Розалинда Лейкер

Сахарный дворец

Глава 1

До просторной кухни дворца донеслись крики, и Софи Дэлкот со стуком уронила чайную ложку на стол. Ей показалось, что начищенные до блеска кастрюли, сковородки и огромные котлы, отражавшиеся в натертом полу, задребезжали, вторя отдаленному гулу, который девушка так боялась услышать. Тревогу поднял один из конюхов. Он вбежал с перекошенным от страха лицом, размахивая руками, словно ветряная мельница.

— Спасайтесь! Толпа мятежников с мушкетами, штыками и вилами штурмует ворота!

Софи пришла в ярость.

— Нет, мы останемся! — пронзительно закричала она. — Нас здесь достаточно, чтобы с оружием в руках отразить напор и победить!

Но ее никто не слушал. Служанки истошно кричали, побросав работу, и думали лишь о том, как бы поскорее собрать вещи. Повар быстро спрятал лучшие ножи в пустой мешок из-под муки, а поварята разбежались кто куда.

Паника усиливалась. Стараясь сохранять самообладание, Софи решительно сдернула фартук, сорвала льняную шапочку и бросила на пол. По плечам девушки рассыпались густые иссиня-черные волосы. Она чувствовала себя униженной оттого, что вынуждена спасаться бегством, но иного выбора у нее не было.

Подобрав подол стеснявшей движения юбки, Софи, не мешкая, побежала вниз по лестнице, чтобы разбудить спящую прислугу. Она стиснула зубы от негодования. Вот уже второй раз за последние месяцы она вынуждена бежать от революционеров. Девушка вспомнила кровавую весну 1793 года. В Париже она училась у отца кондитерскому делу и теперь благодарила Бога за то, что нашла пристанище в тихом загородном замке. И вот снова приходится уносить ноги!

Софи влетела в маленькую спальню. В зеркале на стене показалось отражение восемнадцатилетней девушки, на красивом лице которой читалась тревога. Глаза янтарного цвета гневно сверкали. На щеках играл румянец, подчеркивая неясную матовую кожу, и когда девушка прикусывала нижнюю губку, то и не подозревала, сколь соблазнительно выглядит в глазах мужчин. Подбородок казался немного крупноватым для ее точеных черт, но указывал на волевой характер и амбициозность.

Распахнув дверцы шкафа, Софи достала дорожный саквояж и быстро сложила в него кое-какую одежду. Самое ценное, что у не было, — книга «Искусство быть кондитером», написанная отцом. Свои скромные сбережения девушка положила в тканевый мешочек с завязками, служивший кошельком, и примотала его к запястью. Наконец, быстро накинув плащ с капюшоном, она поспешила из комнаты.

Софи решила сократить обратный путь и не стала спускаться по лестнице. Миновав комнаты для прислуги, она устремилась в главную часть дворца, деревянные полы в которой были устланы дорогими персидскими коврами. Здесь со всех сторон раздавались крики, слышался топот бегущих людей: дворец гудел, точно потревоженный улей. Развернувшись на каблуках, Софи поспешила вниз, в переднюю, держась за позолоченные перила винтовой лестницы. Девушку обогнали двое лакеев, которые успели скинуть парики и сменить ливреи на обычную одежду.

— Поторопись, Софи! — крикнул один из них. — Сейчас не время мешкать!

Оба скрылись из виду, когда девушка добежала до второго этажа. Кто-то окликнул ее:

— Подождите! Умоляю вас!

От удивления Софи замерла как вкопанная. Этажом выше она увидела жену своего хозяина, графиню де Жюно, которая выбегала из двери, шурша шелковым платьем; на шее графини сверкало жемчужное ожерелье.

— Графиня! — воскликнула Софи в ужасе от того, что хозяйка до сих пор здесь. — Вам нужно уходить. Кучер вас ждет. — Раньше она никогда бы не посмела так говорить с госпожой, но в минуту опасности все условности теряли смысл. — Ворота не смогут долго сдерживать натиск толпы.

— Я не могу покинуть дворец! — вскричала графиня, и ее лицо в обрамлении красиво уложенных мягких волос стало мертвенно-бледным. Женщина судорожно сжимала пальцы, на которых сверкали драгоценные кольца. Это была третья жена графа де Жюно, мать его единственного наследника, преданная ему после тридцати лет совместной жизни. — Едва муж услышал новости, его хватил удар. Я остаюсь с ним.

— Я помогу вам отнести его вниз, в карету! — Софи уже хотела было броситься вверх по ступенькам, но графиня остановила ее.

— Это невозможно. Вы не встречали моего отца?

— Нет, мадам. — Софи поняла, что безвестность мучит графиню. — Почему вы не хотите, чтобы я помогла графу?

Графиня, казалось, была убита горем.

— Мой дорогой муж умирает, — слабо проговорила она.

Ее слова повергли Софи в ужас.

— Вы позволите мне позаботиться о нем? У меня есть опыт. Я ухаживала за матушкой, и, возможно, все не так плохо, как вы думаете.

— К сожалению, здесь не может быть ошибки, и я должна вернуться к нему. — Глаза графини наполнились слезами, но она гордо вскинула голову. — Я твердо решила, что граф не покинет дворец и умрет здесь, под крышей дома, где родился и вырос. Никому не удастся сломить его гордый дух! — с чувством воскликнула графиня де Жюно. — Можете вы понять, почему все это происходит сейчас? Даже когда граф был советником короля в Версале, он никогда не пренебрегал своими подданными и не отказывался от земель, как другие.

— Может быть, восстание спровоцировали его давние враги.

— Наверно, так и есть. Когда муж еще был здоров, на его жизнь покушались дважды. Сейчас не время сводить счеты, но нет более яростного противника графа, чем Эмиль де Жюно. Это сын его покойного младшего брата, очень жестокий человек. — Женщина с трудом перевела дух. — Но я ухожу, потому что едва ли осмелюсь произнести то, о чем должна попросить. Именно затем я и позвала вас, когда услышала, как кто-то вас окликнул по имени.

— Говорите, мадам! — с чувством произнесла Софи. — Я сделаю все, что смогу!

Графиня отчаянно всплеснула руками.

— Ради всех святых, заберите с собой моего маленького сына! Спасите его! Здесь ему не уцелеть!

Софи не медлила ни минуты.

— Где Антуан? В детской?

— Нет, у отца. Няня сбежала.

— Я могу забрать его?

— Я приведу его вам. — Графиня поспешила в салон, остановившись перед входом лишь для того, чтобы смахнуть слезы.

Мужество этой женщины поразило Софи до глубины души. Ведь и на ее долю выпадали испытания. В воображении девушка живо нарисовала трогательную сцену прощания графа с сыном, но ей нужно было держать себя в руках, потому что теперь она оказалась в ответе за ребенка. Нужно было всеми силами уберечь его от жестокой реальности.

Графиня вышла с Антуаном на руках. Четырехлетний мальчик, темноглазый, с копной каштановых кудрей, был в голубом бархатном кафтанчике и коротких панталонах. Софи подумала, что нужно будет переодеть Антуана при первой же возможности. В этом костюме она не сможет выдать его за простолюдина. Мальчик был без пальто, но возвращаться было некогда, и графиня закутала сына в кружевную шаль, потому что, хотя на дворе и стоял конец апреля, погода оставалась не по-весеннему холодной. На круглом личике Антуана читалась тревога; он не понимал, почему папа не может говорить, а мама так взволнована. Увидев Софи, малыш заулыбался, вспомнив сахарных лошадок, маленькие пирожные в виде солдатиков и конфеты всех цветов радуги, которые делала для него девушка. Антуан обожал тайком от няни приходить на кухню.

— Я объяснила Антуану, что это ненадолго и вы позаботитесь о нем, Софи, — сдавленным голосом произнесла графиня, в последний раз крепко прижалась губами к щеке ребенка и с напряженным лицом отпустила. Мальчик послушно взял Софи за руку.

— Мы будем играть в прятки, — с улыбкой произнесла Софи, чтобы успокоить малыша.

Антуан подпрыгнул:

— Я люблю эту игру.

Графиня расстегнула жемчужное ожерелье, сняла все кольца и браслеты и положила в кошелек, привязанный к запястью Софи.

— Это поможет вам в трудную минуту. Я спрятала шкатулку с золотом в сумке Антуана. Садитесь в карету и отправляйтесь в Англию. Там вы оба будете в безопасности. — Ее голос сорвался. — А сейчас уходите! Храни вас Господь.