— Понял, ваша милость… — кивнул Гриб и тут же растворился в толпе дворян.
«Кстати, а пока можно использовать Пайка и по-другому… — подумал Велсер, заметив, что к шевалье направляется Олаф де Лемойр. — Великолепный способ взять на заметку тех, кто не боится демонстрировать окружающим свое хорошее отношение к опальному роду Утерсов…»
В течение следующих двадцати минут таких нашлось довольно много. Кроме командующего армией королевства старого вояки де Лемойра, в резкой форме и довольно громко высказавшего свое сомнение в том, что Утерс-младший мог нарушить Уложение, к сотнику подошли еще Бальдр Тиррер, де Майно и десятка полтора друзей Логирда Неустрашимого. И не просто подошли: вся эта компания, встав рядом с шевалье Пайком, принялась угрюмо оглядывать появляющихся на балконе дворян и по-хамски усмехаться над теми, кто слишком явно выражал свой страх. И над теми, кто предпочитал искать место подальше…
— Простите, господин барон… — церемонно поклонившись и стараясь не шевелить губами, негромко прошептал «совершенно случайно» остановившийся неподалеку граф Брейль. — А как он прошел в ложу?
— Двигая ногами… А если серьезно, то я только что слышал, кажется, от де Миллза, что тот видел, как сотник несколько минут о чем-то беседовал с графом Орассаром. Кажется, в Желтом коридоре. И сюда шевалье Пайка проводили люди графа. Значит, скорее всего, он зачем-то понадобился его величеству Вильфорду Четвертому. Поэтому удивляться и возмущаться мы будем, но только про себя…
— Мда… Мне кажется, что это как-то неправильно, баро… — заметив, что сотник Пайк перевел на него взгляд, граф мгновенно замолчал.
— Да не дергайтесь вы так, ваша светлость… — фыркнул начальник тайной службы. — Он только смотрит…
— Я не дергаюсь… — сделав каменное лицо, прошипел граф. — Просто…
— Просто дуэль — это не то, о чем вы сейчас мечтаете… — барон не удержался от завуалированного хамства. И, заметив, как побагровело лицо его собеседника, слегка сместил акценты: — Кстати, я тоже. Ибо каждый из вассалов его величества должен понимать, что сейчас не время для междоусобиц. Наш сюзерен, трагически потерявший уже второго сына, в эти дни как никогда нуждается в нашей поддержке. И, вместо того чтобы отвлекаться на мелкие, никому не нужные дрязги и выяснения отношений, мы обязаны сплотиться вокруг него. И сделать все необходимое для того, чтобы Элирея преодолела этот кризис без каких-либо серьезных последствий…
Немного подумав над этими словами и решив, что под таким углом зрения его поведение выглядит вполне достойно, граф согласно кивнул. Однако в глубине его глаз промелькнуло довольно неприятное выражение…
«О, какие мы гордые! Как же, потомственные графы!!! — мысленно усмехнулся барон. — А ведь гордиться-то осталось совсем недолго. Скоро вам станет не до меня…»
— Кстати, барон, а вам не кажется, что гибель принца Ротиза всего через месяц и два дня после смерти его брата Корбена — не случайность, а нечто большее? — решив сменить тему, чуть громче, чем надо, поинтересовался граф Брейль. Видимо, чтобы не выглядеть очень уж испуганным.
«Вот оно… — радостно подумал Велсер. — Еще один подарок! Надо же, дождался!» И, «не замечая» взглядов прислушивающихся к их разговору соседей, холодно поинтересовался:
— А кто вам сказал, что мы возобновили расследование по факту гибели принца Корбена?
— Н-ну… я бы предпочел не распространяться про свои источники информации… — мгновенно заглотив наживку, многозначительно усмехнулся граф. — В наше время информация — дороже золота, которым за нее платишь…
Велсер угрюмо посмотрел на собеседника:
— Мне казалось, что среди моих подчиненных продажных нет…
— Конечно же нет, барон! — расхохотался Брейль. А потом, сообразив, что смех сейчас неуместен, сделал скорбное лицо и добавил: — Как и везде, у вас служат исключительно честные люди. Просто некоторые из них иногда начинают страшно нуждаться в деньгах… Так, значит, принц Корбен действительно погиб не случайно?
— Я этого не говорил…
— Ну, иногда можно обойтись и без слов… — самодовольно улыбнувшись, заключил граф. И, галантно поклонившись, удалился.
«Иди, мыслитель… — хмуро глядя вслед страшно довольному своей „догадкой“ графу, удовлетворенно подумал Велсер. — Если бы ты знал, как помог мне своим дурацким вопросом — вряд ли чувствовал бы себя таким счастливым…»
…Через полчаса обе новости обсуждали все кому не лень. Вернее, все, за исключением самого барона и окружения сотника Пайка — эти продолжали угрюмо молчать. И с презрением поглядывать на придворных, занимающихся любимым делом. Обсуждением последних сплетен…
…Появившись на балконе, его величество мгновенно выхватил из толпы кланяющихся дворян лицо шевалье Пайка и заиграл желваками. А потом, сжав кулаки, принялся выискивать в толпе начальника Внутренней стражи.
«Как обычно, где-то шарахается, сир… — мысленно прокомментировал барон. — Да! Именно тогда, когда он вам так нужен…»
Судя по выражению лица, Вильфорд Бервер пришел к тому же мнению. И, раздраженно приказав церемониймейстеру заткнуть музыкантов, быстрым шагом дошел до трона. А потом, поднявшись по ступенькам, рухнул на сиденье.
По рядам придворных тут же пробежал шепоток:
— Черные круги под глазами…
— Глаза воспалены…
— Кажется, трясутся руки…
«Черные круги под глазами? — вспомнив вечерний доклад одного из постельничих монарха, подумал барон. — А что удивительного? За месяц с небольшим гибнет уже второй сын… Любой на месте короля заперся бы в кабинете и рубил мебель. Естественно, ему сейчас не до королевы и ее обмороков… Кстати, о королеве… Надо узнать, чем ее отпаивали. И подумать, можно ли ее на это как-нибудь подсадить…»
Тем временем церемониймейстер, увидев повелительный жест монарха, поднял над головой золотой жезл, и на площади мгновенно воцарилась тишина…
Вставать на ноги Вильфорд не стал. И перечислять свои титулы — тоже. Вместо долгих разглагольствований о справедливости, чести и долге народ услышал только тяжелый вздох и один-единственный вопрос:
— Есть здесь человек, способный доказать, что Аурон Утерс, граф Вэлш, не виноват в смерти принца Ротиза и в попытке насилия над баронессой Фиолой Церин?
— Да, ваше величество… — тут же отозвался шевалье Пайк.
— Я сказал «доказать»… — явно не ожидавший ответа на традиционный вопрос, Вильфорд уперся руками в подлокотники, слегка приподнялся над сиденьем и удивленно уставился на сотника.
Не обратив никакого внимания на абсолютно не протокольное поведение короля, черно-желтый сделал шаг вперед и громко произнес:
— Я, шевалье Ноел Пайк, могу доказать, что Аурон Утерс, граф Вэлш, не пытался склонить баронессу Фиолу Церин к сожительству, а сделал все, чтобы защитить неопоясанную девушку от бесчестья. Что смерть принца Ротиза — результат сговора лиц, заинтересованных в свержении с трона ныне правящего рода Берверов. И что все, что сделал мой сюзерен, делалось согласно правилам и духу Уложения. Прикажите пропустить на площадь карету с гербом Утерсов, сир, и я представлю вам эти доказательства…
Велсер похолодел. И мгновенно вспомнил про запропастившегося неизвестно куда сотника Ялгона: такую информацию сотнику Пайку мог дать только он!
«Гриб!!!» — мысленно взвыл барон. И, с трудом заставив себя изобразить на лице удивление, принялся выискивать в толпе своего телохранителя.
Король повелительно кивнул:
— Пропустите!
Сотник Пайк поднял вверх сжатую в кулак правую руку, и из-за особняка Олеро показалась карета, запряженная четверкой лошадей. Семеро черно-желтых, выстроившись перед ней клином, споро расталкивали толпу, а еще десятка полтора воинов Правой Руки, приподняв щиты, не давали заглядывать в нее зевакам.
Стараясь не обращать внимания на струйки холодного пота, текущие ло спине, барон судорожно просчитывал оставшиеся у него варианты. И с ужасом смотрел на приближающуюся к дворцу карету. Наконец, приняв решение, он решительно вытянул правую руку к перилам и постучал пальцами по их поверхности. Через секунду, не дождавшись никакой реакции, постучал еще раз. А потом, посмотрев на Майно, чуть не взвыл от бешенства: один из родственников графа Брейля, авансом получивший две с половиной сотни золотых за имитацию выхватывания ножа из-за спины, тупо пялился на приближающуюся к дворцу карету! И не обращал никакого внимания на сигнал!