— Что вы сказали?

— Ничего.

— Вы как будто нервничаете.

— Немного. Я просто решила… Что я вам надоела.

— Вовсе нет! Какие глупости! Знаю, я не ахти какой собеседник, но ничего не могу с собой поделать.

— Да я и не жалуюсь…

Джас остановился и с любопытством взглянул на нее.

— Вот смотрю на вас, и иногда мне кажется, что вы не прочь пожаловаться.

— Мало ли что вам кажется! — смутилась Блайт. — Нельзя судить о человеке по его лицу.

— Наверное, вы правы. Если честно, увидев вас впервые, я решил, что вы настырная школьница на каникулах.

— А теперь-то вы видите, что перед вами взрослая женщина? — с вызовом спросила Блайт.

Его глаза вдруг сверкнули неожиданно и ярко, как молния.

— Думаете, я ничего не замечаю? — тихо осведомился Джас.

4

Блайт закрыла глаза и невольно приоткрыла губы в надежде получить от него поцелуй.

Но Джас, круто развернувшись, пошел прочь. Отойдя на несколько шагов, он обернулся и крикнул:

— Продолжим прогулку?! Или вы уже утомились?

Может быть, я ошиблась, размышляла девушка, может, мне показалось, что глаза Джаса нечаянно выдали то, что он так тщательно скрывал? И она решила, что самое умное, это сделать вид, будто ничего не произошло.

— Нет! — прокричала она. — Я готова продолжать. Если вы, конечно, не хотите остановиться.

Ответ прозвучал несколько двусмысленно, как, впрочем, и вопрос. Когда Блайт подошла к Джасу, на его лице не осталось ничего, кроме легкого раздражения. Девушке меньше всего хотелось, чтобы он прочитал в ее глазах разочарование, и она подумала, что, если завести разговор на интересную для собеседника тему, Джас немного оживится. Поэтому она спросила:

— Вам не скучно всю жизнь иметь дело с числами, формулами, теоремами?

— Числа это символы, то же самое, что буквы. Писатель описывает явления словами, математик делает то же самое при помощи чисел.

— Потому что числа более точны?

— Возможно. Думаю, я стал заниматься математикой, чтобы хоть как-то упорядочить свою жизнь.

— Но почему вы считаете, что порядок так важен? — осторожно спросила Блайт.

Он долго молчал, глядя на безбрежный водный простор, а когда заговорил, голос его стал глухим и монотонным.

— Все больше убеждаюсь, что у вас было счастливое детство. А вот мне повезло куда меньше.

— Простите. А почему оно было таким… плохим?

— У других было еще хуже, — пожал плечами Джас.

— Это слабое утешение, верно? — посочувствовала Блайт. — Если хотите об этом поговорить…

— Вот уж чего я меньше всего хочу, так это говорить о моем детстве! Не вижу смысла бередить старые раны.

Но Блайт, которая была настроена решительно, возобновила атаку.

— Сколько лет вы преподаете?

— Семь. — И Джас снова спрятался в непроницаемый панцирь молчания. Казалось, он уже пожалел, что упомянул о своем несчастливом детстве.

— Как вы узнали, что Дилейни сдают дом? — не унималась Блайт.

— Через агентство.

По мнению Блайт, проблема состояла в том, что короткие неохотные ответы заставляли ее засыпать Джаса новыми вопросами, и это придавало ей сходство с инквизитором.

— Миссис Дилейни отправилась к дочери в Австралию, — сказала Блайт. — Но я не слышала, что она хотела сдать дом. Наверное, в последний момент решила извлечь из своей поездки хоть какую-то выгоду. Вам здесь, должно быть, ужасно скучно после шумного Веллингтона.

— У вас очень тихо. И хорошо работается.

— Тогда все в порядке. Может, вам не хватает друзей?

— Никогда не считал необходимым окружать себя посторонними… — пробурчал Джас.

— Я с вами не совсем согласна… Мне, например, кажется, что иногда не мешает общаться с друзьями.

Он неприязненно улыбнулся.

— Уверен, время от времени вы себе это позволяете.

Блайт была в шоке. Она имела в виду родителей и друзей, а Джас опошлил ее слова, домыслив черт знает что.

В субботу утром возле дома Блайт остановилась развеселая машина, в салоне которой во всю мощь надрывался радиоприемник. Джина, школьная подруга Блайт, приехала навестить ее и захватила с собой пару университетских приятелей.

— Сначала мы попали не в тот коттедж, — тараторила Джина, целуя Блайт в щеку. — Из-за двери выскочил какой-то парень и набросился на нас чуть ли не с кулаками. Я, конечно, объяснила, что к чему, но он, кажется, не поверил.

Блайт посмотрела в сторону соседнего коттеджа. Джас стоял на веранде и зорко присматривался к тому, что происходило у нее во дворе. Она приветливо помахала рукой, но он не ответил, зашел в дом и демонстративно хлопнул дверью.

Что это? Неужели ему взбрело в голову проверять, действительно ли приехали мои друзья? Блайт не знала, радоваться ей столь трогательной опеке или сердиться.

В этот уик-энд, как, впрочем, и всю следующую неделю, Блайт ни разу не видела Джаса. В субботу, когда она передавала соседу его почту, он холодно поблагодарил за услугу и саркастически заметил:

— У вас что ни день, то гости. Вы, видно, решили регулярно устраивать приемы.

— Раз в неделю — еще не трагедия, — невозмутимо возразила Блайт. — Хотя я никого не ждала. Вы видели, кто пожаловал ко мне на этот раз?

Возвращаясь из города, Блайт прямиком направилась к соседнему коттеджу, поэтому не могла видеть машины, стоявшей возле собственного дома.

— Забавное трио… очень молодых людей, — с издевкой доложил Джас. — Похоже, знают вас, и довольно неплохо. Один вышел из машины и спросил, когда вы вернетесь из города. Если надо, я могу пойти с вами и разобраться…

— Благодарю за опеку, но, уверена, все в порядке. Если возникнут проблемы, буду кричать. Во все горло, — пошутила Блайт.

— Я буду начеку, — серьезно кивнул Джас.

Подъезжая к гаражу, она заметила припаркованный неподалеку микроавтобус, раскрашенный всеми цветами радуги, и сразу догадалась, кто пожаловал.

В гостиной она застала младшего брата Мики, а также двух молодых людей, одним из которых оказался их с Мики кузен, второй — долговязый, с темными волосами до плеч, — был Блайт не знаком. Завидев хозяйку дома, парень вскочил со стула и согнулся пополам в подобострастном поклоне, припав губами к ее руке.

— Познакомься, это Чак. — Мики ткнул пальцем в незнакомца, который уже выпрямился и стоял перед Блайт, широко улыбаясь. — Мы как раз приехали на его драндулете. Ты видела?

— Чарлз Холден, — представился молодой человек. Он говорил с легким акцентом.

— Вы американец? — догадалась Блайт.

— Да, — рассмеялся Чак. — Приехал по студенческому обмену.

— Я сказал ребятам, что ты не будешь возражать, если мы поживем в комнате для гостей, — смешался Мики. — Мы хотели пару дней позагорать, порыбачить…

— А позаниматься вы не хотите? — строго спросила Блайт. — Ведь сессия идет!

— Ладно тебе! Сдадим, куда мы денемся! Кстати, где ты пропадаешь?

— Я была в городе, продавала цветы. Но зачем вы побеспокоили соседа?

— Надеялись, что он знает, когда ты вернешься. Не очень приятный тип, правда?

— Нет, просто осторожный.

И замученный моими беспардонными гостями, добавила она про себя.

— Да, мама говорила, что здесь кто-то поселился. Но она отрекомендовала твоего соседа как симпатичного человека.

— Он вполне нормальный мужчина. А мама готова всех считать милыми и симпатичными, даже такого оболтуса, как ты.

— Так ведь мама права! — рассмеялся Мики.

На следующий день Мики и его друзья провалялись в постели до полудня, а потом отправились на пляж. Блайт решила составить им компанию: заслужила же она отдых?

Чак пытался научить Блайт плавать стилем «баттерфляй». У нее никак не получалось, и пока Чак терпеливо показывал, Блайт откровенно мерзла в купальнике. Когда до молодого человека дошло, что ученица начинает потихоньку покрываться гусиной кожей, он немедленно подхватил Блайт на руки и вынес на теплый песок. Накинув на нее полотенце, он пустился в извинения.