Прошло много лет.

Однажды – это было поздней осенью – Сильвестр и Сильвия отправились в лес, чтобы навестить своих старых друзей и снова послушать их песни.

В лесу бушевала буря, в темных вершинах сосен завывал и гудел ветер, и, качаясь, сосны пели свою песню:

Стоим, как бывало, крепки и стройны.

Лишь снег нас оденет, и стает.

И смотрим, два друга, две старых сосны,

Как в мире сменяются зелень весны,

И снег, что белей горностая,

Как тучи проходят, дождями полны,

И птичьи проносятся стаи.

Взгляните – всегда наша зелень густа

На зависть березам и вязам.

Зима не оставит на них ни листа, –

Как вид их тогда безобразен!

Нам зелени вечной дана красота.

Щадят ее годы. И буря люта,

А нас не повергнуть ей наземь.

Так буйствуй же, буря, бушуй и лютуй!

Тебе не сломить нас…

Но в это самое мгновение внутри стволов что‑то затрещало, заскрипело, и со страшным треском сосны повалились на землю.

Как раз в этот день одной сосне исполнилось триста восемьдесят пять лет, а другой триста девяносто три года. Что ж тут удивительного, что ветер, наконец, осилил их?

Сильвестр и Сильвия ласково потрепали седые, поросшие мхом, стволы, и такими добрыми словами помянули своих друзей‑великанов, что бледно‑красные цветы вереска не утерпели и выглянули из‑под земли. И так много их было, что скоро они закрыли стволы старых сосен от самых вершил до самых корней.

Эту историю о двух соснах‑великанах и о Сильвестре и Сильвии я слышал давным‑давно.

Было ли так на самом деле или нет – я и сам хорошенько не знаю. Но если я не знаю, и ты не знаешь, и никто не знает, – кто же может сказать, что знает больше меня!

А я знаю хорошо, что когда на сердце весело и легко, тогда и солнце всюду светит, тогда и старый веник расцветает, точно куст сирени.