. Только он не стал обострять. А Витька – да, пару раз стукнул его; и ещё ружьём пригрозил. Илья не стал просто связываться...

  - А что они?..

  - Потому что Хрон дурак. И распоряжения у него дурацкие, непродуманные. Илья, как приехал, и в ‘дружину’ вошёл, всё время Хрона поправлял, чтоб было лучше; а тот решил, что Илья ‘под него копает’!

  - А пацаны?

  - Пацаны, в общем, на стороне Ильи, потому что он дело говорит; но Хронов же командир... Ну и посадил он его в подвал ‘пока не одумается’... Скотина!

  - Даааа... Дела... – протянул Вовчик, – У Витьки уже диктаторские замашки прорезались. Ну что – можно было ожидать...

  - О! Отец Андрей идёт! – прервала его размышления Аделька.

  Вошедший Отец Андрей был по-рабочему – в стареньких джинсах и плотной клетчатой рубахе, обтягивающей прижатое подтяжками порядочное пузцо. Войдя он привычно с порога благословил присутствующих, но только Катька знала как на это реагировать – встала, склонила голову, прошептала что-то.

  О, блин! – подумал Вовчик, тоже вставая на всякий случай, – В каждой избушке свои завитушки. Надо будет спросить потом что в таком случае принято делать.

  Батюшка был в хорошем настроении, и, усевшись с пришедшими за стол, сразу и без обиняков перешёл к делу. Насчёт переезда коммуны ‘на пригорок’ он был не против, готов выделить и помещения, – вот тут же, за стеной; но крыша там худая, и нужно её перекрывать! Кто будет? Материалы? Опять же, раз сюда переезжать надумали – то и устав здешний, соответственно, соблюдать должны. А именно: некрещеным безусловно всем окреститься; он, батюшка, и проведёт обряд в ближайшие дни; потом – службы посещать, по территории женскому полу с непокрытой головой не ходить; никаких, понимаешь, коротких юбок и шортов! Опять-таки, решающее слово в хозяйственных и ‘политических’ вопросах останется за ним, за Отцом Андреем, поскольку он есмь пастырь...