Raymond E. Brown, The Birth of the Messiah — Раймонд E. Браун, «Рождение Мессии» (Гарден Сити, Нью-Йорк: Даблдей и К° 1977), стр. 513-516.

В Израиле было принято вести генеалогические записи, особенно со времени, когда наследование высоких постов священнослужителей, вождей племен и родов, а также отцовского имущества стало зависеть от родословной. Записи прослеживаются до истоков еврейской нации. (Чис. 1:2, 18; Шар. 5:7, 17). Библейские генеалогии редко были связаны с чисто биологическим происхождением и рождение потомства не было единственным способом приобретения сына. Человек мог усыновить ребенка, просто объявив его своим сыном или по закону о наследственной женитьбе, когда брат усопшего был обязан жениться на его бездетной вдове и произвести потомство его имени (Втор. 25:5-10). Члены племени или клана вели свою родословную от общего предка по фактической или юридической фикции, то есть те, кто не являлся естественным потомком, были тем не менее причислены к роду, будучи усыновленными его родоначальниками. Древние летописи зачастую предпочитали симметрию (часто составленную по схеме из семи или десяти поколений) непрерывной линии от отца к сыну; связи свободно опускались, чтобы сохранить нумерологическую схему. Удивительно разные генеалогии Иисуса появились в Евангелиях от Матфея и Луки. Генеалогия Матфея (1:1-17) состоит из сорока двух имен, записанных в нисходящем порядке от Авраама к Иисусу, специально сгруппированных в три периода поколений из четырнадцати имен: домонархический период, от Авраама до Давида (750 лет); монархический период, от Давида до вавилонского пленения (400 лет); и постмонархический период, от вавилонского пленения до Иисуса (575 лет). Чтобы сохранить традиционную схему из четырнадцати имен, Матфею пришлось исключить четырех царей между Соломоном и Иехонией. В его третьем списке записано всего тринадцать имен. Так как Матфей умел считать, то некоторые полагают, что одно имя, пропущенное в списке первым переписчиком, утеряно навсегда. Родословная от Луки (3:23-38) движется в восходящем порядке от Иисуса к Адаму. В то время как у Матфея имеется сорок два имени, у Луки — семьдесят семь (тридцать шесть из которых совершенно неизвестны), составленных в одиннадцать групп по семь имен. Везде, кроме первых двух групп, последнее имя в каждой семерке (Давид, Иисус Навин, Иосиф и т.п.) означает некую кульминацию, вызывая в памяти исторические панорамы, охватывающие исход из Ура, рабство в Египте, первое царство, долгий период ожидания Мессии, вавилонское пленение, второе царство и эру Истинного Мессии. Так как число семь так часто фигурирует в их генеалогических построениях, Матфей и Лука, по-видимому, имели некое числовое клише в своем сознании. Есть также другие важные различия в этих двух текстах. Матфей старается доказать, что Иисус — Давидов Мессия; Лука показывает, что он — Сын Божий. Линия Луки включает пятьдесят шесть имен от Авраама до Иисуса; у Матфея — сорок одно. Цепочка имен от Авраама до Давида — единственное место, где два списка имеют максимальные совпадения. Две линии расходятся от Давида — Матфей ведет свою через Соломона, тогда как линия Луки проходит через его брата Натана. Они ненадолго сходятся на Салафииле и Зоровавеле, а затем расходятся вновь. За исключением этих двух имен, а также Иосифа и Иисуса, оба списка содержат разные имена, о которых ничего неизвестно, поскольку они не упоминаются ни в Ветхом Завете, ни в иной библейской литературе. Несмотря на эти несоответствия, большинство ученых полагает, что евангелисты черпали сведения из известных генеалогических записей и преданий. Ранняя церковь принимала оба списка за родословную Иосифа. Первым, кто вынес на всеобщее обсуждение расхождения в генеалогиях, был Юлий Африкан (220 г.н.э.). Его объяснение этих на вид непримиримых противоречий опирается на закон о наследственной женитьбе, который гласит, что если женатый мужчина умирал бездетным, то его брат был обязан жениться на вдове и произвести потомство его именем. Первенец этого брака считался ребенком умершего брата, а не своего настоящего отца. Африкан предполагал, что дедушки Иосифа — Матфан (по родословной от Матфея) и Мелхи (от Луки) по очереди были женаты на одной женщине Есфе — сначала Матфан и, когда он умер, Мелхи. Их сыновья, Иаков и Илий, были сводными братьями от одной матери, но разных отцов. Илий женился, но умер бездетным. Согласно закону о наследственной женитьбе, Иаков женился на жене брата и родил Иосифа. В результате Матфей мог сказать: «Иаков родил Иосифа», а Лука — «Иосиф, сын Илиев». Поскольку оба сочинителя Евангелий старались своими родословными утвердить законное происхождение по линии Давида, некоторые доказывали, что список Матфея включает законных наследников трона Давидова, а Луки — предков по отцовской линии Иосифа. Другое объяснение состоит в том, что Матфей излагает родословную Иосифа, а Лука — Марии. (Также весьма мало подтверждений обратному.) Эта версия, обычно приписываемая Аннию Витербо (ок. 1490), стала общепринятой после Реформации, но ее истоки прослеживаются в пятом столетии и возможно даже в писаниях второго века Юстина Мученика. Поскольку родовое наследование велось по мужской линии, то оспаривалась возможность существования родословной по женской линии и утверждалось, что такое происхождение для евреев ничего не значило. Изучение писаний показало, что так было не во всех случаях. Существует пространная генеалогия Юдифи (8:1) и ее наследниц как в книге Чисел, так и в Паралипоменонах. Тот факт, что Лука написал родословную Марии, получил признание восточной православной церкви, коптской церкви и некоторых западных ученых, таких, как издатели «Скофилдского библейского справочника». Обе генеалогии непосредственно связаны с идеей непорочного зачатия, то есть доктрины о том, что Иисус был зачат Духом Святым без посредничества своего отца, Иосифа, и, значит, рожден девственницей, что принято называть непорочным рождением. Задачей родословных не является защита идеи непорочного зачатия Иисуса; они являются исходной предпосылкой — по крайне мере, в случае Матфея. Сразу после генеалогии Матфей включил короткий отрывок, который объясняет, как был зачат Иисус (Мат. 1:18-25). «Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери его Марии с Иосифом, прежде, нежели сочетались они, оказалось, что она имеет во чреве от Духа Святого» (Матф.1:18), чем подтверждалось следующее: «А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: „Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя ему: Еммануил, что значит: с нами Бог“ (Матф. 1: 22, 23). Одна из задач этого отрывка — показать, что Иисус был принят божественным повелением в дом Давидов, что произошло, когда Иосиф дал имя своему сыну — акт, который не был бы необходим, если бы Иосиф являлся настоящим отцом Иисуса. Акт наречения имени ребенку, что является прерогативой отца, есть также и акт усыновления и, таким образом, принятия в род Давида. Похоже, что автор этой части Евангелия имел „Тексты, подтверждающие мессианство“, — то есть ряд извлеченных из Ветхого Завета фрагментов, показывающих, что Иисус был Мессией, и использованных ранними христианами в своих проповедях, — взял оттуда неверно переведенную цитату из Исайи 7:14 и включил ее в повествование о младенчестве Иисуса (Мат. 1:22, 23). Текст от Исайи: „Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет, и родит сына, и нарекут имя ему: Еммануил“. При всяком обсуждении непорочного зачатия, особенно со ссылками на Матфея, следует принимать во внимание Исайю, 7:10-17, именно, стих 14. Исследования книги Исайи 7:14 (и того, прорицала ли она рождение этого Мессии), употребления и значения слова „дева“ (так как по предсказанию знаком Мессии было непорочное зачатие) возбудили дебаты, самые грандиозные в истории теологии. Некоторые версии Ветхого Завета используют слова „молодая женщина“ или „девушка“ чаще, чем „дева“. Текст рукописи Исайи, найденный в Кумранской библиотеке, прояснил, что исконно еврейское слово, употребляемое для обращения к женщине, было „alma“, что означает „молодая женщина“. Поскольку стих в оригинале гласит „молодая женщина“, то, скорее всего, это некая девушка, известная Исайе и царю Ахазу. „Alma“ —это, естественно, девушка, достигшая половой зрелости и потому способная выйти замуж, если уже не состоящая в браке, и, в данном контексте, возможно, имевшая отношение к жене царя или к жене Исайи. Но здесь неясно, девственница ли она и, если нет, то была ли она уже беременна. Когда еврейский мазоретский текст Ветхого Завета был переведен на греческий в книге „Септуагинта“, слово „alma“ перевели (по неясным причинам) как „parthenos“, что означает „дева“, вместо „neanis“, буквально означающее „девушка“. Некоторые ученые полагают, что это было сделано в последнем веке перед рождением Христа. Но не существует ни одного греческого манускрипта, заимствованного у евреев в дохристианские времена, который явно свидетельствовал бы об этом. Следовательно, невозможно определить, кто изменил это слово и затем интерпретацию Исайи 7:14, и было ли это сделано евреями до рождения Иисуса или христианами после появления Иисуса, с целью подделать текст „Септуагинты“ и привести перевод в соответствие с доктриной непорочного зачатия. (Позднее издатели „Септуагинты“ исключили слово „parthenos“ и восстановили слово „neanis“, чтобы согласовать греческие тексты с еврейским оригиналом.) В любом случае, греческий перевод „parthenos“ (дева) все же означал бы, что женщина, будучи девственницей, естественным образом сойдясь со своим мужем, зачнет ребенка — Еммануила. Поскольку ученые не находят согласия по вопросу личности ребенка, в большей степени это может относиться к князю Давидову, который спасет Иудею от ее врагов. Что действительно спорно в Исайе 7:14, так это не способ зачатия и не пророчество о Мессии — мессианизм еще не подошел к моменту ожидания единого будущего царя, — но скорее координация по времени рождения божественного ребенка с событиями Месяца Плодородия. Итак, в окончательном рассмотрении ни еврейский, ни греческий варианты Исайи 7:14, не относятся к непорочному зачатию, о котором писал Матфей, также и в еврейском понимании этого стиха не было ничего, что несло бы идею о зачатии от Святого Духа или выражало христианское верование в непорочное зачатие Иисуса. По мнению ученого-иезуита Раймонда Брауна, эксперта по преданиям о его младенчестве, уже одно размышление над отрывком из Исайи 7:14 изменяет впечатление о существующем веровании христиан в непорочное зачатие Иисуса (Brown, „The Birth of the Messiah“, pp. 143-53). Дальнейший анализ повествований о младенчестве (Мат. 1-2; Лука 1-2) и родословия от Луки (полагают, что последнее было включено в третью главу Евангелия, когда первые две уже были закончены) относительно всего остального Нового Завета ставит под сомнение достоверность концепции непорочного зачатия. Мессия ожидался в завершение еврейской истории. Тем не менее в Израиле не было никаких ожиданий непорочного рождения, как не было подобных намеков и в новозаветной литературе (помимо повествований о младенчестве) на то, что кто-либо знал о рождении Иисуса без помощи земного отца. Евангелия проповедовались в течение многих лет без всякого упоминания о непорочном зачатии и в писаниях Павла эта тема также никогда не затрагивалась. Крещение Иисуса является начальным пунктом самых ранних церковных проповедей, как это видно из Павловых „Посланий“ и „Деяний Апостолов“. Марк начинает с этого же момента, что и Иоанн, — продолжая небольшую вводную главу о предсуществовании Слова. Матфей и Лука пишут о рождении Иисуса в рассказах о младенчестве, но не упоминают о нем вновь в своих Евангелиях. Если повествования о детстве (которые, возможно, были сочинены после писаний о миссии Иисуса) были взяты как предисловия к Евангелиям от Матфея и Луки, тогда ясно, что эти Евангелия также, по-видимому, начинаются с крещения Иисуса. Вопреки их помещению во вступительную главу, события рассказов о детстве, похоже, не совпадают у Матфея и Луки; и ни один из персонажей их писаний, видимо, не имеет понятия о чудесных обстоятельствах рождения Иисуса, даже его сестры, братья и мать, оказывается, не знают о непорочном зачатии Иисуса. Более того, у Марка 3:21-31, и особенно в строфах 3:20, 21, предполагается, что они видели в нем в большей мере такого же, как они сами: „Он опять пришел домой, и вновь собралась такая толпа, что они даже не могли трапезничать. Когда его родные услышали об этом, они пошли взять его, объявив, что он вышел из себя“ (перевод дается согласно „Иерусалимской Библии“). Если бы они имели представление о чудесном зачатии, то вряд ли сочли его поведение несообразным с его миссией. В Новом Завете нет ни одного утверждения, указывающего на то, что Иосиф был приемным отцом или законным опекуном. Излагая родословие от Матфея, старая синайско-сирийская версия Нового Завета (важный греческий манускрипт, основанный на ранних источниках от конца второго или начала третьего столетия) говорит: „…Иаков родил Иосифа; Иосиф, кому отдана была Мария, девственница, родил Иисуса, который назван Мессией“. В следующей части относительно Иосифа (Мат. 1:18-25) синайско-сирийская Библия гласит: „Она принесет тебе сына… и он взял свою жену, и она принесла сына, и он дал ему имя Иисус“. Немного дальше тот же текст сообщает: „но я еще не знал ее…“ — утверждение Матфея о том, что Иосиф и Мария не имели сексуальных отношений до того, как она принесла своего первенца». Это заставило некоторых ученых утверждать, что эта глава синайско-сирийского текста и в самом деле говорит о непорочном зачатии — заявление, не совсем убедительное для некоторых теологов, особенно в свете строк из Мат. 13:55, 56, которые заключают, что Иисус был сыном Иосифа: «Не плотников ли он сын? не его ли мать называется Мария, и братья его Иаков и Иосий, и Симон и Иуда? И сестры его не все ли между нами?» «Новый католический Комментарий к Священному Писанию» отмечает, что в отношении «проблемы историчности рассказов о младенчестве от Матфея», которые зачастую имеют свойство легенды или «апокрифа», «невозможно быть догматичным» (Reginald С. Fuller, ed.[London: Thomas Nelson, 1975

New York: Harper and Row, 1970