Ну ничего так книга. Когда-то было скучновато, но в целом читать можно. Не жалею потраченного времени.

В целом книга неплохая, но все же, видимо, у автора было не творческое настроение.

Отзывов было много. Все разные. Прочитав книгу, тоже решила поделиться.
Признаюсь, я немного предвзята, так как люблю творчество Ольги Куно и безмерно уважаю ее как автора.
    Начну с названия. "Горький ветер свободы". Северянка, попавшая в плен к южанам. Разный менталитет, презрение окружающих, полная неопределённость в будущем, потеря всего, что было дорого... В общем,- пессимизм или, как говорит моя подруга,- реализм. Даже если бы героиня получила свободу тогда, когда хотела много ли радости ей это бы принесло? Разве что смерть. Впрочем, Сандра это понимала и... была к этому готова. Отсюда и эпизод в пустыне. Вот вам и горечь.
      Герои.  Да, немного банальные и шаблонные. Однако, прописаны ярко и реально. Были в их поведении раздражающие моменты, но у кого этого нет? Я считаю, что с этим просто надо смириться. Согласна, что реакции Данте на некоторые моменты или поступки необычны для его общества, но у каждого свои "причуды", а его статус вполне эти "причуды" позволял ( правда, без лишней наглости ). Примерно так же можно объяснить "неправильное" поведение некоторых других персонажей.
       Сюжет ( без спойлеров ) и по поводу "небольшого" количества  фэнтези в данной книге.
Сама идея "рабыня - хозяин" не нова. Уже написано немало книг на эту тему и во многих жанрах. Ранее осуждались или откровенно критиковались некоторые действия главной героини. А поставить себя на ее место? Кто-то пытается изменить ситуацию, кто-то будет мстить, другие смирятся. А есть те, кто мечтает о смерти, потому что больше ничего не осталось, а в новой жизни плюсов нет и не предвидится. Вот и Сандра выбрала в такой ситуации свой путь. Многие события можно было переиграть по другому, но всегда что-то мешало. Иногда оправдано, иногда нет. Вот за что я люблю книги Куно, так это за непередаваемый мир. В нем настолько все тесно переплетается с магией, что даже незаметно. Ни в одной книге этого автора вы не найдете супер сильных колдунов и миссии по спасению мира. Магия описана настолько...мягко, что нам, живущим без нее, кажется все естественно. Ну, во всяком случае, мне, а то всесильные колдуны, ведьмы и прочие уже начали надоедать.
        Мои выводы. Книга не идеальная, во многом даже слабее других книг( как с похожим сюжет, так и произведений автора), но оставила вполне приятное послевкусие. Попробуйте. Но не забывайте: это сказка и хорошо, что она отличается от жесткой ( если не жестокой ) реальности.
 

P.S.: не понимаю вечной борьбы критиков и любителей - каждому своё! Кому-то постельные сцены, кому-то описание равнины на 3 страницы. Давайте уважать мнение друг друга, а особенно - АВТОРОВ - ведь люди действительно вкладывают душу в свои произведения и многим они нравятся, в них спасаются и теряются от реалий нашей жизни. Ведь так приятен глоток холодного чая в жару)))
Комментарии - это ощущения от прочтения книги. Не нравится, извольте написать лучше сами, а потом уже судите.

Комментарий КонфеткаИрисска велик, но вполне оправдан - ожидая ХЭ и закрывая глаза на нелогичности, скользящие тут и там, можно и в восторг придти и ахать над романом, что я сама иногда проделываю, как и большинство тех, кто пишет красочные отзывы.
По сути - затянуто, временами скучно, терзания героини относительно своей любви вызывают глухое раздражение. То, что она свалила после свадьбы меня окончательно добило! Не спасло даже последовавшее за этим осознание и раскаяние.
Тем не менее, я считаю основным достоянием книги - преданность! Ведь в жизни на самом деле ох как это редко бывает! А найти такого человека, да ещё и свою вторую половинку - невероятное счастье!
При всём скептицизме, роман вполне приличный. Не жалею, что прочитала ничуть!!!

Качественный ЛФР, фентези мало, чувств и переживаний много Конечно, у этого автора есть лучше произведения, но уж нижеприведенной критики книга не заслуживает. Для приятного времяпровождения в осеннюю дождливую погоду в самы раз!

Не пошло - или настроение не то, или как-то все действительно скучно

Очень люблю книги Ольги Куно! Как и всегда, прочитала за ночь, никак не могла оторваться. Заслуженная 10.

После этой книги я утвердилась, О.Куно явно не мой автор.

Книгу читала на Самиздате.  Ольга выкладывала кусочки текста в процессе написания. Читала с удовольствием, каждый день с нетерпением ждала продолжения. Любопытно было читать и комментарии читателей, обсуждения прочитанного, ожидания дальнейшего развития сюжета в новом фрагменте.
Здесь увидела  много критики при хороших оценках, что удивило. Ощущение, что пытаются ковыряться для того чтобы найти  хоть что-то для критики.
Книга хороша для тех кто просто хочет читать качественную ЛФР.

Давайте дружно надеяться, что очередная нетленка данной аффторши не окажется еще одним образцом неуклюжей писанины, где одно  предложение с другим не дружит, а нормы русского языка и рядом не стояли. Давайте почитаем!
Итак, - Глава 1.
На невольничьем рынке в Остане, как и всегда по четвергам, было не протолкнуться. Поскольку этот мало чем примечательный в остальном городок находился на морском побережье, именно сюда корабли работорговцев привозили похищенных в далёких странах рабов (было бы странно, если бы корабли привозили рабов в иное, отличное от побережья, место), и именно здесь пираты (зпт) как правило (зпт) заключали сделки с покупателями (а в виде исключения где они их заключали? На товарно-фондовой бирже?)
   Происходило это на главной городской площади, которая, впрочем, выглядела значительно менее внушительно, чем в иных населённых пунктах. Здесь было грязно, шумно и до неприличия многолюдно (то есть так многолюдно, что это шло вразрез с нормами морали и приличия), а также пахло гниющей рыбой (сказывалась близость порта) и нечистотами, которые по местным обычаям было принято выливать из окон прямо на улицу. При этом площадь, невзирая на свою функцию, была не слишком широкой, а имела скорее вытянутую форму. Дома даже здесь (где? Посреди площади?) жались друг (к) другу, отвергая такое чуждое здешним местам понятие (зпт) как личное пространство.
   Всё дело в том, что хотя территория Арканзийского государства и была огромна, она по большей части состояла из пустынных земель, совершенно непригодных для жизни в силу фактического отсутствия источников воды. Напиться здесь можно было лишь из редких колодцев, местонахождение которых было известно разве что немногочисленным племенам кочевников. В сочетании с невыносимой жарой под палящим солнцем и промозглым ночным ветром, а также ядовитыми змеями, прекрасно маскирующимися в жёлтых песках, пустыня становилась не более чем цифрой (пустыня в сочетании с жарой и змеями становилась цифрой...  Автор сама понимает, что написала?), которую можно было с гордостью вписать в документ о размерах занимаемой Арканзией территории. Реально же здесь существовало не так уж много городов, располагавшихся на берегах редких ручьев и речушек. Все эти города были густо населены (густо или редко населена бывает местность, а не города. Как вам  города были редко населены ?) , чтобы не сказать 'основательно перенаселены'. Рожать детей в Арканзии было принято много, не слишком задумываясь о том, за счёт чего их впоследствии содержать. Перенаселение в сочетании с погодными условиями способствовало нищете, легко распространяющимся эпидемиям и окутывающему улицы смраду, давно уже превратившемуся в норму жизни для местных жителей. Специфика нехватки места также способствовала тому, что улочки бывали порой неимоверно узкими - такими, что местные нередко полные дамы передвигались по ним бочком. Дома же всё больше превращались из традиционно низких в трёх- и даже четырёхэтажные. Когда выросший в семьи (в семье, надо полагать) сын женился и обзаводился собственной семьёй, найти место для нового дома было непросто, и с некоторых пор вместо этого к семейному жилищу стали пристраивать новый этаж (пристраивать – это сбоку. А если сверху – это называется  надстраивать , но наша автор об этом не знает).
   Разительный контраст с этой не слишком привлекательной картиной представляли армоны и дворцы неслыханных размеров, каждый из которых являлся торжеством красоты, чистоты и роскоши. Истинные произведения архитекторского (?) искусства с многочисленными башнями, длинными аркадами, балконами, выходящими на морской берег или цветущие сады с фонтанами (произведения садовниковского и фонтанского искусства, следуя словообразовательным способностям автора), а также бани с бассейнами, содержание которых становилось возможным благодаря системе водопровода, специально прорытым тоннелям, по которым вода перемещалась из местных речек прямиком во дворец (прямиком, да? Не иначе как вместе с грязью, лягушками и упущенным бельем. Потрясающая система. Хорошо, что автора не взяли в водопроводчики).
   Казалось бы, при таком вопиющем неравенстве богачам следовало бы бояться мятежей. Но, во-первых, стража бдела, а во-вторых, народ, для которого рабство являлось нормой жизни, принимал как должное и резкие контрасты в социальной иерархии. На то и эмиры, чтобы жить по-королевски.
   И вот сейчас все сошлись к центру площади, чтобы поглазеть на 'улов', доставленный из далёких северный (-х) земель командой 'Зелёной русалки', знаменитого судна работорговцев. Богачи, желавшие приобрести живой товар, бедняки, случайно проходившие мимо, жильцы домов, окна которых выходили на площадь, - все приготовились наблюдать за очередным зрелищем. Отнюдь не из ряда вон выходящим, но всё равно любопытным. Девушек пираты с 'Зелёной русалки' всегда отбирали что надо.
   Их было семеро (всего-то семеро? Стоило тащиться в далекие северные земли) - молодых женщин, все в возрасте от пятнадцати до тридцати лет, которых загнали на каменное возвышение. Лесов в Арканзии росло мало, и древесина ценилась дорого, а вот камня было в избытке. Теперь девушки - измотанные, испуганные и окончательно дезориентированные - жались друг к другу на самом углу возвышения. Молодой мужчина с обветренным лицом и модными среди моряков короткими волосами - боцман 'Зелёной руслаки' (задолбали опечатки. Корректора наймите) прохаживался по возвышению взад и вперёд, подобно дрессировщику, зорко следящему за поведением вверенных ему животных (ни один дрессировщик под носом у животных взад-вперед не прохаживается, но наша автор об этом не знает. Но все равно пишет).
   Некоторые из зевак качали головами. Не из жалости. Просто вид у девушек был, мягко говоря, не самый лучший. Не товарный. Грязные, нечёсаные, в перепачканной, местами порванной одежде, некоторые - босоногие, смотрелись они, прямо скажем, не самым лучшим образом. Конечно, работорговцы могли бы немного постараться, чтобы показать товар лицом. Однако специфика их работы заключалась именно в том, чтобы распродать рабов как можно быстрее, нередко - с уценкой, и снова как можно быстрее отчалить за новой партией товара (снова черт-те куда за семью девушками? Не-е, так они на старость не заработают). Поэтому зачастую их покупателями оказывались работорговца (блин, надоело исправлять опечатки и расставлять запятые) классов (ну через слово уже!) повыше, предпочитавшие не заниматься разбоем, а просто привести рабов в надлежащий вид, и уж потом перепродать их по другой цене, порой куда более высокой.
   Я тоже была сейчас среди этих девушек, стоявших на возвышении, словно какие-то заморские диковинки, и не видящие (опять 25) вокруг ничего, кроме жадных до зрелищ глаз. Первую из нас, Илнору, боцман вызвал вперёд. Она не хотела идти, но не решилась сопротивляться его повторному, полному раздражения и угрозы жесту. Шагнула вперёд, а затем медленно пошла вдоль края каменной площадки, туда, а затем обратно, так, как обучал нас всех Злобный пират. Именно так мы называли на своём языке боцмана.
   Зрители внимательно наблюдали за перемещениями Илноры, разглядывали её так, будто она была не человеком, а в лучшем случае лошадью, и параллельно слушали комментарии боцмана. Говорил он по-арканзийски, поэтому сама Илнора не могла его понять - в отличие от меня, ибо в своё время я успела освоить этот язык.
   - Взгляните, какая ценная рабыня! - разглагольствовал пират. - Ей двадцать шесть лет, она хороша собой, как видите, блондинка. - Зрители довольно закивали: блондинки здесь, в южных землях, являлись большое (все, хватит. Пусть платит корректору, раз сама не способна) редкостью. Потенциальные покупатели продвинулись вперёд, грубо оттесняя обычных зевак. - Она абсолютно здорова, не страдает никакими хворями. Способна работать в поле. Кроме того, хорошо умеет шить и вышивать. На протяжении семи лет занималась этим в своём родном городе. Прежние клиенты были очень ею довольны (а пират-то откуда знает? Наводил справки?).
   'Хорошо, что Илнора ничего не понимает', - думала я, с жалостью глядя на несчастную, запуганную девушку, послушно семенящую по возвышению. Вся эта речь была бы унизительной, даже если бы разговор шёл о продаже животного (ну конечно, при продаже животного в первую очередь обсуждаются его душевные качества).
   - Хорошо шьёт, говоришь? - вступил в диалог полный мужчина лет сорока, подобравшийся совсем близко к помосту. - И халат может сшить? И рубашку? И женское платье?
   - Конечно же, может, мой господин, даже не сомневайтесь! - рассыпался в заверениях боцман, хоть и не мог знать этого наверняка: ведь он даже не удосужился проконсультироваться касательно ответа с самой портнихой (с рабами именно что консультируются, ну а как же).
   Впрочем, учитывая талант и опыт Илноры, полагаю, пират был не так уж неправ.
  Немного подучившись, она без особого труда освоит специфику здешней одежды.
   - В таком случае беру её, - постановил покупатель. - Я расширяю свою мастерскую, и мне как раз нужна новая портниха со свежим взглядом (что, без подробных объяснений ему рабыню не продадут? И конечно, очень нужен свежий взгляд для создания новой весенне-летней коллекции).
   - Цена стандартная - тридцать динаров, - объявил боцман.
   - По рукам.
   Вот так и заключили сделку, решим тем самым судьбу Илноры. Что ж, можно было бы сказать, что это далеко не самый худший вариант. Во всяком случае, мужчина явно покупал её не для плотских утех; ей предстояло заниматься любимым занятием, тем, что она делать умела и делала хорошо.
   В последние дни пути это стало основной темой обсуждений. Страдания по безвозвратно ушедшему прошлому отошли на второй план. Теперь девушек в первую очередь волновало - что же будет дальше? Хуже станет или лучше, чем сейчас? В какие руки они попадут? От кого станет зависеть их судьба? Станут ли они беззащитными наложницами похотливых эмиров? Или хотя бы горничными или поварихами в приличных домах? Попадут ли в армон или в бордель? (озабоченные какие-то девушки попались)
   К тому моменту я уже практически не принимала участия в этих обсуждениях. Меня, как несомненно и многих других, не устраивал ни один из обсуждаемых вариантов, пусть даже и самый что ни на есть 'удачный'. Я хорошо помнила, с чего всё началось. Помнила, как весь находившийся на городской окраине район, в котором я жила, в одночасье оказался выжжен дотла - ни домов, ни вишнёвых садов, ни фонарных столбов, ни клумб с благоухающими розовыми кустами (странно, обычно живая растительность горит плохо и  в одночасье  сгореть никак не может. Бензином, наверное, облили. Каждую клумбу.). Помнила, как обвалился догорающими досками мост, гостеприимной дугой переводивший нас к центральной части города через реку. Помнила много трупов, в неестественных позах лежащих на мостовых (а в каких позах им надо было лежать? В сексуальных?  Трупы в позах , это ж надо додуматься). В том числе и тела хорошо знакомых мне людей. И девушек, некоторые из которых были моими соседками, которых вместе со мной согнали к отдалённой и неприметной бухте. (отдаленная бухта? И их туда сгоняли пешком? На это требуется время. А в городе видели, что окраина горит, и даже не почесались.  И вообще здорово: сгоревшее вместе со столбами и клумбами предместье, везде кучи трупов, дым коромыслом, а всей добычи – семь девиц) Там нас поджидал корабль с чёрными парусами (Ну не с алыми же, прости Господи! С черными – это чтобы страшнее было).
   Потом было долгое, утомительное и во всех отношениях премерзкое путешествие по морю (да, не круиз, а чего ожидала наша Ассоль?). Нас большей частью держали в трюме, где было тесно (семь девиц в трюме и им тесно? Маленький какой-то кораблик), душно и дурно пахло. С этого момента мы превратились в не-людей, а вещи (предлог с частицей хороводы водят) , и это транслировалось нам весьма доходчиво (перевожу: оказывалось психологическое давление). Нет, на нашу честь никто не покушался. Товар нельзя портить, это первое правило работорговца (а героиня-то откуда знает первое и последующие правила?) Если и били за ослушание - то так, чтобы не оставалось синяков. Зато могли ограничить в еде или на время лишить питья - страдание, когда кругом можно видеть (так они же в трюме сидели?..) неограниченное количество солёной морской воды, практически невыносимое. Многим из нас первое время было невыносимо плохо и без всяких наказаний, просто от непривычной морской качки. Настолько плохо, что даже о душевных страданиях, связанных с нашим нынешним незавидным положением, мы забывали начисто. На второй день большинству стало гораздо легче, но некоторые промучились и два дня, и три. Изредка нам разрешалось подниматься на палубу, чтобы вдохнуть свежего морского ветра. Всё это время за нами, конечно же, неусыпно следили.
   Помнила я и то, как у одной из нас, худенькой светловолосой девушки Рекки, обнаружилась глубокая рана на ноге, полученная несомненно в процессе похищения.
  Рана гноилась, и корабельный лекарь лишь пессимистично покачал головой. И, о да, я хорошо помнила, как обошлись с этой девушкой. Как поступают с негодным товаром? Её выбросили за борт (где логика? Везти  из далеких северных земель  семь, нет, восемь девиц, и чуть только увидели рану на ноге – сразу за борт? Нерентабельно, господа).
   Сейчас, стоя на каменном возвышении, я помнила всё это как нельзя более хорошо (есть слово  лучше , но наша автор об этом не знает). И не волновалась о своём будущем так, как остальные девушки. Для меня всё уже было решено и не подлежало ни малейшим сомнениям (а несколькими параграфами выше героиня была  окончательно дезориентирована ... Все-таки не окончательно. Мы рады.). И дело тут было не только в собственной моей судьбе. Не только в том, что я моя жизнь, установившаяся, размеренная и справедливая, изменилась в одночасье. Дело заключалось в том, что я просто было не готова жить в мире, в котором возможно подобное. Я отказывалась от этого мира (да что вы говорите!.. А мир об этом знает? Ах, знает, но ему наплевать?...). Совершенно осознанно, раз и навсегда (все-таки дезориентирована не окончательно). И теперь точно знала, как мне следует действовать, чтобы сорвать планы Чёрного пирата (так  черного  или  злобного ? Неважно. Главное, что это были коварные планы по оставлению пленницы в живых, и их надо было сорвать : всем назло уйти из мира. Пойти пешком назло кондуктору).
   И вот наступила моя очередь.
   - Эй, ты! - крикнул боцман.
   Он так и не удосужился выучить наши имена, хотя за те десять дней, что длилось путешествие,(всего десять дней? За десять дней от свежей раны на ноге фиг умрешь) времени для этого было предостаточно. Но, право слово, не зовёт же рыбак по имени пойманных карпов! (какая глубокая мысль!)
   - Иди сюда, твой черёд. И юбку разгладь! (пирату не понравилась мятая юбка. Автор не забыла, что рабынь тут сейчас продают оборванных и перепачканных?).
   Он говорил на нашем, северном, наречии, поскольку понятия не имел, что я понимаю арканзийский язык. А я не спешила восполнять этот пробел в его знаниях (хоть чем-то навредить, да? Раз он плохой, пусть живет с пробелом). И теперь, подняв голову и сделав лишь один шаг вперёд, выступая из ряда сбившихся в стороне женщин, громко сказала всё на том же северном наречии:
   - Не пойду. (картина маслом  Казнь революционерки . Пафосность – наше все)
   От такого резкого отказа боцман оторопел, даже ненадолго застыл на месте и молчал, словно его язык прирос к нёбу. Впрочем, от этого недуга он быстро избавился.
   - Иди сюда, !
   Вообще-то он использовал несколько иное слово, значительно более грубое, но я, пожалуй, не стану его переводить (не надо, все поняли).
   Зрители не понимали произносимых нами слов, не считая парочки вставленных боцманом ругательств, но смысл общей картины начал доходить до них достаточно быстро. Публика оживилась, толпа приблизилась к возвышению.
   - Не пойду, - снова спокойно повторила я, и только глаза мои смотрели дерзко, с вызовом, даже с ненавистью (откуда она знает, как именно смотрели ее глаза? Там было зеркало?).
   - Ты немедленно сделаешь всё, что я тебе скажу, - с не меньшей ненавистью объявил Чёрный, - иначе я прямо сейчас возьму тебя за волосы и протащу по площади.
   - Попробуй! (глупый какой ответ. Ну, попробует, и что ему за это будет?)
   Я специально сделала ещё один шаг ему навстречу, показывая, что не боюсь и понимаю всю нелепость угрозы. Конечно, у него хватит сил, чтобы исполнить обещанное. Но что толку? Ведь таким образом он лишь продемонстрирует собственную неспособность заставить рабыню подчиниться (заставит как миленькую. Разве что она толстая и тяжелая. Тогда да, не сможет). А значит - собственную несостоятельность.
   - Иди сюда! - рявкнул он, теперь уже по-арканзийски.
   И всё-таки схватил меня, правда, не за волосы, а всего лишь за руку.
   Я плюнула ему в лицо. Отвратительный поступок. Грязный, неэстетичный, недостойный. Но разве сейчас до таких мелочей? Проведя больше недели в раскачивающейся деревянной камере, пропахнув рыбой, потом и блевотиной, разом утратив всё, что было у тебя в этой жизни, станешь ли задумываться о таких мелочах, как эстетика? (Правильно. Вот и не надо сетовать  на то, что их продают, как животных).
   Даже не знаю, достиг ли мой плевок цели (он же ее за руку держит. Что, героиня плохо видит?), но унизительности произошедшего было достаточно. Тем более что публика отчаянно заулюлюкала. Не думаю, что кто-нибудь из присутствующих всерьёз был на моей стороне, но посмеяться над пиратом многие были не прочь. Мои недавние подруги по несчастью отступили подальше, рискуя свалиться вниз, всем своим видом демонстрируя, что они вовсе не со мной, что это я одна сошла с ума, они же не имеют к происходящему ни малейшего отношения.
   - Ах ты тварь! - разозлившись не на шутку, боцман перешёл на своё родной, арканзийский, язык и выхватил из-за широкого кожаного пояса длинный нож.
   А я в очередной раз шагнула ему навстречу, ибо только этого и ждала.
   Существуют категории людей, которые не годятся на роль рабов. Любой пират-работорговец знает это наверняка (героиня тоже это знает. Откуда? Автор подсказала?). Одни тяжело больны и оттого неспособны выполнять даже самые элементарные задания. Другие сходят с ума от свалившегося на их долю несчастья. Третьих полностью парализует страх - настолько, что перекрывается даже инстинкт самосохранения. Четвёртые же просто оказываются не согласны мириться с новой действительностью. Не согласны до такой степени, что предпочитают пойти на смерть ( А баба-яга против!.. ). Я относилась именно к их числу.
   Во всех этих - прямо скажем, достаточно редких случаях, - результат был один. Пираты не считали нужным возиться с негодным товаром. В любом улове попадается гнилая рыба. В любой партии товара находится брак. (философствуем понемногу. Сеньор Коэльо, ау! Подражание Вам докатилось даже сюда) Рабов, проявивших свою негодность, незамедлительно убивали. Во-первых, для того, чтобы избавиться от ненужной долее обузы (автор считает, что бывает обуза, нужная ранее). А во-вторых, для устрашения остальных. При виде того, какая участь постигает непокорных, другие рабы лишний раз подумают, прежде чем проявить характер.
   - Гнусный недоношенный ублюдок, без сомнения ненавидимый даже собственной матерью, - сказала я, с лёгкостью выдерживая взгляд боцмана и почти улыбаясь. Преследуя разом две цели - окончательно доказать свою непригодность и довести Чёрного Пирата до белого каления.
   Мне удалось и то, и другое.
   - Ах так? Сама выбрала свою судьбу!
   И он отвёл назад руку, замахиваясь ножом (минуточку. Она шагнула ему навстречу, он схватил ее за руку, и она снова шагнула вперед. Теперь они должны стоять практически нос к носу. Если в этой позиции он замахнется ножом, то рискует поранить сам себя). Да, выбрала, и именно сама. И ты не смог отнять у меня этого права. Потому что я не раб, а всё-таки человек (некорректно противопоставлять понятия  раб  и  человек , потому что рабы по определению тоже люди. Правильно было бы  раб  и  свободный человек , но на фоне прочих перлов это такая малость...) пусть даже знак красного дракона навеки оплетает теперь мою ладонь.
  *Внимание! Знак перекочевал с щеки на ладонь, авторская правка* (слава Богу)
  Я не испугалась и даже ни капли не отстранилась, когда лезвие с размаху приблизилось к моей груди. Ещё мгновение - и вожделенная сталь коснётся, наконец, моего сердца (почему это героиня решила, что пират красиво вонзит ей нож прямо в сердце, да еще из такой неудобной позиции? А вдруг он по-простому ткнет ее в печень? Нет, дура – она и в Африке дура). И остановит его - остановит в тот момент, когда оно билось в ритме, заложенном свободным человеком (что ж так коряво-то? Сердечный ритм закладывает не человек, а природа. А свободный человек заложить может либо бомбу, либо подельников, либо вещи в ломбард).
   Но в этот самый момент с площади неожиданно раздался мужской голос.
   - Стой! Я её покупаю.
  Остриё ножа остановилось, уже готовое пропороть ткань моего платья. Мы с боцманом (ага, уже  мы ! Стокгольмский синдром в действии) замерли приблизительно в равной степени удивления, одновременно уставившись на покупателя, который проявил столь своеобразный вкус. Нож боцмана по-прежнему оставался вытянут (вытянут – это как? Как щупальце или хобот? И вообще, они же стоят вплотную, зачем ножу вытягиваться?)  в мою сторону, лишь немного отдалился. Обуревавшие каждого из нас чувства были весьма неоднозначными, и удивление занимало в этой неразберихе отнюдь не единственное место. В пирате жажда наживы боролась с уязвлённой гордостью и злобой, которые диктовали ему немедленно и несмотря ни на что расправиться с обнаглевшей девчонкой. Меня слова покупателя и вовсе выбили из колеи. Мгновение назад я точно знала, чего хочу, и была готова это получить. Теперь же запоздало пришёл и страх, и сомнения, и ненависть к сорвавшему мои планы мужчине, и благодарность ему же за предоставленную возможность ещё хотя бы недолго задержаться на этом свете (все-таки дезориентирована). Я не могла понять сама себя (а уж читатель-то и подавно) и, как и боцман, продолжала стоять, тупо пялясь (ну и лексикон. Поздравляем родителей автора) на неожиданно появившегося покупателя.
   Он сильно выделялся на фоне окружившей возвышение толпы. Иностранец, это видно невооружённым глазом, даже такому чужаку, как я. Одет совершенно иначе, чем местные. Они - в каких-то странных на мой вкус халатах светлых оттенков, застёгнутых на многочисленные пуговицы (угу, люди в белых халатах. Вот они где). (У меня-то на родине халат - одеяние сугубо домашнее и в первую очередь женское, а здесь это явно мужская верхняя одежда. Женщины - те носят платья, хоть и совершенно иного кроя, чем у нас на севере) (героиню, по  ходу, в рабство продают, а она фасоны разглядывает). А у этого одежда более... нормальная, что ли? - опять же на мой взгляд. Тёмные брюки, сапоги для верховой езды, белая рубашка, расстёгнутая настолько, насколько того (виртуозное согласование падежей, но не будем мелочиться) позволяли приличия, учитывая здешнюю жару (зачем расстегивать рубашку, если на тебе сапоги?..), меч в дорогих ножнах висит на кожаном поясе. Камзол, снятый по-видимому из-за всё той же жары (нет, это он хотел показать декольте) , он держит в руке.
   Не местный, да. И тем не менее это и не мой соотечественник. Южанин. Это видно и по пепельно-чёрным волосам (серо-черные: пегие, что ли?) , немного не доходящим до плеч, и по тёмным глазам - отсюда цвет точно не разобрать (цвет глаз не разобрать, а вот пояс на штанах и стоимость ножен – очень даже) - и по смуглой относительно коже. Относительно - потому что она безусловно смуглая для северянина, но вот для арканзийца, наверное, даже несколько бледноватая.
   Мужчина - чужеземец, но это не заставляет его вести себя смущённо или растерянно, даже в самой малейшей степени. Наоборот, осанка - идеальная, движения уверенные, взгляд - ледяной и высокомерный (автор не забыла, что героиня не может разглядеть глаза незнакомца?). И на меня не устремлён вообще. Только на боцмана. А тот, кажется, принял решение.
   - Шестьдесят динаров, - заявил он, по-прежнему направляя на меня нож (теперь нож уже не  вытянут , как хобот, а  направлен , как ствол турболазера. Неважно! Для непритязательного читателя сойдет!) и развернувшись к предполагаемому покупателю лишь вполоборота.
   - Что?!
  Покупатель и бровью не повёл, а вот его спутник, гневно нахмурив брови, шагнул поближе к возвышению. Видимо, соплеменник покупателя. Та же масть (только что жаловалась, что обсуждают как животных, а сама?), вообще тип внешности примерно похожий. Этот пошире в плечах, тоже темноволосый, правда, глаза светлее, кажется, зелёные; говорят, у южан это не такая уж редкость. Движения тоже уверенные, но менее сдержанные; сейчас он и не думает скрывать своего возмущения.
  - Ты только что говорил, что тридцать динаров - стандартная цена! - заявил он, с лёгкостью запрыгивая на возвышение. - А эта рабыня - явно не самая послушная. С какой же стати теперь шестьдесят?
  - А с такой, - ничуть не смущённо и откровенно зло ответствовал боцман, - что мне было нанесено оскорбление и, если я продам вам эту рабыню, мне придётся оставить его безнаказанным. А это нанесёт большой урон моей тонкой душевной организации (ого, какие слова у пиратов. Очень уместно, что и говорить). - Иронию, возможно, и оценили, однако не засмеялся ни один человек. (и впрямь не смешно) - Но я готов, так и быть, пойти на сделку со своей честью, при условии, что вы заплатите мне штраф в тридцать динаров, в качестве компенсации (еще одно слово из истинно пиратского лексикона) за поведение этой девчонки. Уж если она вам так приглянулась. Плюс тридцать динаров - её стоимость. Итого шестьдесят.
  Я покраснела, как рак, до того унизителен был этот разговор (видимо, мало дают) , хоть ведшие торг и не подозревали, что я понимаю их речь. Лучше бы этот ублюдок всё-таки зарезал меня минуту назад... (ну так плюнула бы еще раз, чем рефлексировать)
  - Компенсация? Ты в своём уме? Да это грабёж среди бела дня! - настаивал спутник покупателя. - Да если бы не мы, ты не получил бы за неё ни ролла!
  *ролл - денежная единица, сто роллов = один динар*
  - Зато получил бы моральное удовлетворение (и что этот молодой человек делает в пиратах?..), - отрезал боцман. - И потом, здесь, в Остане, правила устанавливаем мы, арканзийцы, а не какие-то чужаки из Галлиндии.
  Словно в подтверждение его слов, двое пиратов, до сих пор державшихся в стороне, вскочили на возвышение.
  Спутник покупателя недобро прищурился.
  - Неужто? - вкрадчиво осведомился он, кажется, не особо испугавшись этого подкрепления. - Скажи-ка, мне только кажется, или по установленным в вашей же Арканзии законам запрещено прилюдно убивать не то что женщину, но даже собаку?
  Чёрного пирата, не слишком уважавшего любые законы, в том числе и арканзийские, данное заявление не слишком смутило (не слишком уважавшего не слишком смутило... Мы уже говорили, что у автора богатейший словарный запас?), и этот унизительный торг мог бы продолжаться ещё долго, а не исключено, что перерос бы в драку, если бы не оклик покупателя:
  - Ренцо, просто заплати ему столько, сколько он просит.
   Голос прозвучал спокойно, но жёстко, и споров не подразумевал. Спутник покупателя, не скрывая собственного недовольства, отсчитал шестьдесят динаров, вернул их в кошель, а оставшиеся монеты скинул себе в карман. После чего перебросил кошель боцману. Тот, со своей стороны, вручил мужчине конец верёвки, которой было обмотано моё запястье (так зачем надо  было орать  иди сюда  и хватать за руку, если все это время у пирата была веревка, обматывающая запястье пленницы? И как он ее держал? Зубами?  А разговаривал тогда как? Напомню, до сих пор одной рукой пират держал нож, другой – руку пленницы. А третьей рукой он ловил кошель). Будто собачий поводок или лошадиные поводья. Не знаю, в который раз за последнее время меня буквально-таки перемкнуло от чувства унижения и стыда, всепоглощающего, накрывающего с головой. Ну что ж, теперь этот брюнет вправе повести меня хоть на край света...хоть гораздо ближе - например, к себе в койку (Далась же ей эта койка! У кого что болит...).
 

 

Все, дальше не могу. Бредятина, опасная для здоровья. Кто повыносливее, дальше читайте сами. Кстати для тех, кто считает, что " книга грамотно написана": помимо отмеченных, здесь еще 18 грамматических и пунктуационных ошибок.
 

Почитательницам данного "таланта" : положительного комментария не получилось, уж не серчайте. Напоминаю, что здесь раздел "Комментарии", а не клуб восторженной целевой аудитории.

Мне понравилось. Начало какое-то скучноватое, но потом сюжет выправляется. Интересная.

Вроде прочитала, вроде даже желания бросить не возникало, ибо сюжет в принципе интересный, но какое-то странное послевкусие осталось. Довольно часто раздражала ГГ-ня, которая постоянно тыкала всем своей меткой и которой постоянно все объясняли, что метка почти ничего не значит.
ГГ-й как-то плохо прорисовался в голове. И да, соглашусь с предыдущими отзывами о фразочках, которые совершенно не вписывались в атмосферу книги и насильно выдергивали из повествования.
Сцена, когда ГГ-ня уже вознамерилась домой отправиться, даже на корабле уже отчалила, а потом прыгнула в воду и поплыла обратно, показалась совсем лишней - как попытка автора добавить перчинки в сюжет, однако я как-то не прониклась.

Мне понравилась эта книга намного больше чем "Песочные часы". Схожая тематика. но для женского сердца намного приятнее эта книга

Наверно не мой автор. Начало захватывает, думаешь ах... но не судьба. На середине все становится предсказуемо, немного наивно. Странный способ у ГГ-я вызвать у ГГ-ни ревность, отправив ее за него сделать предложение другой(((( С трудом до читала до конца.