Зигфрид Ленц

Перспективная работа

Рассказ

После восьмой попытки устроиться на работу ему пришел ответ, где без всяких выражений сожаления говорилось: документы получены, их с интересом прочитали и приглашают его, Арно Андерсена, в фирму на собеседование. Он так привык к отказам, что перечитывал это письмо снова и снова. Не веря своим глазам, он спрашивал себя, что в его анкете могло вызвать интерес, почему с ним решили познакомиться и проверить в устной беседе. Но письмо было написано скупо, и все эти вопросы остались без ответа.

Не слишком рассчитывая на постоянное место, он решил ничего не говорить Кристиане о неожиданном отклике на его восьмое письмо — она так переживала из-за каждого отказа, что не стоило ее лишний раз разочаровывать. Несколько дней он прятал от нее письмо, а затем, так ничего и не сказав, отправился на собеседование. Сославшись на то, что ему нужно в университетскую библиотеку, он вышел из дома на улицу, где шел мягкий снег. Посмотрел наверх и, как обычно, увидел в окне Кристиану. Серьезная, в черном свитере с высоким воротником, она не помахала ему рукой, а прижала обе ладони к стеклу. Первый раз он видел в Гамбурге такой тихий снегопад: снег падал совершенно бесшумно, ветер не гнал снежные хлопья в шахту подземки, и даже на мосту через канал, где обычно мело и вьюжило, снег лишь беззвучно ложился на землю. Остановившись перед только что отремонтированным офисным зданием, он убедился, что письмо при нем, и невольно подумал о Кристиане, о ее унынии, постепенно перерастающем, по мере того как он получал все новые отказы, в едва сдерживаемую ярость. Ее слова, с которыми она встретила пятый отказ, не только расстроили его, но и заставили растеряться. Не глядя на него, она заявила:

— Если человеку удается или не удается чего-то достигнуть, то причиной тому не обязательно кто-то другой, а, возможно, он сам.

Хотя потом она извинилась, он никак не мог этого забыть.

Сейчас он вспомнил эти слова, когда подходил к массивной стеклянной стене здания, отливающей голубым. Наскоро стряхнув снег с пальто, Арно Андерсен вошел внутрь. Ему не пришлось ничего спрашивать у администратора — на доске со слегка потускневшими названиями ему сразу же бросилась в глаза светлая латунная табличка: «Издательская компания „Тритон“, пятый этаж». Глядя мимо худого нелюдимого мужчины, вошедшего вместе с ним в лифт, Арно увидел свое лицо в узком зеркале, над которым красовалась реклама. Рекламный призыв обещал знания, вселяющие уверенность благодаря энциклопедическому словарю «Тритон» в трех томах. Выходя из лифта, Андерсен поблагодарил незнакомца-лифтера и направился по запутанным переходам, следуя направлению красных стрелок, к главному офису издательской компании.

Пожилая секретарша приняла у него пальто. Она улыбнулась, обнажив при этом зубы, на которых виднелись следы губной помады. От нее не ускользнули робость и неуверенность посетителя, который прятал глаза в пол и был явно озабочен тем, что его ботинки оставляют грязные следы на бежевом ковровом покрытии. Коротким жестом она показала на окно, на падающий за стеклом снег, и приветливо сказала:

— Чай уже готов.

Затем без стука открыла дверь и громко объявила:

— Господин доктор Андерсен.

Из-за стола поднялся коренастый человек с редкими белокурыми волосами, на нем была джинсовая куртка и очень узкий кожаный галстук.

— Моя фамилия Кунхардт, — сообщил он. — Спасибо, что пришли.

Предложив Андерсену стул у бело-серого большого стола, он налил себе и посетителю чаю, а затем придвинул заранее приготовленные бумаги, в которых Андерсен узнал свои документы. Было ясно, что их читали или хотя бы пролистали, поскольку из прозрачной папки они были вынуты. Как-то, когда Андерсену в седьмой раз отказали, Кристиана высказала подозрение, что его анкету никто не читал. Желая доказать мужу, что такое часто бывает, она в шутку предложила в следующий раз склеить отдельные листы медом. Но сейчас сразу стало понятно, что Кунхардт тщательно все изучил — он даже знал, что Андерсен претендовал на место в газете «Абендблатт». Тем не менее, хотя Кунхардт был знаком с биографией посетителя, он не избавил его от необходимости рассказывать о себе также и устно. И Арно Андерсен, который в свои двадцать шесть лет походил на робкого абитуриента, с готовностью отвечал на все его вопросы.

— Человеку вроде вас следовало избрать университетскую карьеру, — сказал Кунхардт.

— Я пытался, — ответил Андерсен. — Но на философском факультете нет свободных мест.

— Но вас наградили престижной премией для молодых ученых.

— Я всего лишь получил вторую премию в области гуманитарных наук.

— Еще вы работали экскурсоводом.

— Всего лишь ассистентом экскурсовода.

Кунхардт опустил глаза, еще раз пробежал несколько фраз из биографии Андерсена и проговорил:

— Значит, Флоренция… как только я оказываюсь в этом городе, сердце мое начинает биться сильнее.

— Да, это чудесный город, — подтвердил Андерсен, но сразу умолк, поскольку тут же вспомнил, что во Флоренции его сестра попала под автобус.

Внезапно по красноватому лицу Кунхардта пробежала улыбка, он медленно произнес:

— Так значит, вы писали диссертацию о Сенеке.

— Да, — ответил Андерсен. — Правда, в своей работе я рассматривал только трактат Сенеки «О милосердии».

— Разве сегодня это не звучит немного странно?

— Странно — что?

— Само название: «О милосердии».

— В этом трактате Сенека обращается к Нерону, — тихо сказал Андерсен. — Он говорит об опасностях, подстерегающих самовластного правителя.

Кунхардт собрал все бумаги, вложил их в папку и встал, и в этот момент Андерсен вспомнил, как закончилось его собеседование в судоходной компании. После непринужденной беседы седовласый представитель фирмы вдруг убрал все его документы в папку, встал и сообщил, что вскоре с ним свяжутся, и, уже идя к двери, Андерсен знал, что компания не станет поручать ему комплектацию библиотек на своих новых судах.

Но вместо того чтобы распрощаться с Андерсеном, пообещав ему скоро ответить, Кунхардт уважительно кивнул и сказал:

— А мне пришлось прервать учебу незадолго перед защитой диссертации, мои карты легли иначе.

Затем он подвел Андерсена к книжному стеллажу высотой в человеческий рост с книгами издательства «Тритон». Это были исключительно справочные издания: словарь профессий, словарь по психологии, словарь иностранных слов и краткий философский словарь. Особняком стоял главный продукт компании: трехтомный энциклопедический словарь «Тритон», выполненный в темно-синем цвете, с белой надписью на обложке.

Кунхардт взял один том, с хрустом пролистал несколько страниц и передал Андерсену, а тот, не спеша, прочитал все, что сообщалось в статье на слово «Губан».

— Полезная вещь, — сказал Андерсен.

— Исключительно полезная, — подхватил Кунхардт. — Но, к сожалению, сбыт оставляет желать лучшего. Возможно, дело в том, что о нас еще недостаточно знают на рынке.

В задумчивости он вернулся к столу, жестом предложил Андерсену сесть и с минуту смотрел на него сверху вниз, молча и озабоченно, будто подбирая щадящие слова, перед тем как проститься. И когда Андерсен подумал «Ну вот и все», Кунхардт пожал плечами и сказал:

— Я бы очень хотел взять вас к нам, и мой компаньон — тоже, но в редакции вакансий нет, а для другой работы ваша квалификация слишком высока.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Андерсен.

И Кунхардт, проведя рукой по документам, ответил:

— Мы не можем вам предложить ничего подходящего, ничего такого, что соответствовало бы вашему образованию.

Как-то раз Андерсен сам забрал свое заявление, когда на радиостанции для него оказалось только место в фонотеке. Кристиана была совершенно уверена, что на этот раз он принесет домой договор, и очень расстроилась. «Бывают времена, — сказала она, — когда приходится поступиться правом выбора».