На тот момент у национал-социалистов было только три министра в правительстве — Гитлер, Фрик, Геринг [42] и видимо тайные встречи на дачах определили, как нивелировать политический неуспех. То, что произошло дальше, представляло собой даже не «черные» предвыборные технологии, это были беспрецедентные шаги по узурпации политической власти: 27 февраля поджог Рейхстага, в котором прибывший на место Гитлер, не разбираясь, обвинил коммунистов. Провокация послужила формальной причиной ликвидации Коммунистической партии Германии. 5 марта голоса, полученные в Рейхстаге коммунистами, были переписаны НСДАП, что и дало нацистам 2/3 голосов, необходимых, в частности, для предоставления Гитлеру поначалу временных неограниченных полномочий.

Католические партии самораспустились в обмен на конкорад Гитлера с папой Римским. Следом одним ударом было арестовано все руководство Социал-демократической партии Германии и уничтожена организация, аккумулировавшая в своих активах 184 млрд. марок и 4 млн. рабочих. Произошел роспуск полувоенных националистических организаций типа Stahlhelm («Стальной шлем»). Введением «Декрета о защите народа и империи» («Schutz von Heim und Reich») на следующий день после поджога, по сути отменялись гражданские права и неприкосновенность переписки. Как признавал Папен, в своих мемуарах: «Для того чтобы оправдать временную отмену некоторых прав и свобод, вводимую этим декретом, пришлось представить коммунистическую угрозу чрезвычайно серьезной» [13][42]. Обратившего внимание на то, что в тот вечер охрану Рейхстага удалили по личному распоряжению Геринга, главу службы пожарной охраны Вальтера Темпа задушат «неизвестные лица», они же застрелят прямо за письменным столом ведшего расследование поджога депутата Эрнста Оберфорена. Все восемь экземпляров показаний «поджигателя» ван дер Люббе бесследно исчезнут [43].

Чтобы закрепить политический успех, 13 марта 1933 года было создано министерство народного просвещения и пропаганды, главой которого стал выходец из Dresdner Bank, гауляйтер Берлина Йозеф Геббельс, который видел свою задачу так: «Мы должны так долго обрабатывать людей, пока они не перейдут на нашу сторону, пока они не достигнут идейного понимания что происходящее сегодня в Германии не только необходимо, но и желательно принять» [44][45]. 22 июня Гитлер объявил о роспуске социал-демократической партии и ее юношеской организации «Соколы». 27–28 июня самораспустились еще три крупные партии [43]. На ноябрьских выборах 1933 года в бюллетене была представлена только NSDAP, которая набрала 92 % [30], в этом году дотация нацистской партии со стороны I.G. составила 4,5 млн. рейхсмарок [26].

Все же столь блестящее «идейное понимание» было достигнуто не со всеми. Все это время у нацисткой верхушки не было никакой интеллектуально проработанной идеологии, несмотря на обилие свободного времени, написанная в тюрьме «Mein Kampf», результат труда нескольких человек и редактуры Рудольфа Гесса [4]. Кстати, своим оформлением национал-социалистическое движение обязано представителям Фарминдустрии: Грегор Штрассер, «который может считаться творцом национал-социалистской идеологии, создателем национал-социалистской партии с большим правом, чем Гитлер», был аптекарь по профессии, директор химического концерна Schering-Kahlbaum AG. Он играл немалую роль в национал-социалистской партии вплоть до конца 1932 г., будучи руководителем северогерманских организаций и одним из наиболее серьезных соперников Гитлера [12]. Также он привлек к движению младшего брата и познакомил его с Гитлером:

Несмотря на привлекательность идеи решать вопросы несправедливости посредством войны, были причины, по которым на кандидатуре Штрассеров никогда бы не остановились спонсоры. Во-первых, «установить справедливость» видимо планировалось лишь в отношении Франции, так как Отто Штрассер сам отмечал: «наша программа предусматривала уничтожение прусского милитаризма», а во-вторых, он еще весной 1925 года написал: «В области экономики мы выступали как против капитализма, так и против марксизма… Мы предлагали провести национализацию лишь тех материальных ценностей, которые могут умножаться лишь коллективными усилиями народа, именно земельного и промышленного имущества страны… Процветание страны необходимо обеспечить национализацией тяжелой индустрии». Сравните с риторикой Гитлера [47]. Оппоненты, не будучи коммунистами, издавали «Красный листок», сочетая недопустимые с точки зрения I.G. Farben симпатии к советскому режиму в СССР, ленинскому лозунгу «О соединенных Штатах Европы», который немцы вынашивали еще с Первой мировой [48]. 22 мая 1930 г. Отто Штрассер поставил Гитлера перед выбором: «Если вы хотите сохранить капиталистический режим, то вы не имеете права говорить о социализме», после обвинений в марксизме Штрассер и его сторонники вышли из партии под лозунгом «Социалисты уходят из NSDAP!». Через год, соединившись с главой берлинских штурмовиков Вальтером Штеннесом, он захватил здание геббельсовской газеты Der Angriff и объявил об отстранении Гитлера, тогда вопрос решился переговорами и созданием Отто Штрассером «Черного фронта». Теперь, в новых условиях глава «Черного фронта» был вынужден скрываться в Чехословакии, организовав там антигитлеровскую радиостанцию [47].

До 1934 года вопрос власти в Германии был спорным, за год до этого заместитель министра иностранных дел Великобритании Гилберт Ванситтарт (Vansittart) поделился перспективами Гитлера с советским послом И. Майским: «У Гитлера очень много трудностей и врагов — внешних и внутренних… К нему относятся крайне подозрительно французы, бельгийцы, чехи, поляки… Внутри нацистской партии неспокойно… Есть люди, претендующие на первое место в ее рядах, с которыми Гитлеру нелегко справиться… Не исключено, что внутренняя драка приведет нацистскую партию к развалу…» [49]. Выступая перед промышленниками 20 февраля 1932 года А. Гитлер сказал: «…но мы не отступим… Существуют только две возможности [спастись от коммунистической угрозы]: либо вернуть оппозицию на конституционную основу, либо сражаться, руководствуясь другим оружием, которое может принести величайшие жертвы» [26].

«Ночь длинных ножей» лишила историю Германии многих возможных альтернатив. Немецкий философ Освальд Шпенглер пишет о том, как назревала социалистическая «консервативная революция», которую сорвала фашистская реакция: «Немецкие консерваторы приходят к мысли о неизбежности социализма, поскольку либеральный капитализм означал для них капитуляцию перед Антантой, тем мировым порядком, в котором Германия было уготовано место колонии». Теперь, после устранения альтернативы, в национал-социалистическом движении будет все меньше и меньше социалистического, потому как «братья Штрассеры воплощали собой антикапиталистическую тенденцию части немецкой мелкой буржуазии» [14]. И в этом ключе по другому видится печальная судьба конкурента Гитлера — бывшего аптекаря Грегора Штрассера (Gregor Strasser), убитого 30 июня 1934 г. Вместе с ним почила его «Неотложная экономическая программа NSDAP», построенная на идеях австрийского экономиста еврейского происхождения Роберта Фридлендера-Прехтля (Robert Friedlander-Prechtl) и постулировавшая независимость от заграницы и контроль над ценами [35]. Автор антикапиталистической программы и теории «процентного рабства», один из основателей NSDAP Г. Федер был и подавно забыт [50].

Если с убийством Вальтера Ратенау было покончено с социалистической альтернативой, то с последующим бегством Отто Штрассера в Канаду и ликвидацией его брата для Германии закончилась национальная идея, и в игру вступил международный банкинг. «Диктатор» Гитлер назначает Шахта президентом Рейхсбанка. Тот в июне уезжает на экономическую конференцию в Лондон, где после встречи с Монтегю Норманом получает кредит в миллиард фунтов [3].