— Можем, — не глядя на неё, Наташа открыла морозильник и, достав оттуда мясо, поставила его в микроволновую печь. Появление Ники отозвалось внутренней дрожью.

— Ты ничего такого не думай, — та присела за стол, — у нас с Димой ничего нет. Там реально какая-то фигня произошла. Похоже на снотворное, при чём, доза была лошадиная. Скорее всего, оно было подмешано в нулёвку, которую мы с ним вдвоём выпили. Но вопросов больше, чем ответов. Пиво было Женькино. Он забыл его в аппаратной, а мы сильно захотели пить и выпили… Больше мы не пили ничего, поэтому вариантов нет. Так что на меня ничего плохого не думай. Мы уснули, просто потому, что уснули. Между нами ничего не было, стопудово.

— Ника… — Наташа медленно повернулась к ней, — Лично к тебе у меня претензий нет. Всё, что касается наших с Димой отношений, я буду обсуждать только с ним. И, если меня что-то будет тревожить, все вопросы будут только к нему. И ты зря не приехала утром. Тем более, раз ничего не произошло.

— А у тебя железные нервы, — глядя на Наташу, Ника покачала головой, — я бы так точно не смогла.

— Не смогла — что? — внутренняя дрожь предательски перешла в пальцы, и Наташка с силой сжала в руке картофелину.

— Вот так спокойно разговаривать. В волосы бы точно вцепилась…

— А за что? — карие глаза пристально смотрели на предполагаемую соперницу.

— Ну… — не ожидавшая такой постановки вопроса, девушка замялась, — За то!

— А разве было т о? — говоря спокойно и членораздельно, Наташа нарочно сделала ударение на последнее слово.

— Хм… — Ника снова усмехнулась и покрутила головой, — Т о г о не было.

— А за что тогда — в волосы?

Было похоже, что гостья несколько обескуражена. Она ожидала всего — ссоры, угроз, оскорблений, но вместо этого услышала лишь короткие и ёмкие фразы. Ответить она не успела — Морозов с Журавлёвым заглянули в кухню.

— Наташа, — обращаясь к жене, Дима говорил несколько настороженно, — нам нужно ехать в студию. Ты поедешь со мной?

— Нет, — в душе всё клокотало, но, сделав над собой усилие, она сохраняла внешнее спокойствие, — сегодня я никуда не поеду.

На самом деле ей хотелось крикнуть, что она вообще больше никогда и никуда не поедет с ним… и что он свободен, и может делать всё, что захочет… Но вместо этого она с трудом отвела от него полный боли взгляд и посмотрела на Женьку:

— Подождите немного, я сейчас приготовлю обед.

— Меня Ленка с утра обкормила! — тот похлопал себя по животу, — Так что, я пас, если только Диму и Нику накорми, я подожду.

— Милена и меня обкормила, — кивнула Ника, — так что и я — пас.

— Я лучше потом, — Морозов не сводил взгляда с жены, — вечером, хорошо? Наташ?..

— Хорошо, — еле сдерживая слёзы, Наташка отвернулась к плите, — как хочешь.

В аппаратной царил лёгкий беспорядок, но единственным предметом, который интересовал сейчас всех троих, была пивная бутылка. Она была практически пуста, но, слегка наклонив её, Дима с удовлетворением заметил на дне несколько капель напитка.

— Интересно, этого хватит для анализа? — он посмотрел бутылку на свет.

— Хватит, — Женька махнул рукой, — там и смыва со стенок хватит. А ты уже знаешь, где можно сделать анализ? И вообще, его можно сделать в частном порядке?

— Ира — заведующая аптекой, — Дима поставил бутылку на стол, — я Сашке звонил, он сказал, что она может устроить через знакомых в лаборатории. Вечером с ней самой поговорю.

Как будто услышав, что говорят о нём, в дверь неожиданно заглянул сам Говоров:

— Ну, чё, банда? В сборе? Димыч, я установку привёз. Кто самый смелый разгружать?

— Пошли, — Журавлёв охотно направился к выходу, но тут же оглянулся на Морозова, — ты не ходи, мы сами. А то ещё грохнешься с барабаном, тогда я точно от Наташки не отмажусь.

Дождавшись, пока парни уйдут, Ника присела на диван и закинула ногу на ногу.

— У твоей жены железные нервы, — исподлобья глядя на Морозова, усмехнулась она, — прикинь, она меня даже проституткой не обозвала.

— Ты с ней разговаривала?

— Ну, да. Вроде, как надо было.

— Если честно, в такой ситуации я ещё никогда не был. По-разному было, но, чтобы вот так…

— Да ладно тебе. Ничего же не было… — она снова бросила на него мимолётный взгляд, — А жаль…

— Что — жаль?

— Что ничего не было. Хоть не обидно было бы.

— Знаешь, я люблю свою жену.

— Так люби… Кто мешает? Любовь и секс — разные понятия.

— Разве? — впервые за утро Димка улыбнулся, — Для меня это одно и то же.

— Да ладно… — девушка махнула рукой, — Любовь это одно. А физическая потребность — совсем другая категория.

— Когда ты один — возможно. Я — не один.

— А я одна… — она с сожалением вздохнула, — И, если честно, у меня уже давно не было мужика.

— Прости, но ничем не могу помочь, — снова улыбнулся Морозов.

— Принципы? — усмехнулась Ника.

— Нет. Я так устроен.

— А жаль, — повторила она, — мог бы быть классный пиар-ход.

— В смысле?

— Прикинь… Если бы мы вчера с тобой переспали по-настоящему, а потом Наташа устроила бы настоящий скандал… У меня есть знакомые журналюги, они бы не отказались от такого материала. «Известная рок-звезда увела полуизвестную рок-звезду у законной жены»… И всё это — на новостной шоубизовской ленте… «Всё произошло во время работы над новым альбомом…» Ты представляешь, какой интерес был бы потом к этому альбому? Твоё имя рядом с моим… «Ночной патруль» — на языке у всех рокеров страны… Как тебе фейк?

— Никак. Прости, но я музыкант… Занимаюсь только творчеством, и именем своим не торгую.

— А тебе пока и торговать нечем, — Ника насмешливо скривила губы, — твоё имя не той громкости, которую ты заслуживаешь. Скандал был бы вокруг моего имени, а ты со своими «патрулями» шёл бы уже прицепом.

— Прости, но семья мне дороже, чем самое громкое имя.

— Я не призываю тебя бросить семью! Главное — скандал. А он, по сути, уже есть. Его только нужно подразжечь… А?

— Не получится.

— Ну, и дурак. Такая возможность… Подумай. А с Наташей я бы сама поговорила. Это был бы всего лишь пиар-ход.

— Не вздумай. Ей и так тяжело.

— Да ты понимаешь, что только так зарабатывается настоящее бабло?! Кроме этого — ты выходишь на главные подмостки страны! Ты же сам знаешь, как это всё делается! Лично мне без разницы. Я этот сценарий могу с кем угодно обыграть, мне по любому будет на пользу… Но тебе такая возможность уже вряд ли представится! Ну, если только к тебе случайно Юта не заедет по пути на гастроли по Соединённым Штатам…

— Нет, это даже не обсуждается.

— Ну, и зря, — она обиженно улыбнулась уголком губ, — тебе и твои парни спасибо сказали бы.

— Нет, Ника… прости, но…

— Ну, и дурак.

Наташа с Миленой вот уже второй час сидели за столом. Кофе в чашках давно остыл, пирожные лежали нетронутыми, и только Валерка то и дело забегал на кухню, многозначительно поглядывая на лакомства, пока Наташа не отправила его спать после обеда.

— Он такой сладкоежка, — улыбаясь, она вернулась за стол, — приходится всё время следить, а то он готов слопать всё, что на столе лежит.

— Да, я заметила, — Милена улыбнулась в ответ, — по-моему, он этим похож на папу.

— Да, Дима любит сладкое, — улыбка сползла с лица, и Наташка снова чуть не разревелась, вспомнив про мужа.

— Всё будет хорошо, — заметив её состояние, Милена положила свою ладонь на Наташкину руку, — так получилось, что я всё знаю… По-моему, Дима не обманывает. Они, действительно, случайно попали в эту ситуацию.

— Я не знаю. Понимаете, он никогда меня не обманывал… Я была в нём так уверена… — Наташа почувствовала острую потребность с кем-то поделиться своим горем, и Милена была именно тем человеком, которому можно было доверить свои горести, — Дима — видный мужчина, у него всегда было много поклонниц. За него девчонки дрались… Но он такого склада, что, если любит, то больше ни на кого не обращает внимания… Так было всегда. А теперь я не знаю, что мне думать. Или я его не знала… Или… Или просто он меня разлюбил.