Бернар хмыкнул.

— Ну и что с того? Ничего конкретно-изобличающего в этом нет. Если хоть бы одна фотография…

— И это еще не все, — продолжил Якобс, — эта девка оказалась настолько способной, что он взял ее в качестве личной секретарши — впрочем, может быть, я и ошибаюсь, кажется, ее должность при этом Харпере называется «дама для светского сопровождения» или что-то, во всяком случае, похожее…

Репортер с неподдельным интересом посмотрел на Якобса.

— Это уже кое-что…

— Вот и я говорю…

Бернар заулыбался.

— Очень, очень интересно…

— Вот и я о том же…

Улыбаясь, мистер Лафарг посмотрел на Якобса, ожидая продолжения скандальной истории мультимиллионера и проститутки.

— Так вот, — продолжил Якобс, — теперь эта девка живет в роскошных апартаментах «Маджестика», получает какие-то совершенно фантастические деньги — а, насколько я могу судить, Харпер назначил ей немалое жалованье, и…

— …и выполняет роль секретаря по интимным делам, — продолжил Бернар.

Фил заулыбался.

— Такая вот история — если быть кратким. Так что скандал получится — первый сорт… если ты, конечно, поработаешь как следует, — добавил издатель «Обнаженной правды».

Бернар принялся в уме просчитывать, сколько можно запросить с начальства за такую работу.

Якобс, заметив задумчивость и обеспокоенность репортера, неожиданно спросил:

— Ты, наверное, хочешь спросить, как будет оплачиваться эта работа?

Бернар заулыбался.

— Да, я действительно хочу спросить, как будет оплачиваться эта работа, — повторил он фразу Якобса. — А работа, насколько я могу судить, достаточно откровенная и серьезная…

Бернар принялся набивать себе цену, прекрасно понимая, что, кроме него, во всем Мельбурне никто не напишет более скандально и более красноречиво эту историю.

Дождавшись, пока репортер закончит, Якобс произнес, глядя тому прямо в глаза:

— Да, задание это действительно серьезное, я согласен целиком и полностью… Я могу предложить тебе вот что… Насколько ты меня знаешь, я — человек достаточно честный…

Бернар при этих словах едва заметно ухмыльнулся и подумал:

«Знаем мы твою честность…»

— Я человек достаточно честный и поэтому сразу раскрываю карты…

«Ну-ка, ну-ка», — подумал мистер Лафарг.

— …Я давно наблюдаю за тобой. Человек ты, безусловно, талантливый, у тебя очень легкий стиль, ты прекрасно владеешь пером…

«И куда же он, интересно, клонит?.» — размышлял Бернар, слушая шефа.

Бернар больше всего на свете боялся, когда Якобс начинал его безмерно хвалить — зная характер своего шефа, он предполагал, что во всем этом может крыться какая-то ловушка. Однако на этот раз Якобс совершенно неожиданно продолжил:

— Так вот, Бернар, ты — человек безусловно талантливый. Я бы даже сказал — масштабный…

«Ну говори же скорей», — мысленно торопил его Лафарг.

— А я — уже далеко немолодой… Что бы ты сказал, если бы я предложил тебе долю в «Обнаженной правде»? Дело, как ты догадываешься, достаточно прибыльное, наши тиражи постоянно растут, кроме того — у меня есть насчет газеты кое-какие планы…

У Бернара заблестели глаза. «Неужели действительно? — подумал он. — Неужели этот старый козел хочет сделать меня своим постоянным компаньоном?..»

Репортер вновь принялся нервно теребить пуговицу пиджака.

Якобс испытывающе посмотрел на Бернара.

— Ну, что ты на это скажешь?

Тот, стараясь скрыть волнение, опустил глаза и медленно спросил:

— А вы не шутите?

Якобс всем своим видом показывал, что говорит очень серьезно.

— Ну что ты, какие могут быть шутки? Просто один джентльмен не в состоянии как следует вести свои дела и поэтому приглашает другого джентльмена поучаствовать в доходном бизнесе…

Резко выпрямившись, Бернар произнес:

— Я согласен… Кстати, мистер Якобс, а что вы имеете в виду, когда говорите о новых планах относительно нашей газеты?

Мистер Якобс развалился на стуле.

— Ты никогда не задумывался, какой бизнес самый выгодный? — поинтересовался он.

Бернар недоуменно пожал плечами.

— Это всем известно… Во-первых, — начал он перечисление, — во-первых, торговля наркотиками… Во-вторых, торговля оружием… На третьем месте, по-моему, стоит торговля женщинами и нефтью… А почему вы это у меня спрашиваете?

Якобса эти определения явно не удовлетворили — он только покачал головой.

— Нет, нет и еще раз нет. Насчет торговли — это ты правильно подметил… Но только не наркотиками, не оружием, не женщинами и тем более не нефтью… Пусть всем этим занимаются идиоты, а нефть оставь придурошным арабским шейхам…

— Что же тогда?

— Самая прибыльная торговля, — нравоучительно произнес Якобс, — это торговля информацией… А она, в свою очередь, может быть и об оружии, и о наркотиках, и о женщинах, и о нефти… Ты понимаешь мою мысль?

Репортер пожал плечами.

— Собственно говоря, мы этим тут, в газете, и занимаемся — торгуем информацией на восьми газетных полосах… Однако не сказал бы, чтобы кто-нибудь из нас слишком обогатился…

Мистер Якобс махнул рукой, удивляясь непонятливости репортера.

— Ты ничего не понимаешь, — произнес он, — ничего ты не понимаешь…

— А что, собственно говоря, я должен понимать? — недоумевал Бернар.

— Главное, — наставительным тоном продолжил Якобс, — главное — правильно и оперативно продать эту информацию…

Бернар насторожился.

— То есть…

Резко поднявшись со своего стула, Фил принялся в явном возбуждении ходить по своему просторному редакционному кабинету.

— Хорошо. Например, мы с тобой обладаем какой-то информацией… Скажем — очень… гм-м-м… скользкой, очень конфиденциальной информацией о закулисной жизни… Ну, допустим, того же Денниса Харпера… Что мы с ней делаем?

Бернар не очень уверенно ответил:

— Немедленно помещаем ее на первой полосе нашей газеты…

Фил посмотрел на молодого репортера с нескрываемым чувством собственного превосходства.

— Да, возможен такой вариант… — он подошел к стулу, и, взявшись за спинку, продолжил: — А что еще с ней можно сделать?

Бернар наморщил лоб.

— Не знаю… — ответил он после довольно продолжительного размышления.

— Куда, кому эту информацию можно еще продать? — настаивал Фил.

Бернар давно уже понял, куда именно клонит его начальник, однако продолжал изо всех сил изображать из себя простака — он, зная характер Якобса, понимал, как приятно тому казаться умнее своих подчиненных.

Недоуменно пожав плечами, Бернар Лафарг обернулся к шефу.

— Понятия не имею…

Подойдя к репортеру, Якобс с явной снисходительностью похлопал его по плечу.

— Эту информацию можно продать лицу, которое заинтересовано, чтобы она не появилась на первой же полосе «Обнаженной правды», — произнес Якобс с полуулыбкой. — Теперь понимаешь?

Видимо, Бернару надоело изображать из себя недотепу, и он, серьезно посмотрев на шефа, произнес только одно слово:

— Шантаж?

Тот покачал головой.

— Вот именно…

Лицо Бернара приобрело необычайно серьезное выражение: он принялся быстро просчитывать в уме все выгоды и невыгоды этого занятия.

— А если… — неуверенно произнес он, скорее — своим мыслям, нежели собеседнику, — а если, допустим, тот же Деннис Харпер обратится в полицию или в частное детективное бюро…

Якобс вновь уселся на свой стул.

— Не думая, что это в его интересах, — ответил он, — обратись он в полицию или в сыскное бюро — как ему придется мотивировать свои достаточно предосудительные поступки? Кроме того…

Бернар быстро подхватил мысль Фила:

— Кроме того, неминуем серьезный скандал…

— Вот именно!.. — воскликнул Якобс. — Ты довольно неплохо соображаешь… Схватываешь мои мысли просто на лету…

Бернар, вытащив из кармана конверт, высыпал на стол фотографии и принялся внимательно изучать их.

— А денег у этого Харпера, думаю, более чем достаточно…

— И я того же мнения, — ответил Якобс. — Достаточно, чтобы обеспечить пристойную жизнь двум джентльменам вроде нас с тобой…