Она чертовски хорошо знала, что он не мог рискнуть и взять у нее еще больше крови, особенно учитывая, как в прошлый раз потерял контроль. И Кон вовсе не собирался пить у нее из горла. Слишком интимно, слишком близко и слишком много Син[2] для него.

Забавно. Слишком много греха. Он никогда раньше об этом не задумывался. Большую часть своей жизни Кон провел, совершая грехи и изобретая новые. Но этот маленький суккуб убивала его соплеменников, сделала его носителем болезни, а ее суперзащитники братья-демоны поджарят его яйца на вертеле, если он укусит и трахнет ее прямо здесь и сейчас.

Ты трахал ее в чертовой кладовке.

Да, и это было ошибкой. Которую он не прочь повторить. Конечно, он презирал ее, но от этого становилось еще только интересней, не так ли?

Разум затопили образы того, как она царапает ему спину, кусает за шею и борется, даже раздвигая для него ноги. Шестое чувство подсказывало, что она будет отдаваться так же страстно, как уже отдавалась, и без проблем проведет с ним даже худшие дни лунной лихорадки, когда спаривание может убить.

Стоп… стоп… Он резко вздохнул, отчаянно пытаясь сохранить контроль. Хотя до полнолуния оставалось еще две недели, кровь Син бурлила в его венах, пробуждая первобытные инстинкты.

Кроме того, не было такой породы суккубов, которые не крали бы чего-либо у мужчины. Будь то семя, душа, жизненная сила или сердце, они что-нибудь вытягивали и редко делились взамен.

Син определенно не произвела на него впечатление женщины, дающей что-то взамен.

Дверь с треском распахнулась. Кон, все еще находясь под действием первобытных инстинктов, развернулся и обнажил клыки, чтобы встретить угрозу лицом к лицу.

Внутрь своей обманчиво расслабленной походкой шагнул Фантом. Обманчивой, потому что взгляд его был хищным. Парень полностью осознавал, что сейчас прервал, и Кон достаточно хорошо знал этого хитрого ублюдка, чтобы понять: тот сохранит информацию и использует потом в своих интересах.

— Смурфетта, — протяжно произнес Фантом, хотя взгляд его был прикован к Кону. — Ты нужна Ризу в реанимации. Поступил варг, который сливается в канализацию.

Син нахмурилась.

— Сливается в канализацию?

— Умирает, — проскрежетал Кон. — Он умирает.

Фантом кивнул.

— Пришло время узнать, можешь ли ты не только забирать жизни, но и сохранять их.

Глава 3

Карлин Люсио гадала, что произойдет первым: замерзнет ли она до смерти или истечет кровью. Существовал также третий вариант, но она категорически отказывалась размышлять над возможностью оказаться обезглавленной охотниками из Эгиды.

Группой охотников, с которыми она работала на протяжении нескольких лет.

Правое плечо, в месте, куда вошла пуля, пронзала боль. Снег обжигал лицо, пока Карлин спотыкаясь, бежала сквозь густой лес, оставляя за собой кровавый след, который отследил бы даже слепой. Проклятая канадская глушь. Кому вздумается здесь жить?

Тому, кого тебе нужно найти.

Кар продолжала дрожать от холода, несмотря на все прикрывающие тело слои одежды. Споткнувшись об упавшую ветку, она рухнула лицом на покрытую ледяной коркой землю.

Раздался ужасный хруст, и деревянная ветка с треском разлетелась на мелкие щепки, пролетевшие в дюйме от щеки. Из груди Кар вырвался сдавленный крик, и она перекатилась за толстое бревно.

Трясущейся рукой пошарила в кармане своей парки в поисках пистолета… хотя вряд ли попала бы в широкую грудь демона-гаргантюа левой.

Пусто. Пистолет исчез.

Девушка в отчаяние огляделась и принялась рыться в снегу, ломая ногти и раздирая пальцы в кровь. На свежевыпавшем снегу оставались красные пятна.

Кар даже не услышала второй выстрел. Пуля попала ей в плечо и застряла.

Словно раскаленная кочерга ударилась в нее с мощностью грузовика. Девушка отлетела назад и врезалась в ствол дерева с такой силой, что из легких выбило весь воздух.

Оцепенело, растянувшись на земле, она почувствовала, как по венам разливается огонь, распространяясь по всему телу, и почти обрадовалась ему. Все что угодно, лишь бы больше не ощущать этот холод.

Снег и деревья начали сливаться воедино. Что-то хрустнуло совсем рядом, послышались приближающиеся шаги. Карлин обессилено посмотрела на остановившегося перед ней Уайда — мужчину Хранителя. Ствол его пистолета был направлен ей прямо в лоб.

— Сожалею, что до этого дошло, — хрипло произнес он. Его глаза выражали печаль, но также и решимость. Кар не ожидала ничего другого от Хранителя, вынужденного уничтожить того, кто обманывал и предавал Эгиду на протяжении многих лет. И неважно, что они сражались бок о бок, вместе работали над достижением цели — избавить землю от зла.

Теперь злом считалась она… и к тому же еще и предателем. Новая Эгида относилась к существам из Преисподней гораздо лояльнее, они даже шутили на этот счет: «Ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не рассказываю».

Карлин могла взмолиться о сохранении ей жизни, но это ничего бы не дало. И по правде говоря, она никогда ни о чем не просила и не собиралась начинать сейчас. Кроме того, может, все случившееся к лучшему.

— Закрой глаза, — велел Уайд.

— Иди к дьяволу! — может, ей действительно лучше умереть, но это не значит, что она собирается облегчать задачу своему убийце. Уайду придется смотреть ей в глаза, когда он с ней покончит.

На сей раз, она услышала выстрел, но ничего не почувствовала. Кровь забрызгала деревья, снег и ее лицо.

Уайд, лишившийся выстрелом верхней части черепа, рухнул на землю. И над его телом встал самый настоящий оборотень, тот, ради которого она забрела в эту глушь.

И даже, несмотря на помутившееся зрение Карлин заметила, что, увидев ее здесь, он совсем не обрадовался.

Сукин сын.

Люк глянул на женщину-хранителя, смотревшую на него почти остекленевшими бледно-голубыми глазами, и понял, что она вот-вот потеряет сознание.

Когда он вставил приклад винтовки в снег, девушка, как и следовало ожидать, вздрогнула, словно умирающий жук. Лицо ее побледнело от кровопотери и холода, кровь горячей рекой вытекала на снег.

Карлин.

Господи Иисусе. В последний раз он видел её в Египте, где они познакомились и переспали, а потом расстались без единого слова. И Люк не ожидал встретить её когда-то снова.

Так какого чёрта она здесь делает? И почему бывшие дружки из Эгиды пытаются её убить? Неужели узнали её секрет?

Но сейчас это не имело значения. Она могла истечь кровью, а каприз природы — метель в конце весны, становилась все хуже и хуже. К тому же где-то там остался лежащим без сомнения еще один Хранитель. Охотники на демонов редко работали в одиночку.

Матерясь, Люк повесил винтовку на плечо, поднял Карлин на руки и направился назад в свой домик.

Девушка истекала кровью, но он не мог позволить Хранителю выследить его, поэтому возвращался назад длинной, дорогой вдоль ручья, чтобы скрыть свои следы, если метель не сможет.

Промокший, замерзший и измученный, он наконец-то добрался до домика. Внутри, в камине горел огонь, а в воздухе витал запах рагу из кролика. Женщина в объятиях Люка застонала. Ее слабый голос дрожал. Люку следовало поторопиться.

Он осторожно уложил ее поближе к камину, а потом откинул с пола медвежью шкуру в южном углу комнаты.

Сучья и прожилки натурального дерева скрывали люк, который к тому же был заколдован волшебницей, но хватило одного хорошего удара кулаком в определенную точку, и дверь открылась.

В тот же момент порыв ледяного воздуха смахнул с его лица черные волосы длиной до подбородка. Придется разжечь там огонь, иначе Кар замерзнет до смерти, прежде чем истечет кровью.

Люк осторожно поднял ее и понес вниз по крутым ступеням. Потайная комната была темной и освещалась только лучиками, пробивающимися сквозь половицы с верхнего этажа.

Люк уложил девушку на соломенный тюфяк, разжег огонь в очаге, дым от которого выходил через камин этажом выше и поспешил обратно вверх по лестнице.