Постепенно темнота сгущалась, наступал вечер. Госсейн был готов к тому, чтобы заночевать в лесу. Однако за одним из деревьев на своем пути он увидел довольно большую поляну. Он нашел удобное место и решил устроиться на ночь, как вдруг из-за небольшого возвышения бесшумно появился робоплан, приземлился неподалеку от него и, подпрыгнув несколько раз, остановился. В носовой части зажегся прожектор. Описав дугу, он остановился на Госсейне и показался ему ярким, как маленькое солнце. Из громкоговорителя раздался голос:

— Гилберт Госсейн, я ваш друг. Предлагаю вам подняться на борт. Во избежание споров и задержки обратите внимание на автоматическое оружие. Побег исключен.

Из отверстий в фюзеляже выдвинулись стволы, реагировавшие на каждое его движение. Друг или враг перед ним — это уже значения не имело.

Госсейн молча подошел к робоплану и уселся в одно из кресел в кабине. Дверь захлопнулась, прожектор погас, машина поднялась в воздух.

IX

Через окно Госсейн видел темную поверхность планеты, ее очертания постепенно расплывались. Ночь поглотила и лес, и горы. Робоплан не имел опознавательных огней. Он набирал высоту и примерно минут через пять перешел на горизонтальный полет. В кабине зажегся свет, и бесстрастный голос произнес:

— В течение ближайших десяти минут вы можете задавать любые вопросы. Главное я объясню непосредственно перед посадкой.

Несколько мгновений Госсейн усваивал смысл того, что услышал. Любые вопросы. Предложение было настолько неожиданным, что он слегка растерялся. Однако первый вопрос прозвучал сразу:

— Кто вы?

— Агент Машины Игр.

Вздох облегчения вырвался у Госсейна:

— Значит, со мной говорит Машина?

— Не совсем точно. Машина получает сообщения с Венеры, но не может передавать сюда.

— Вы действуете самостоятельно?

— Я действую по инструкции.

Госсейн решился.

— Кто я? — Он ждал ответа, затаив дыхание, напрягшись всем телом.

— Вы теряете время зря, — ответил робоплан. — У меня нет информации о вашем прошлом. Я могу сообщить сведения только о происходящих здесь событиях.

Госсейн откинулся на спинку кресла.

— Может быть, что-то знает Машина? — с надеждой спросил он.

— Возможно. Но мне об этом ничего не известно.

— Но должен же я что-то знать о себе! — в отчаянии воскликнул Госсейн. — Объясните мне хотя бы, как случилось, что я помню, как меня убили.

— Ваше тело было истерзано до неузнаваемости и почти полностью сгорело. Мне не известно, почему вы все еще живы. Гилберт Госсейн, я прошу вас задавать вопросы о положении дел на Венере. Может быть, вы хотите узнать, что происходит здесь перед вторжением?

— Черт возьми, — в ярости закричал Госсейн, но сразу оборвал себя. Спорить было бессмысленно. Он сказал: — Конечно. Пожалуй, это самое разумное.

— Чтобы понять ситуацию, сложившуюся на Венере, надо знать, что здесь сложилась почти идеальная общественная формация. На Венере нет ни президента, ни совета, ни какого-либо другого органа власти. Люди работают на началах полной добровольности, каждый выбирает себе занятие по своему желанию, но при этом не теряя связи с остальными, так что работа, необходимая для общества, выполняется в срок. В людях очень развито чувство ответственности, поэтому они выбирают прежде всего такие профессии, недостаток которых ощущает общество. К примеру, если детектив уходит от дел, он объявляет о своем намерении, и желающие занять его место собираются и вместе с ним обсуждают деловые качества всех претендентов. Победит тот, за кого выскажется большинство кандидатов.

Госсейн на минуту отвлекся. Картина, которую рисовал компьютер, — объективная картина жизни общества на Венере, — была необычайно привлекательна, как прекрасное будущее цивилизации.

Голос тем временем продолжал:

— А сейчас представьте себе, что больше половины претендентов на должности детективов и судей — агенты заговорщиков. В соответствии с тщательно разработанным планом они устранили наиболее опасных для себя людей, не останавливаясь перед убийствами, заняли ключевые позиции в детективных агентствах и судах и теперь контролируют оба эти органа. Это было сделано по прямым указаниям Прескотта, который подозревается….

— Минутку! — перебил Госсейн, вскочив на ноги. — Прошу вас… Вы хотите сказать, что…

— Я хочу сказать, — ответил голос компьютера, — что вас непременно поймают. Вот почему мне пришлось экранировать видеофон, по которому вы хотели позвонить. С тех пор как на Венеру прибыл Торсон, его детективы прослушивают разговоры всех подозрительных людей, в их число он включает и своих сторонников. Ждать помощи от Кренга нельзя: чтобы сохранить свое положение, он должен быть строгим, безжалостным и энергичным командиром.

У нас остается мало времени. Буду краток. Ваше появление и загадочные возможности вашего мозга заставили приостановить гигантскую военную машину. Ее руководители сейчас заняты поисками. Не думайте, что решение, которое я сейчас вам предложу, далось легко, хотя оно является единственным разумным.

Вам следует позволить захватить себя. Помните: им необходимо выяснить, чем вы отличаетесь от других людей. Вы будете в безопасности по меньшей мере несколько дней — пока они будут проводить детальное изучение вашей нервной системы.

Итак, слушайте и запоминайте.

Через несколько минут мы будем возле дома Элдреда Кренга. Вы сделаете вид, что ничего о нем не знаете, и расскажете ему об угрозе ноль-А миру. Притворяйтесь до последнего. Если окажетесь в опасности, как поступать, решайте самостоятельно.

Робоплан стал снижаться.

— Есть еще вопросы? — сказал голос.

Госсейн пытался проанализировать услышанное, но мысли все время возвращались к нависшей над ним угрозе. Он решил кое-что прояснить.

— Я не выйду из машины, — твердо сказал он. — Я не самоубийца. Я хочу иметь гарантию безопасности.

— Да, — сказал голос. — Как только мы приземлимся, вы будете полностью предоставлены самому себе. Однако вы напрасно недооцениваете свои возможности — ведь вас убили, а вы живы!

— К черту, — сказал Госсейн хрипло. — Я остаюсь. Я так решил.

— У нас нет выбора, — ответил голос. — Вы выйдете, иначе кабина наполнится газом. Запомните — инструкции, которые вы получили, нацелены на спасение вашей жизни, и вы рискуете, когда отказываетесь следовать им. Машина тоже считает, что лучше сдаться заговорщикам добровольно. Они все равно схватят вас в ближайшее время. Обдумайте мои слова, Гилберт Госсейн. Не торопитесь с выводами.

— В чем смысл того, что я попаду к ним в руки? — мрачно спросил Госсейн.

— Необходимо, чтобы они как следует рассмотрели человека, который сгорел у них на глазах.

Робоплан с легким толчком приземлился, покатился по траве и остановился.

— Выходите! — сказал голос. — Скорей! Мне нельзя задерживаться здесь больше минуты.

Тон приказания удивил Госсейна. Отравиться газом он тоже не хотел. У дверей он приостановился и повернул голову.

— Скорее! — сказал голос. — Никто не должен догадаться, как вы здесь оказались. Дорог каждый миг. Идите прямо, никуда не сворачивая.

Госсейн с раздражением пожал плечами и шагнул вперед. Через мгновение он был со всех сторон окружен кромешной темнотой ночи на чужой планете.

X

Ночь выдалась тихая и спокойная. Госсейн двинулся вперед, ощупывая стволы деревьев. Ярдов через сто он слева увидел слабый огонек, который постепенно становился ярче. Вскоре он уже различал в его свете ближайшие деревья и почву под ногами. К удивлению Госсейна, источник света располагался прямо в дереве, которое стояло на опушке. Госсейн спрятался в тени высокого куста и огляделся. Решив следовать указаниям Машины, он пытался разглядеть силуэты людей, однако никого не увидел и вышел на освещенную поляну. Справа лестница, вырезанная прямо в стволе, вела на широкую террасу. Поднявшись по ней, он подошел к двери причудливой формы и громко постучал.