Последующей его реакции я, конечно же, не ожидала: он ухмыльнулся, обошел стоящий слева от нас диван и встал за ним, уперев руки в спинку данного предмета мебели, оказавшись, таким образом, за ним; и мне почему-то показалось, что между нами не диван стоял, а железобетонная стена, которую Свиридов только что выстроил.
- Андрей, я хотела поговорить с тобой. – Голос дрожит, легкая хрипотца выдает моё возбужденное состояние, ноги так и норовят прогнуться… – Вчера… То, что было у Стаса…
- Милен, то, что было у вас со Стасом, меня не волнует. Вы взрослые люди и сами решаете…
- Нет, Стас… Я… Черт! – от безвыходности ситуации я опять теряюсь в прострации, не понимая, что же сказать, чтобы до него дошло, что вчерашнее недоразумение, это всего лишь… недоразумение. Я закрываю глаза, в попытке совладать с хаотичным движением моих мыслей, как ему сказать всё это? А стоит ли вообще перед ним отчитываться?
- Может чай? – голос смягчился, в голосе появился намек на нежность. Я открыла глаза и посмотрела на него. Он продолжал стоять, сжимая ладонями спинку дивана, как будто боясь, что опустив её просто напросто провалится вне бытие. В голове вспыхнула мысль, что это хоть какой-то шанс с ним побыть наедине, просто с ним прожить несколько мгновений своей жизни. Я кивнула в ответ, его ответный жест не заставил себя долго ждать. Оказавшись на кухне, он мне указал на один из барных стульев, но моя кожа, которую прожигал огонь похоти и желания, скорей всего не смогла бы перенести контакта с материей стула: кожа настолько стала чувствительной к любым прикосновениям, что даже ткань юбки, которое создавало эффект трения о кожу, возбуждала меня и кидала в пекло самого Ада.
Свиридов подошел к одному из верхних шкафчиков, открыл дверцу и потянулся за пакетиками чая, а я, как какая-то озабоченная дама, смотрела на его пресс, мышцы которого натянулись от произведенного действия, я проследила за тонкой полоской волос, которая спряталась под резинкой брюк, и мне показалось, что у меня в трусиках стало влажно. О, Боже! Я резко отвернулась от Андрея, закрыла глаза, пытаясь вернуть самообладание и уравновешенность… Но в моей голове возникали образы абсолютно обнаженного Андрея, который на своей кровати, распластав меня под своим горячим телом, целовал мою кожу, покусывал её, и тёрся пахом о мою часть внутренней стороны бедра. Мне стало жарко! Я просто пылала, я чувствовала, как мою кожу обдало жаром, краска залила всё моё лицо. Я прислонила ладони к щекам и направилась в сторону открытой лоджии, не выходя за переделы кухни, а лишь стоя на пороге, я начала нервно глотать в себя поступающие струи свежего воздуха, но облегчение, почему-то, не наступало.
- Мил, тебе плохо? – Свиридов подошел ко мне со спины, и мою спину обдало новой волной горячего воздуха, я слышала, как участилось его дыхание, я чувствовала его дыхание у своего уха, и в этот момент я поняла, что ноги меня перестали слушаться, а разум потерялся где-то еще в прихожей квартиры Свиридова.
Я повернулась к Андрею и, схватив его за руку, попыталась вернуть себе сознание и поймать равновесие, закрыла глаза, так как картина моей руки на его коже ситуацию только усугубляла. Боже, я стала помешанной! Одержимой!
- Твою мать! Милена! – Свиридов подхватил меня на руки и понес в гостиную. Он даже не представлял, что его руки, державшие моё расслабленное, и полностью игнорирующее меня, тело, обжигали каждый участок моей кожи и превращали в пепел. Он даже не понимал, что от его прикосновений, мне становится только хуже, что холодная ванная, наполненная кусочками льда, самое то, что мне в данный момент необходимо.
Аккуратно положив меня на диван, Андрей присел рядом, тронул нежно мои волосы и, убирая с глаз челку, посмотрел в глаза.
- И что это было?
И что я могла ему сказать? Что меня кидает в приступ эпилепсии от одного его вида? Что я тронулась умом? Что стала одержимой? Естественно, я этого не могла сказать, поэтому я просто прикрыла глаза и отвернулась от мужчины своей мечты. Почувствовав влагу на глазах, я поняла, что пора избавляться от присутствия Свиридова, даже не смотря на то, что это единственное, что мне сейчас хочется больше всего!
- Андрей, если у тебя есть лед, принеси его мне, пожалуйста, к голове приложу… Голова кружится… Или мокрое полотенце.
Свиридов, спустя несколько секунд, поднялся и по шагам я поняла, что гостиная свободна от его удушающей персоны. Вернувшись с пакетом льда, и повернув мою голову в свою сторону, при этом нежно держа меня за подбородок, он приложил лед ко лбу. Я открыла глаза и попала в плен уже знакомых голубых бездонных глаз, он тоже не отрывал от меня своего взгляда и… Либо полуобморочное состояние меня кинуло в мир иллюзий и обмана, либо все происходящие дальше действия, были действительно явью, но губы Андрея, на которые я пялилась последние несколько секунд, начали ко мне приближаться. Я затаила дыхание, уловив уже запах мяты, и его губы накрыли мои… Но… Черная туча невезения вернулась ко мне, решив, что для меня достаточно посветило солнце, так как сотовый Андрея начал издавать мелодию, и он прикрыв глаза и отдвинувшись от меня, полез в карман за телефоном.
- Да? Я понял! Нет! – обрывки фраз не смогли донести до моего сознания суть разговора, но то, что Свиридов был недоволен я поняла по его взгляду и после непродолжительной паузы, он ответил: – Жди! Скоро буду!
Вот так вот и закончилась моя сказка, которая так красиво началась.
- Мил, давай я отвезу тебя домой? Мне срочно надо на объект. – Когда он кончиками пальцев дотронулся до моих волос, я поняла, что с ним я готова хоть на край Света!
- Хорошо. – Голос больше похожий на шепот, вырвался из меня, и я поднялась с дивана, держась за руку Андрея.
- Посиди пока. Мне еще надо одеться! – Я просто кивнула.
***
И вот я сижу в машине Андрея, вдыхаю запах его духов, от которых голова идет кругом, слушая, как он кому-то отдаёт распоряжения… И медленно и плавно качусь в обрыв опустошенности. Этот несостоявшийся поцелуй смог бы стать для меня как глоток воды в неутолимую жажду, как знак к более решительным действиям, этот поцелуй стал бы глотком «живой воды», которая в сказках оживляла людей, даря им прекрасное будущее.
Его томный голос пробирал меня с головы до стоп, он сводил с ума, завораживал, кидал меня в пучину страсти, окрылял и… сразу же обрубал крылья… жестоко и бессердечно… И это всё он, Андрей Свиридов. Мужчина, который пробрался во все мои мысли, под мои кожные покровы, в моё сердце… Я люблю его! Я никогда еще не была в этом так уверена, как сейчас! Я. Действительно. Люблю. Его. Он стал смыслом моего существования, с мыслями о нем я засыпала, с мыслями о нем и просыпалась. И каждый новый чертов день дарил мне всегда маленький лучик надежды на то, что именно сегодня что-то произойдет, что-то сдвинется с мертвой точки, что-то вспыхнет между нами…
Я улавливала обрывки его фраз помутневшим сознанием и понимала, что это состояние будет меня преследовать до конца…
Машина резко притормозила у моего подъезда, я повернула голову в сторону Андрея: одна его рука лежала на коленях, а указательным пальцем другой руки, той, которая опиралась об окно машины, он водил по нижней своей губе, вкус которой я до сих пор храню в памяти, на случай, если этого больше не повторится.
- Спасибо, Андрей. Извини, что вломилась к тебе с утра пораньше, да еще устроила такой спектакль. – Неужели это все я произнесла? Причем на одном дыхании!
А Свиридов продолжал сидеть все в той же позе и смотреть куда-то вдаль, сквозь лобовое стекло. Я потянулась к дверной ручке, и, услышав странный глухой звук, не сразу сообразила что произошло. И лишь когда я дернула ручку, но дверь не открылась, до меня дошло, что этот звук означал.
Андрей заблокировал дверь.
Глава 6
Шар катится по гладкой, отполированной, блестящей дорожке, а я, искренне надеясь на удачное попадание, скрещиваю пальцы перед собой и, втянув в грудь больше воздуха, затаила дыхание. Шар приближается к кеглям и… Страйк!