— Может быть, отправить по почте?

Фил поморщился.

— Я уже думал об этом варианте. Нет, мне это не подходит…

— Почему же?

— Понимаешь, — принялся объяснять Якобс, — по почте, конечно, хорошо, но есть один крупный недостаток…

— Какой же?

— Мне необходимо знать первую реакцию этого Харпера сразу же после прочтения материала, — произнес Фил, — мне обязательно надо видеть, как он на это отреагирует… Понимаешь?

Бернар кивнул:

— Конечно, конечно… Хотя реакцию можно и так предположить. Наверняка, этот Харпер обидится на нас…

— Обидится! — воскликнул Фил. — Ты сказал — обидится? Да не то слово!

Бернар понимающе заулыбался:

— Да, возможно, я недостаточно точно выразился. Харпер расстроится так, что…

Фил не дал Лафаргу договорить:

— Любой нормальный человек, прочитав про себя такое, наверняка пришел бы в ярость. Да, в ярость, — повторил Фил. — Но это была бы только первая реакция. Затем у него наступила бы деморализация, он бы наверняка потерял волевое начало… И тогда — тогда бы я назвал ему конкретную цифру.

— То есть, или этот материал увидит свет, или Деннис Харпер…

— … покупает его, закончил мысль репортера Якобс. — Я думаю, Харпер достаточно здравомыслящий человек, чтобы понять — лучше поступиться частью, чем потерять целое. Тем более, что последствия этой публикации могут быть самыми непредсказуемыми.

— Вот как?

Якобс утвердительно покачал головой:

— Да, именно так. Я знаю, что говорю. Понимаешь, Деннис — бизнесмен. А в бизнесе одно из важнейших сослагаемых успеха — доброе имя. Если бизнесмен теряет свое доброе имя, на нем можно ставить крест. Понимаешь, Бернар, никто и никогда не захочет иметь дело с человеком, который запятнал себя убийством… Даже если и не запятнал, то, во всяком случае, его имя мелькало рядом с этой грязной историей… Никто не захочет иметь дело с бизнесменом, который открыто сожительствует с грязной проституткой, подобранной на улице… Понимаешь?..

— Да, мистер Якобс.

— Поэтому, — продолжал Фил, — необходимо, чтобы с Деннисом Харпером состоялся разговор с глазу на глаз. К тому же, — Якобс ухмыльнулся, — я тоже кое-что узнал об этом Деннисе, так что теперь тебе вовсе не обязательно ехать в Сидней…

— Почему? — удивился Бернар.

— Как-то несколько дней назад ты сказал мне, что вызывает удивление тот факт, что Деннис не разговаривает по телефону с Сиднеем… А ведь там у него мать. Значит, предположил я, они находятся в ссоре. Я навел справки и выяснил, что это действительно так.

Бернар не до конца понял, к чему именно клонит Якобс.

— Ну и что?..

— А то, — продолжил Фил назидательным тоном, — что Денниса наверняка терзают угрызения совести, он наверняка виноват перед Стефани и теперь не прочь помириться. И если его мать узнает, что единственный и все равно любимый сын — главное действующее лицо в таком грандиозном скандале, что он может подозреваться в сознательном убийстве, что он связался с проституткой, что…

— Все понятно, — прервал размышления Фила Бернар, — все понятно, мистер Якобс, можете не продолжать. Все понятно. А это значит, что у нашего подопечного будет еще один более чем веский аргумент, чтобы номер “Обнаженной правды” с этой публикацией о его жизни не вышел в свет. Очень даже веский аргумент, не правда ли?..

Вытащив из бокового кармана пиджака пачку сигарет, Якобс взял одну и, щелкнув никелированной зажигалкой, закурил.

— Все правильно, мой юный друг. Ты всегда отличался быстротой сообразительности. Теперь остановка за немногим — встретиться с этим Деннисом Харпером и постараться в ненавязчивой форме объяснить ему это подоходчивее…

— Встретиться? — переспросил Бернар. — Что ж, действительно надо… Только кому из нас предстоит с ним встретиться?

Фил глубоко затянулся и, выпустив из легких струйку дыма, произнес:

— Не знаю, я еще не думал об этом. И вообще, мне кажется, есть смысл немного обождать, — Фил стряхнул пепел с сигареты, — посмотреть, как будут развиваться дальнейшие события. Я имею в виду убийство этого типа…

Вне сомнения, говоря об убийстве «этого типа», Фил имел в виду Рудди Чарлтона.

— И сколько же времени нам придется ждать? — поинтересовался Лафарг.

Якобс пожал плечами.

— Не знаю, время покажет, — уклончиво ответил он. — Думаю, что не более трех — пяти дней… Кстати, ты не интересовался — полиция уже установила личность убитого?

— Еще нет, — ответил репортер, — сегодня я звонил полицейским…

Фил покачал головой:

— Я вот думаю — может быть, им стоит кое в чем помочь? Я говорю как раз об идентификации трупа. Хотя… — Фил махнул рукой, — хотя, может быть, и сами разберутся.

Неожиданно в голову Бернара Лафарга пришла одна неожиданная мысль относительно Денниса Харпера — настолько простая, что он удивился, как это не додумался до этого раньше.

— Мистер Якобс, — начал Лафарг, — мистер Якобс… Получается так, что Деннис Харпер на сегодняшний день — единственный вероятный кандидат для обвинения в убийстве. Во всяком случае, пока все улики против него. Не думаю, что у него есть какое-нибудь алиби. Кроме того, мотивы этого убийства лежат, как говорится, на самой поверхности.

Лицо Якобса исказила самодовольная гримаса.

— Совершенно верно, — ответил он, — я ни на минуту не сомневаюсь, что именно этот молодой человек и отправил на тот свет несчастного мистера… — полиции еще предстоит выяснить его личность. Да, действительно, все сходится.

— Ну и что же ты хочешь этим сказать?.. Кто убийца?.. Но ведь ты уже об этом написал…

Лицо Бернара выражало некоторое беспокойство — выражение это для Лафарга было столь редкое, что Якобс невольно обратил на него внимание.

— Значит, если полиция начнет расследование, и если она выяснит, что у несчастной жертвы был враг — а многие в «Маджестике» наверняка подтвердят, что незадолго до смерти Деннис Харпер угрожал своей жертве. Если в процессе этого полицейского расследования обнаружится, что у Денниса Харпера нет никакого алиби — а я почему-то ни на секунду не сомневаюсь, что это действительно так… Что же тогда?..

Якобс равнодушно кивнул.

— А нам, собственно, какое до всего этого дело?.. Наша задача, мой юный друг, — сделать так, чтобы Харпер выкупил эту публикацию до того, как полиция предъявит ему какие-либо обвинения, а не после того… Собственно говоря, дальнейшая судьба этого типа меня, например, абсолютно не интересует… Не волнует — и все. Понимаешь мою мысль?.. Более того, признаюсь честно, — сразу же после того, как Харпер отдаст нам требуемую сумму, я, как честный человек и гражданин, намерен передать эти же материалы в руки полиции… Нельзя, чтобы преступник разгуливал на свободе!.. Понимаешь ли ты мою мысль, Бернар?.. — вновь задал Якобс тот же вопрос своему репортеру.

Бернар прекрасно понимал мысль шефа — лучше, чем смог бы это сделать кто-нибудь другой на его месте. «И как это я раньше сам до этого не додумался, — подумал Лафарг, — естественно, именно так он и поступит… Якобс получит сразу же две выгоды — во-первых, наверняка Деннис попробует откупиться, следовательно, Якобс получит определенную сумму… Не думаю, что она будет маленькой… А во-вторых — таким образом, сдав материалы полиции, Якобс спихнет убийство Чартлона на Денниса Харпера…»

Конечно же, за время работы в «Обнаженной правде» Бернар неплохо узнал, что такое Фил Якобс, он представлял себе всю низость натуры этого человека… Недавнее предложение о совместном шантажном бизнесе Бернар воспринял не из-за корыстливости, а, скорее, потому, что расследование этого дела напоминало ему какую-то авантюрную и рискованную игру — и не более того… Он и не задумывался всерьез, что из всего этого может получиться, к каким последствиям может привести… Приключения, аферы, неожиданные повороты — все это было в натуре Лафарга, и, наверное, именно по этой причине он и стал репортером «Обнаженной правды». Лафарг воспринимал жизнь как своего рода детектив, в котором играл роль следователя. Однако теперешний сюжет приобретал совершенно неожиданный поворот: Бернар начинал понимать, что это — уже не просто игра, это гораздо серьезнее. Он действительно чувствовал неприязнь к Деннису Харперу, даже не будучи с ним лично знакомым — лишь только по той причине, что Деннис был богат, а он, Бернар, — нет. Однако сюжет на этот раз поворачивался очень и очень неожиданно — из героя сыска Бернар совершенно непонятным образом превращался в преступника… «Одно дело, — думал Бернар, — помочь избавиться от трупа и автомашины, тем более что все это выглядело неожиданно романтично… А совершенно другое — способствовать, чтобы невинного человека упрятали за решетку…»