— А может, отвезём её к родичам, и не будем заниматься дилетантским лечением?

— Я уже думал об этом, — кивнул Мика, ничуть не обидевшийся на «дилетантское» — раздутым самомнением он никогда не страдал. — Черновую курс уже рассчитывается, сколько времени у нас занимает обычно его проверка — сама знаешь, а у Хани-Ро могут оказаться невидимые снаружи травмы и повреждения. Приведём в чувство — сама сможет обо всём рассказать. А если — нет, много времени попытка всё равно не займёт.

Не так давно мы смогли осуществить давние планы и оборудовать небольшой медицинский блок для оказания первой помощи пострадавшим, но вот беда, рассчитан он был только на людей, со всеми остальными придётся полагаться на Микину интуицию и доступные нам полузнахарские приёмы.

Он уже успел скинуть все лишние тряпки и нырнуть в тёплую тёмную воду, где в любое время со дна поднимаются мириады крошечных пузырьков, готовясь принять на руки неповоротливое драконье тело. Минут пять, после начала реанимационного мероприятия не происходило ровным счётом ничего, потом веки её дрогнули, тело судорожно сжалось и тут же распрямилось гибкой пружиной. Меня обдало водопадом брызг, Мика шарахнуло об бортик бассейна и тут же утащило под воду.

— Где я?! — она до половины высунулась из воды и ошалело вертела головой по сторонам.

— Полегче, подруга, — рядом вынырнул отплёвывающийся от воды Микаэль. — Ты среди друзей.

— Нам нельзя взлетать! Опасно! — тревожной сиреной взвыла дракониха.

— Почему? — опешила я.

— Поздно, — добавил Мика, — Мы уже на орбите.

— Так почему нельзя взлетать?

Она вертела головой, молча переводя взгляд с Мика на меня — мы не проявляли признаков паники, потом расслабленно стекла в воду.

— Я не сама разбилась. В меня стреляли. И там были люди, — после этого сенсационного заявления Хани-Ро надолго замолчала, не реагируя на наши попытки её потеребить. — Мне нужно отчитаться перед старшими. Срочно. Мой корабль в порядке?

— Насколько я могу судить, да. Сама-то ты, как, цела? — Мика ещё раз пробежался по чешуйчатому телу острым, «рентгеновским», взглядом.

— Да. При падении я не пострадала. Не беспокойтесь. Самая большая опасность для меня была — замёрзнуть, но вы успели вовремя. Спасибо, — она говорила короткими, рублеными фразами, явно параллельно обдумывая что-то ещё.

— А что там на счёт людей, которые на тебя напали? — осторожно поинтересовалась я.

— Люди? — Хани-Ро повернула ко мне удивлённую морду. — Люди на меня не нападали. Они там, на планете, просто есть. Меня, скорее всего, сбила автоматика эсшей — наследие давней войны, закончившейся более двух тысячелетий назад. Я как раз занималась исследованием исторических мест, относящихся к той эпохе.

— Две тысячи и до сих пор работает? — удивился Мика.

— А что там делают люди и почему они вам не помогли? В пределах планеты сигнал SOS принимался очень чётко, должны были поймать и без специальных настроек на вашу волну.

— Не современные люди. Дикие. Аборигены, — она раздула ноздри, досадуя, что не может объяснить полнее. После принудительного выхода из спячки тело вернуло себе функциональность очень быстро, а вот разум никак не хотел начинать работать на полную катушку.

— Так может просто похожи? — предложила я. — Мало ли во вселенной гуманоидов?.

— Много, — она согласно сощурилась. — Хотя мне показалось — люди.

— Потом разберёмся. Куда тебя надо доставить? — перешёл Мика к делам насущным.

— Может я сама…? — начала Хани-Ро, но мой доктор строго её оборвал:

— Сама ты сможешь не раньше чем через пару суток. Я, конечно не ксеномедик, но кое-что о физиологии вашей расы знаю. Лучше скажи, корабль твой мы здесь оставляем или есть возможность захватить его с собой?

И пока мы кое-как разбирались со швартовкой и прокладывали новый курс в три головы (две здоровые, но дурные и одну умную, но больную), узнали историю экстремально-короткого странствия Хани-Ро в некоторых подробностях.

У нас бы эту молодую дракониху считали бы полупрофессиональным археологом, у солеран такой профессии нет, зато имеется некий гибрид истории, этнографии с психологией и таким длинным и заковыристым названием, что я даже не попыталась его запомнить. Что заставило её начать рыться в описаниях той, давней войны? А что вообще заставляет молодёжь, к какой бы расе она не принадлежала, искать нечто возвышенное в битвах минувшего? Не суть. Но в одной из хроник она наткнулась на упоминание небольшой, провальной для драконов заварушки в районе ЕУ-1, выяснила, что специально, с археологической точки зрения, этим местом никто не интересовался, и ушла в Свободный Поиск. Недалеко ушла. Всего-то и успела сделать пару витков по орбите, чтобы собрать минимальные сведения о планете и начать снижаться. Нет, она совершенно не собиралась садиться на ледяную шапку, для драконов там климат неподходящий, а у неё не было с собой достаточно средств, чтобы и справляться с отрицательной температурой и продолжать работать. Да и зачем это нужно, если учесть, что чуть ли не две трети поверхности суши представляет собой ландшафт техногенный метамофический. На этом месте мы её прервали тупейшим вопросом и чуть ли не хором:

— Какой-какой ландшафт?

— Сотворённый разумными существами и вторично поглощённый природой. Заросшие и заплывшие грунтом развалины зданий, дорог, мостов, дамб и прочего такого.

— И прочее такое там занимает чуть ли не всю площадь суши? — поразился Мика. — Тогда это точно не люди. Настолько преобразовать мы пока смогли только материнскую планету, даже у официальных колоний коэффициент антропогенного изменения существенно ниже.

— А я и не говорила, что постройки человеческие. Скорее всего, они были созданы эсшами, им к периоду Последней Войны, принадлежало столько населённых планет, что одна-две вполне могли выпасть из реестра. Не перебивай. Людей я успела увидеть мельком, и с довольно большой высоты, но опознала вроде бы уверенно. Во всяком случае, пока вы не начали задавать вопросы, сомнений у меня не возникло. И тут вдруг удар, наверное это всё-таки был выстрел, меня отбрасывает в сторону ближайших гор, как пушинку ураганом смело, и хорошо хоть пристёгнута была, а то не дожить бы мне тогда до посадки, переломалась бы вся. Но Великий Ящер миловал. Выжила. Зато в модуле оказались повреждены не только двигатели, но и главный накопитель, да и из резервного энергия утекала как вода из дырявого ведра. А снаружи холодно и я почти сразу начала терять подвижность. Мне только и хватило времени, чтобы послать сигнал с просьбой о помощи, да сделать так, чтобы меня обнаружили как можно быстрее и живой. Вот, собственно и всё. Остальное вы должны были видеть сами.

— Да ничего мы не видели, — Мика досадливо сморщил нос и пробежался пальцами по всему длинному уху от начала до самого кончика. Потом по второму, — Внизу метель. По маячку сели, подняли тебя на борт, взлетели. Всё.

— И вам никто не препятствовал и даже напасть не попытались? — Хани-Ро с сомнением посмотрела сначала на меня, потом на него. — Странно. Если эта автоматика, то она должна реагировать на любой наш корабль, без разбора. Или у орудий зарядка кончилась, а накопители совсем состарились и барахлят? И какой тип вооружения вообще там стоял? — последнее она проговаривала, автоматически разворачиваясь к экрану корабельного «мозга».

— А посадочный модуль-то совсем не ваш, — как бы вскользь заметил Мика. — Тот, который наш.

Дракониха озадаченно уставилась на него, пытаясь понять, что за околесицу несёт мой муж.

— Наш посадочный модуль не солеранского, а земного производства, — внесла я ясность. — Мы взяли свой старый катер и слегка его оттюнинговали.

— Тогда это абсолютно всё объясняет! Ваша, земная техника строится по другим принципам и достаточно сложная автоматика вполне в состоянии это обстоятельство учитывать, вас просто не сочли за врага. Мне круто повезло. Нам всем повезло.

А я представила, что бы было, отзовись на вызов Хани-Ро кто-нибудь из её сородичей и меня мороз продрал аж до самых костей, не смотря на комфортную температуру, установленную на корабле. Один за другим прибывающие на планету ничего не подозревающие спасатели попадают под обстрел, и нет никакой гарантии, что все они переживают его так же относительно благополучно как Хани-Ро. И заканчивается всё это первой смертью или когда количество пропавших перевалит за какую-то критическую отметку и делом заинтересуются старшие и мудрые.